Второй Император

– Как сказал Лао-цзы, отрицающий Дао в расцвете сил выглядит дряхлым, – заметил второй, смеясь. – Не оттого ли вам нездоровилось?

– Наоборот. Как видите, после спора с аптекарем мне совсем полегчало. Вышел ветер.

– Это таки да, – подтвердили купцы, кивая.

У них была какая-то особенная манера качать головой, цокая при этом языком, как бы сочувствуя и удивляясь одновременно.

– Тут вот какое дело, – неуверенно продолжали они. – Нас заинтересовала мысль… Одна фраза, может, и произнесенная вами случайно… Так сказать, для придания выражению образной полноты. – Я с детства не говорю случайных слов, это знаю все, – рассмеялся Минж. —Что именно?

– Нет, поймите нас правильно… Возможно, дело совсем того не стоит. Но знания много места не занимают, – оправдывался один.

– Человек должен жить хотя бы ради любопытства, – добавил другой.

Они определенно хитрили, не решаясь обнаружить свой интерес.

– Нет-нет, напротив, я буду вам признателен. Если вам интересно, я с радостью отвечу, – самым искренним образом заверил их Минж, чувствуя себя виноватым в их нерешительности. Все-таки он – сын великого отца.

– Я убежден, – начал один из них, – Вселенная движется по пути совершенствования. И то, что сегодня считается исключительным, спустя время выбрасывают, как старый хлам. Вы произнесли в споре, уважаемый Минж, что возможно, истинному знанию время еще не пришло. Насколько нам известно, лучшие умы империи искали истину у древних, их почитали и превозносили: «Строго придерживаясь искусства Пути древних, ты достигнешь полноты управления настоящим, познаешь глубочайший исток вещей».

– Но вы же так не думаете? – пошел напролом Минж. – Иначе, как я понимаю, не возникло бы вопросов.

– Ну-у-у, – хитро улыбаясь, протянул один из купцов, – чтобы да, так нет. Но мы совсем другое дело. У нашего народа своя религия, и она обязывает нас ждать…

Он не закончил мысль, давая понять, что это сложная и длинная история.

– Вы рассуждаете необычно для Поднебесной. И вы умный человек, – заявил второй купец, который по большей части молчал. – Люди здесь мыслят так, как будто у них в запасе тысячи лет, а вы – как будто один день. Именно этот день.

– Поднебесная смотрит в прошлое и ее взору предстоят тысячелетия. Отсюда она черпает мудрость, словно из бездонного кладезя, соблюдая традиции благочестивых мужей и подражая героям, – неожиданно послышалось из-за спины.

Минж обернулся. С чашкой чая в руке, словно застывший богомол, стоял аптекарь Вейюан.

– Юность смотрит в будущее, а старость – на свою юность, – кратко заметил Минж (купцы опять переглянулись). – Но самые красивые иероглифы можно нарисовать только на чистом листе.

– Хотелось бы все-таки услышать ответ на наш вопрос, – заволновались евреи, предполагая новую и длинную дискуссию, в которой они были как бы не у дел.

– Вне сомнений, – произнес Минж, – Лао-цзы – великий мыслитель, достигший духовного ведения и мудрости. Но слишком важные вопросы остались без ответов. Из этого я делаю вывод, что нет абсолютного знания, а есть последовательность, с которой провидение открывает свои тайны. И, вероятно, им нет предела.

– Какие такие еще вопросы? – принял угрожающую позу аптекарь-богомол. – Как творит Дао, например. Ведь Дао – пустота! Не подскажете ли нам, мудрый Вейюан?

– О, мальчишка! – воскликнул Вейюан. – Непостижимо… Дао творит непостижимым образом. Разве не об этом говорится в «Дао Дэ Цзин»? – Прекрасно, – поблагодарил Минж. – Именно это я и хотел услышать. Теперь вы понимаете, что факт непостижимости уже указывает на наличие ответа и на то, что он находится за гранью познания. А раз ответ есть, вполне реально предположить, что для откровения оного не пришло еще время.

– А вам не кажется, что такое познание невозможно в принципе для человека?

– Для человека невозможно, но все возможно Провидению. И я уверен – время наступит…

Минж на мгновенье прервался, подбирая точные слова к тому, чему сам явился свидетелем этой весной, и Кого никак нельзя было назвать « ничем» и « пустотой». Он поискал вокруг, в пространстве, и вдруг ответ возник сам собой – простой и неопровержимый. – Посредством у-вэй мастер постигает Дао, но, я уверен, это не конечный результат, а только то, что отпущено человеку постичь на определенном отрезке жизни. – Минж двумя пальцами наглядно показал ничтожно малый кусок пространства. – Закончится время, – он убрал руки, – и явится Создатель всего, возможно, как антимир целому, в том числе и Дао. Он Хозяин и Господин, и только в Нем – конечная истина всего творения.

– Это серьезное заявление, – закивали головами купцы.

– Выглядит грандиозно, – согласился Вейюан. – И даже логично… Но любопытнейший вопрос: откуда такие сведения? Неужто я поверю вам на слово?

Аптекарь улыбнулся, чуть-чуть высокомерно, но не более. – Даже при всем уважении к отцу и роду, и вашему оригинальному уму.

