Паноптикум Z

– Рассказал ему про твой утренний телефонный разговор с тем твоим «поклонником». Попросил его пробить по своим каналам, кто это так развлекается. И знаешь, какая странная штука?

– Какая? – Брыльский побледнел, почувствовав по тону друга, что ничего хорошего тот сейчас не скажет.

– А такая! Выяснилось, что никто тебе не звонил. Более того, и не мог позвонить, так как твой номер вот уже девять месяцев как отключён за неуплату.

Миша качнулся, но усидел на стуле. Он даже забыл о своем невероятном госте, который, попивая морс, вежливо ожидал завершения разговора.

– К-как это не звонил? – запинаясь, спросил он. – А с кем же я тогда? Как отключён? Погоди-ка, минутку!

Брыльский бросился в гостиную. Трубка от стационарного аппарата лежала на журнальном столике перед разобранным диваном. Миша схватил её и нажал на кнопку включения. Тишина. Он начал судорожно нажимать на кнопки, набирая наугад разные номера. Но и это не помогло. Последняя надежда – проверить подключена ли база к сети. Всё было на месте, и телефонный кабель, и сетевой. Брыльский понуро побрёл обратно в кухню и взял мобильный со стола.

– Князь?

– Миш, тебе нужна помощь. Давай я сейчас приеду, и мы с тобой съездим в клинику? У меня есть знакомый доктор, как раз по этой линии. Я уже звонил ему, готов принять нас сегодня же.

– Нет-нет, не приезжай! – воскликнул Миша, посмотрев на крокодила. – И по какой ещё «этой линии»?

– Брыльский, у тебя классические симптомы белой горячки. Неужели ты этого не понимаешь? Делириум тременс! – он и тут не упустил возможности вставить фразу из Гайдая.

– Боря, я вчера выпил всего двести граммов виски и пинту пива. Это тебе может подтвердить бармен из «Сан-Ремо». Я всё прекрасно помню, и если я говорю, что мне звонили на домашний, значит, так оно и было. И задрал ты уже со своими афоризмами! – перешел практически на крик Брыльский, чем вызвал удивленный взгляд Бану.

– Миш, ну постой, не кипятись. Хорошо, не хочешь в клинику, давай просто встретимся и прогуляемся. Смотри, какое солнце за окном. Вот уже и весной запахло.

Помолчав некоторое время, Брыльский всё-таки ответил.

– Ладно, давай встретимся. Только я сам к тебе подъеду. Прогуляемся у тебя там на Патриарших.

– Вот и замечательно! Буду ждать, – радостно воскликнул Борис.

Брыльский вопросительно уставился на крокодила и тяжело вздохнул. «И чем я всё это заслужил, господи? Почему я?» – пожалел он себя в уме.

– Заслужил, Михей, даже и не сомневайся. За Силу надо платить. Рано или поздно, но надо, – посочувствовал Бану.

Глава 6

В зверинце трое негритят

Забрались в клетку льва.

Растерзан насмерть третий брат,

И братьев стало два.

Топили двое негритят

В ненастный день камин.

В огонь один свалился брат,

И уцелел один.

С.Маршак

Заварив крепкого цейлонского чая, Брыльский и его гость уютно устроились в гостиной. Диван был уже собран, кресло придвинуто поближе к журнальному столику, а по телевизору шло что-то типа National Geographic.

Просто поразительно, насколько сильна адаптивная функция человеческого мозга. Скажи вчера кто-то Мише, что завтра он будет распивать чаи в собственной квартире с крокодилом, он бы лично сопроводил такого чудака в клинику, подобную той, в которую ему предлагал прокатиться Кахидзе. Сегодня же его разум, немного посопротивлявшись для приличия, переварил новую реальность без видимых повреждений.

Брыльского уже даже не особенно удивила очередная метаморфоза во внешнем виде его гостя. Теперь на крокодиле красовался фиолетовый велюровый халат в ретро-стиле с оторочками из золочёных ниток, желтый в черный горошек шейный платок из натурального шёлка, голубые пижамные штаны в вертикальную белую полоску и огромные мягкие тапочки в форме розовых поросят. Видимо, по мнению Бану данный наряд был наиболее уместен для домашнего чаепития. Причём «переоделся» он за те мгновения, пока они переходили из кухни в гостиную.

– Ну и что же это за Сила такая? – начал, наконец, беседу Брыльский, после того, как они налили из заварочного чайника по второй чашке чая. – Мне кажется, что-то про это было у меня во сне про Македонского.

– Именно поэтому, я тебе и показал этот «сон», если тебе угодно так это называть, – ответил Бану Гарда.

– Как же это называется по-твоему?

– Секретная серия «Паноптикума». Материал для служебного пользования.

– А, понятно, – ухмыльнулся Миша. – Послушай, а почему ты всё время переодеваешься? Откуда все эти гротескные образы? И как ты их меняешь вообще?

