В час ворон

– Мне пора идти, – говорю я, не желая слушать чепуху, которая ему вдруг показалась важной.

– Погодь, чего? Прямо сейчас? Да ты же только пришла.

– Я встречаюсь с друзьями у карьерного пруда, – говорю я. Неделями я сидела в комнате, собственной тюрьме – ну то есть когда не работала на рынке у дороги. Или когда не встречалась с Рики. Уайт говорит, что, если я сегодня не приду, ему придется вмешаться. – Ну… увидимся.

Я соскальзываю со стола. Убраться отсюда хочется как можно быстрее. Отряхиваю платье и нахожу потерянный шлепанец.

– Ага. Увидимся, в смысле сегодня вечером? – Его голос дрожит от неуверенности. – Парни возьмут своих подружек попить пивка, вот…

– Я занята, – говорю я, прежде чем ему удается позвать меня на что-то, напоминающее свидание.

– Ну, я подумал, может, в этот раз…

– Что я тебе говорила насчет этого?

Я перестаю приглаживать волосы и кидаю на него строгий взгляд. Тот, который напоминает, что мы договорились заниматься этим скрытно и без всяких сложностей. Никаких отношений. Никаких ярлыков. Ничего такого, что делают парочки. Только я и он, и… это, чем бы оно ни было.

– Слушай, я сама тут думала, – начинаю я, и плечи Рики резко опускаются. Он знает, что я сейчас скажу. – Кажется, у нас подвыдохлось. Может, лучше на время все это свернуть?

Под «на время» я имею в виду «навсегда».

Он срывает бейсболку и раздраженно ерошит свои торчащие волосы, затем снова надевает ее. Смысла спорить нет, ведь я уже приняла решение, но он все равно попытается. Боже, в сарае просто парилка. Я сейчас задохнусь.

– Уэзерли, ты знаешь, что мне нра…

– Мне пора. – Я обрываю его посреди попытки все исправить и хватаюсь за задвижку сарая, чтобы выйти. – Здорово поболтали.

– Уэзерли, – взмаливается он в последний раз.

Я замираю, давая ему полсекунды ложной надежды. Но не специально – я выглядываю в щелочку двери убедиться, что горизонт чист.

– Подожди пять минут, прежде чем уйти, – напоминаю я ему. Затем выскальзываю из сарая.

Раньше на вершине тропинки, которая ведет к скрытому пруду, меня ждала бы Адэйр. Сигаретка выкурена, глаза полуприкрыты. Брови немного расслаблены, будто парочка выпивших гусениц.

Теперь меня там ждет Дэвис.

– Рики Скарборо? Серьезно? – говорит он, наблюдая, как за моим плечом Рики выскальзывает из сарая.

Я бурчу что-то невнятное в духе «не твое дело».

– Не хочу это обсуждать.

В последнее время мы и дюжиной слов не перекинулись. Он прилагает усилия, как, наверное, полагается другу. Будто ему необходимо, чтобы я – и наша связь с Адэйр – пережили все это. Работа и курсы подготовки фельдшеров скорой помощи помогают ему отвлечься только до определенного предела.

Люди по-разному лечат разбитое сердце.

Я лично планирую игнорировать боль, пока не онемею изнутри. Я предлагаю ему последнюю затяжку сигареты Адэйр. Он отказывается.

– Перенимаешь ее привычки?

– Не начинай, – огрызаюсь я.

Мы идем по тропинке. Разросшиеся сорняки колют голые ноги. Кузнечик спешит убраться с дороги, когда мы заходим в лес.

«Неземной» – вот слово, которое приходит на ум, когда я прихожу сюда. Адэйр рассказала мне об этом слове, когда прочитала его в каком-то фэнтези сто лет назад. Оно звучало воздушно, волшебно и проникновенно. Таким мне кажется этот лес, когда я захожу в него. Будто иду в тайное место, известное только моему сердцу.

– Я получил от нее посылку. – Дэвис говорит это так, будто нет в мире ничего более обычного, чем получить почту от мертвеца.

– Недавно? – Я оживляюсь от его слов. В голове проносится глупой вспышкой «Возможно, она жива!». Мимолетная мысль, потому что я тут же вспоминаю похороны.

– Нет. Нашел ее в одном из нижних ящиков шкафа с инструментами. Думаю, она там лежала с моего дня рождения в феврале. Она, наверное, хорошенько сейчас смеется над тем, как много времени мне потребовалось, чтобы найти ее.

Я улыбаюсь:

– И что в посылке?

Дэвис пожимает плечами.

– Не знаю. Я не открывал. – Он замолкает, давая поднявшейся на поверхность эмоции затухнуть. – Если открою, это все. Конец. Последняя связь с ней пропадет.

Это похоже на удар в грудь. Я бы все отдала за такой подарок.

Я тихонько касаюсь его руки.

– Откроешь, когда будешь готов, – вот и все, что я говорю.

До скрытого пруда добрых десять минут пешком. Круглая долина окружена тянущимися ввысь болотными соснами. Когда-то, много лет назад, здесь был карьер, который со временем наполнился дождевой водой. Голоса доносятся до нас из-за деревьев, пока мы не добираемся до маленькой поляны.

Это должен быть праздник жизни в память об Адэйр. Ребята собрались насладиться парой баночек пива, вспомнить старые добрые времена. Я не хочу думать об этом, а уж тем более говорить.

Рейлин Кэмпбелл загорает на камне, приветственно помахивая мне. Уайт, старший брат Адэйр, цепляется за тарзанку, будто она одна держит его в вертикальном положении. Он скидывает бейсболку, готовясь нырнуть, когда вдруг в глубине леса раздается выстрел, заставляя нас всех подпрыгнуть и замолкнуть.

Стая ворон врассыпную разлетается над пологом леса, откуда послышался выстрел.

Кажется, где-то рядом.

– Что за черт? – Я вглядываюсь в лес, откуда он донесся.

Летом охотятся редко. Акры земли, тянущиеся от пруда, принадлежат семье Лэтэм. Они никому не разрешают охотиться на своей частной собственности, но не сказать чтобы это было совсем неслыханное дело.

Мы на несколько мгновений замерли, ожидая какого-то продолжения. После нескольких секунд, когда ничего не происходит, а странность начинает рассеиваться, все потихоньку возвращаются к своим делам.

Уайт с развязной пивной ухмылкой и тарзанкой в руках взмывает над водой, выпуская веревку на самом пике. Вода взрывается вокруг него, рассылая волны по всему пруду.

У него темные волосы тети Вайолет и Адэйр, но нет доставшихся всем нам созвездий веснушек. У меня единственной во всем семействе пшеничная шевелюра.

Дэвис присоединяется к остальным. Быстро поздоровавшись, я ныряю за куст остролиста, чтобы сбросить сарафан и переодеться в бикини. Движение справа привлекает внимание, но, когда я поворачиваю голову, черная тень уже исчезает между ветвей.