Он отпил чай из чашки, наслаждаясь тонким вкусом. Тут же возник слуга и долил чай. Вейюан развел руками.

– Увы, это факт: гостеприимство этого дома неисчерпаемо, как Дао. И, сказать по правде, вы удивили меня, дорогой Минж, удивили своей настойчивостью. Пусть даже с вами можно согласиться… Но почему « как антимир»?

– Это трактовка учения Дао о Творце и творении, вам ли не знать, уважаемый Вейюан, – довольно искренне ответил Минж.

– Хвала Всевышнему! – воскликнули евреи, подняв руки к небу.

– Уж не хотите вы сказать?..

– Скорее нет, чем да, – вмешался подошедший хозяин дома. – Извините, но я вынужден прервать ваш разговор. Минж еще слаб, и ему пора принимать моцион и лекарство, назначенное доктором Ли. Здоровье – это Небесный дар, не заботиться о нем – преступление.

Он сделал знак – вмиг подбежали слуги и увели Минжа в банную залу, где его уже ожидал полный комплекс водных процедур, растираний и массажа.

Аптекарь Вейюан умолк в недоумении на полуслове.

На следующий день повар господина Гуожи вновь пошел на рынок за петухом. Но на этот раз пошел не один. С ним отправились два воина из личной охраны первого министра. Повар – сенсей, много лет практиковавший кун-фу, – сразу без ошибки вычислил продавца петуха, имеющего к нему особый интерес. Как настоящий мастер, он не подал виду, предоставив событиям развиваться в своем ключе, наблюдая за изменениями, которые они принесут. Итак, первое: вчера повар с удивлением заметил, что петух, купленный у юноши, после обычного пучка специй заимел такой изысканный вкус, которого ему не удавалось добиться в кулинарии за всю многолетнюю практику. Как результат – его пропавшего сына теперь искало полгорода. В людных местах развешаны объявления с описанием мальчика, в них было обещано приличное вознаграждение. Да за такие деньги любой в городе был готов отправиться на поиски! Во-вторых, ночью ему приснился странный сон: голенастый бойцовский петух, голый, почти без перьев, долго и подробно объяснял ему секреты кун-фу . Будучи опытным мастером, повар не мог не отметить большую ценность советов. А под конец петух велел идти на рынок и искать этого продавца. «Он знает намного больше, хотя с виду простак», – произнес в его сне петух. Затем молниеносно исполнил разворот ча- бу(35) и коварно нанес удар молота, от которого в голове повара загудело, как от удара колокола. В следующий момент ловкий петух исчез. Мастер проснулся с болью в голове. Поэтому, собираясь на рынок, повар захватил с собой двух стражников. Мало ли что…

Глава 6

Пройдя, по совету Петуха, вниз некоторое расстояние, Фенг наткнулся на непролазные заросли. Понимая, что нет других решений, он полез в самую их гущу, дико царапая лицо и руки и ругая в сердцах петуха, мирно дремавшего в корзине. «Раз ты такой умник, мог бы придумать что-нибудь и получше…» Но на деле получалось, что этот рдяный гад как бы намеренно глумился над ним. Медленно и необратимо в голове Фенга зрели различные планы мести. Укрывшись в чащобе возле реки, Фенг решил немного вздремнуть, хотя сделать это у него получилось не сразу. Здесь, возле воды, жутко донимали комары. И опять – от них страдал только Фенг, а петуху в перьях все было нипочем. Неистово чесались руки… И еще больше хотелось свернуть кому-то шею. Наконец, измазав густой глиной все голые участки тела, Фенг таки умудрился прикорнуть. Но как-только на него нашел сон, тут же явился Петух. И первым делом стукнул ему по макушке.

– Хочешь проспать все на свете? – спросил он явно издевательским тоном. – А что мне делать?! – отбивался от Петуха Фенг. – Я устал, мне нужен отдых.

– От чего же ты устал? Неужели от собственной глупости?

– От твоих нравоучений устал. Ты почему не даешь мне покоя? Вот взял я тебя на свою голову!

– Верно сказал! Именно, так оно и есть! – обрадовался Петух и стукнул Фенга еще раз.

– Что так и есть? – захныкал Фенг, но заметил, что теперь он может двигаться и даже отбиваться.

– Выражение «взять себе на голову» именно это и объясняет, – продолжал Петух, пытаясь влепить Фенгу затрещину.

– Что объясняет? – недоумевал Фенг, уворачиваясь от тычков.

– Объясняет то, что люди хватают руками все подряд, а оно потом садится им на голову!

Петух подпрыгнул, изловчился и плюхнулся Фенгу на затылок, накрыв собой голову. Фенг попытался скинуть вредную птицу, но та будто вросла в шею.

– Ты что делаешь? – заорал Фенг и принялся колотить себя по загривку.

– Показываю наглядно, что означает в духовном мире выражение «взять себе на голову». А ты как думал? Погоди, я тебе еще покажу, сколько люди таскают на себе всякой гадости. Да так, что и света Божьего не видят.

Действительно, из-под перьев мало что можно было разглядеть, и то, по большей части, только под ногами. Прелый запах, исходивший от птицы, дико дурманил мозги, Петух намертво прилип к затылку и стал с Фенгом одним целым. Тот продолжал колотить, как ему казалось, сидевшую на нем птицу, но болела голова и шея, да и только.