– Гротескные?! Хм-хм, – оглядел себя с недоумением Бану. – Вообще-то я подбираю наиболее подходящие образы под ту или иную ситуацию, сверяясь с твоим культурным кодом. И делаю это, между прочим, только лишь для того, чтобы поменьше травмировать твою психику.

Брыльскому показалось, что гость искренне обиделся на его замечание. Похоже, он действительно очень старался, подбирая эти красочные костюмы, и был уверен, что справляется с задачей на отлично. Обиженный крокодил – это было уже too much, как любил говаривать его бывший босс Занин, подчёркивая свою близость к цивилизованному Западу. Брыльский заливисто захохотал.

– Прости, прости, пожалуйста, – пытался остановиться он, но это было не просто. – Ничего не могу с собой поделать!

Крокодил смотрел на него, насупившись, но не предпринимал никаких действий. Наконец, Миша отсмеялся и, хлебнув из чашки, сказал с плохо скрываемой иронией:

– Извини, пожалуйста, но в моем культурном коде в принципе нет такой опции как «крокодил-стиляга». Обещаю поработать над собой. Клятвенно обещаю.

– Не вижу ничего смешного, Михей, – последовал строгий ответ. – Дай-ка я тебе кое-что объясню. Во-первых, закроем вопрос с визуальными эффектами. Будучи типичным представителем цивилизации ящеров, мне было необходимо придумать способ, как вступить с тобой в контакт, избежав таких необратимых для тебя последствий, как разрыв сердца, потеря рассудка или самоубийство. Анализ всего твоего жизненного опыта, временного и национального контекста и других, менее значительных характеристик твоей личности, как например, цветовые или вкусовые предпочтения, установил, что появление в образе крокодила из детского мультфильма несёт наименьшие риски для твоей жизни. Следующие же костюмы были подобраны мною в российском разделе универсального имидж-банка. Тот факт, что сейчас мы с тобой относительно мирно пьём чай, свидетельствует о том, что я был, не так уж и не прав, не так ли? – на этих словах Бану игриво подмигнул молодому человеку.

– Во-вторых, – монотонно продолжил крокодил. – Прошу перестать тешить себя иллюзией о том, что ты тронулся умом. Понимаю, эта мысль весьма комфортна для твоего разума, ведь только так можно объяснить всё, что происходит с тобой в эту субботу. Однако, эта идея контрпродуктивна для нашего с тобой дела, ведь прибыл я сюда вовсе не для того, чтобы развлекать тебя красивыми нарядами и интересными снами. И это, друг мой, в-третьих.

Некоторое время крокодил молчал, внимательно разглядывая Брыльского. Он словно пытался понять, насколько его собеседник усвоил его разъяснения, и, видимо, не убедившись в этом, спросил:

– Ты меня понимаешь, Михей? Мы можем двигаться дальше?

– Зачем ты спрашиваешь? Ты же говорил, что можешь читать мои мысли, – огрызнулся Брыльский.

– Именно потому и спрашиваю, так как в голове у тебя сейчас настоящий торнадо из взаимоисключающих догадок, страхов и намерений. К тому же я могу читать только те мысли, которые ты намереваешься мне передать. Слышал фразу «снял с языка»? Так вот это примерно то же самое. Можно сказать, что я постоянно снимаю с языка. Но не будем отвлекаться. Пойми, Михей, времени у нас с тобой практически нет и мне очень важно, чтобы ты не сомневался в реальности происходящего, – подвинувшись ближе и, чуть ли не упёршись своей огромной мордой в лицо Мише, он зловеще прошептал. – Ты сам и весь твой мир находится в одном шаге от гибели.

Фраза воткнулась в Мишин мозг, как шипящая кобра: стремительно и больно. Брыльский догадался, что гость умеет не только посылать свои мысли ему в голову, но и влиять на эффект, который они оказывают. Бану Гарда словно направлял в него стрелы, наконечники которых были пропитаны той или иной эмоцией. И сейчас его пронзила стрела страха. Перед ним сидел уже не тот добродушный крокодил, который так заботливо кормил его стейками. О нет! Комната погрузилась в полумрак, и теперь он видел громадного, свирепого ящера с острыми, как бритвы, зубами и кровожадными глазами. Миша побледнел и ощутил легкую дрожь по всему телу. Довольный произведенным эффектом Бану ослабил эмоциональный накал своего подопечного до уровня лёгкой тревоги.

– Извини, это была вынужденная мера. Перейдём, наконец, к делу? – спросил он с прежним дружелюбием, успев подобрать в имидж-банке строгий деловой костюм, к которому идеально подходил фразеологизм «с иголочки».

– Перейдём, – согласился Брыльский без тени прежнего сарказма.

– Так вот, Михей Брыльский, как я уже сказал, моё имя Бану Гарда. Я прибыл на Землю сегодня утром с планеты Заурус, галактика Олимпус, с целью помешать тебе начать глобальную войну.