Наложница в Гиве

– Арель и Дарель…

– Собирайся, поедешь со мной в Гиву, поможешь отыскать этих мерзавцев!

8

– Почтенные Бнаяу и Баная, – торжественно воскликнул Атар-Имри, – мне срочно требуются пять-шесть вооруженных мечами солдат. И приготовьте каземат для скорого пополнения!

– Немного терпения, дорогой наш мастер сыска, и получишь требуемое, – заверил Бнаяу, – как видно, дело подвигается, коли нужна темница. А пока прими вот это.

Атар-Имри взял из рук старейшины холщовый сверток. Развернул, ощупал теплый шарф из овечей шерсти.

– Ты не спрашиваешь от кого посылка? – для виду удивился Баная, – блажен супруг, вкушающий жены заботу!

– Благодарю за хлопоты, – улыбнулся Атар-Имри, – с попутным человеком передай супруге в Иевус, что скоро я вернусь.

К полудню Атар-Имри доставил к городским воротам связанных Ареля и Дареля, и довольные старейшины препроводили желанное пополнение за решетку.

– Ярива пока не освобождайте, он может пригодиться мне. Я снова еду на Эфраимову гору, – сказал старейшинам Атар-Имри, – недеюсь, в последний раз.

9

В поселении на Эфраимовой горе Атар-Имри не нашел Мерав. Дом был закрыт, и соседи сказали, что она, должно быть, отправилась на семейный надел заготовлять вяленую оленину. Показали, как проехать.

На опушке леса Атар-Имри увидел легкое строение из досок. Здесь трудились и отдыхали от трудов Мерав с отцом и братьями. Неподолеку стояли вкопанные в землю шесты, державшие перекладину для развешивания и сушки мяса. Где прежде горел костер, кучились потухшие угли. Атар-Имри разворошил их, в глубине они были влажны от прошедших дождей. “Видно, несколько дней не разжигали огонь!” – подумал он.

– Кто тут есть? – громко спросил Атар-Имри.

– Сейчас иду! – раздался голос из досчатого дома, дверь открылась и на пороге показалась молодая женщина.

– Меня зовут Атар-Имри, а ты, я думаю, – Мерав?

– Верно. Расследуешь дело левита?

– Верно. Расследую дело левита и двух его женщин.

– Проходи в дом. Располагайся, я сяду напротив. Согреешься с дороги кружкой славного винца?

– Не откажусь. Скажи-ка мне, Мерав, что связывало тебя с Цадоком?

– Я любила и люблю его.

– Он отвечал тебе взаимностью?

– Сначала – да. Теперь же сердце подсказывает мне, что охладел он, – с горечью проговорила Мерав.

– Мне известно, что он непомерно набожен и вину привержен сверх меры!

– О мере ты говоришь? Любви не нужны весы для “за” и “против”! И Цадок честен!

-Что ты думаешь о Дине?

– Мне безразлична эта изменщица и интриганка!

– Интриганка? Почему?

– Она обманно приворожила моего милого. Он привез обратно дрянную девку, обмороченный колдовством ее.

– Не похоже, что она тебе безразлична. Ты хотела смерти Дины?

– Я хочу Цадока любви!

– Уклончивый ответ. Почему у тебя рука перевязана? – спросил Атар-Имри, заметив знакомую ткань.

– Нарезала мясо, поранилась ножом.

– Давай-ка, Мерав, я сменю тебе повязку, – сказал Атар-Имри и ловко осуществил свое намерение, взяв другую тряпицу.

– Спасибо. Я выйду, разожгу костер, хочу суп сварить.

Пока Мерав хлопотала у костра, Атар-Имри расправил кусок материи, снятый с ее руки, извлек из мешка найденное у левита платье и сложил обе части. Они совпали. Вскоре вернулась Мерав.

– Припомни-ка, Мерав, – сказал Атар-Имри, – где ты находилась в тот вечер, когда Цадок привез Дину из Гивы.

– Нечего и припоминать! Я уж тут в поле почти неделю пребываю. Братья и отец со мной. Каждый день с утра на охоту ходят, приносят туши оленей, разделывают, потом – моя работа.

– Хватит лгать, Мерав! – решительно вскричал Атар-Имри.

– Да я… да разве я… – забормотала испуганная женщина, и побледнела, и поникла головой, и на глазах ее заблестела влага.

– Ты не была безразлична к Дине, как говоришь, ты люто ненавидела ее. Люди не слепы и свидетельствуют. Ни тебя, ни братьев, ни отца твоего не было тут в поле уж несколько дней. Потухший костер вас выдал. В тот вечер и ночью вся семья твоя пребывала в поселении, а не здесь, в поле. Ты сговорилась с братьями, отправила их к Цадоку, чтобы они увели его из дома и напоили вином.

По щекам Мерав безудержно текли слезы. Атар-Имри продолжал неумолимо.

– Под покровом темноты ты пробралась в дом Цадока. Опасаясь выдать себя, не зажигала огня. Ты подкралась к несчастной и вонзила в нее нож. В темноте порезалась. Чтобы унять кровь, отхватила лоскут от подола платья убитой и перевязала себе руку. Платье у меня, и к нему в точности подходит твоя повязка. Мерав, ты убила женщину!

Мерав рыдала. Атар-Имри смотрел на нее сурово, но жалость пряталась во взгляде.

– Зачем ты сделала это? Ведь Дина была обречена!

– Я ненавидела… Она украла у меня любовь… Меня не могла утешить ее смерть… Я свой рукой должна была остановить ей сердце…

– Убийство – зло вдвойне, коли ищет выгоду в утешении. Мы едем в Гиву. Я передам тебя на суд старейшин.

Атар-Имри не чувствовал обычного довольства завершением расследования. “Насильники и убийца найдены, – размышлял он, сидя в колеснице, – клубок, как будто бы, распутан, но нить не гладкая, мешают узелки. Не причастен ли кто еще?”

– Мерав, есть у Дины родня?

– Сестра. Зовут ее Хагит. Живет с мужем поблизости от Цадока.