– Сказывайте! Почто есте посланы? – раздавались голоса.
Один посол выступил вперед, поклонился и откашлялся.
– Осударь великий князь Иван Васильевич всеа Русии, – начал он немножко дрожащим голосом, – велел спросить Новгород, отчину свою: какого государства он хочет?
Все, казалось, замерло после этих слов, точно все дышать перестали. Так бывает в воздухе перед бурей, когда птицы торопятся под деревья, а деревья как бы головы склоняют от страху.
И буря разразилась. Заходили плечи и головы, замахали руки…
– Государства! Каково государства?
– Мы не хотим никаково государства!
– Не надоть нам государства!
– Мы сами государство!
Посадник, стоявший рядом с послами тоже без шапки, был бледен. На груди его заметно колыхалась золотая гривна.
– Ишь осерчали дитушки, – улыбался с своей колокольни звонарь. – Осерчал Господин Великий Новгород. Поделом им, татарским объедкам…
Когда буря несколько утихла, московский посол снова откашлялся.
– Дайте слово молвить, – начал он.
– Говори да помни, где ты!
– Великий Новгород, – продолжал посол, – посылал к великому князю от владыки и от всех людей Великого Новгорода послов своих, Захара да Назара, бить челом о государстве, и послы назвали великого князя государем!
Эти слова вызвали новую бурю…
– Вече никово не называло?
– Вече никогда не называло великово князя государем! Какой он нам государь!
– От века того не бывало, как и земля наша стала, чтоб какого ни на есть князя мы называли государем!.. Не бывало того!
– Всяково князя свово мы называли господином, а не осударем!
– Осударей у нас не бывало и не будет!
– А что вашему князю сказывали, будто мы посылали – и то сказывали ложно!
– Давай сюда Захара! Где Захар?
– Подавай сюда Назара! Мы их спросим!
Десятские бросились искать Захара и Назара. Голоса то возвышались до крику, то падали. Более степенные люди просили посла объяснить им, какая разница между «господином» и «государем».
– Осударь – титло.
– Что ж такое, что титло… А? Прислушайте, господо и братие: он об осударевой титле нам скажет.
– О какой такой титле? Знать не хотим никакой титлы!
– Да ты допреж выслушай, да тогды и ори!
– Я не ору…
– Полно, слушайте, братцы!
Кое-как удалось угомонить крикунов. Они замолчали – и все стихло. Посол заговорил:
– Титло есть слово великое… Коли вы великаго князя осударем назвали, и то знак, что вы за нево задались, и тогда следует быть ево суду в Великом Новгороде, и тиунам ево сидеть по всем улицам, и Ярославов дворище великому князю отдать, и в суды ево не вступатца…
Опять буря – еще сильнее прежней. Застонало вече.
– Так вот она, титла?
– Кака она, титла! Она не титла, а петля на шею Великому Новугороду!
– Нашли китлу!.. К черту ее! К черту китлу!
– Не китла, а титла!
– Все едино! Один черт на дьяволе!
– Захара подавайте сюда!
– Назара тащите на вече!.. Как смели они ходить в Москву судитца и крест целовать великому князю как осударю!.. Этого от века не бывало!
– И в докончанье сказано, чтобы новогородца не судить на низу, а судить в Новегороде! Тащи сюда тех, кто ездил на них судитца!
– Ишь китлу выдумали!.. И народец же!
Сквозь толпу с трудом протискивались десятские с бердышами. Они вели виновных.
– Пропусти! Вечново дьяка ведут, Захара!
– Назара пропустите, братцы, к помосту!.. Пускай ответ держат!
Бледные и трепещущие, подошли виновные к помосту. Они глянули на посадника – тот не смел, по-видимому, поднять на них глаз и глядел в землю.
– Переветник! – схватил за грудки вечного дьяка ближайший новгородец. – Ты был у великово князя, ты целовал ему на наши головы крест? Сказывай!
Вечный дьяк заговорил, но слова замирали у него в горле. Он сделал над собой усилие и крикливо, точно с плачем, бросал слово за словом, размахивая руками:
– Точно – я был у великово князя… целовал ему крест… Но целовал в том, что служить мне великому государю…