Последние узы смерти

Ссадины на ее лице горели огнем. Горели и оставленные молнией шрамы. Засохшая кровь неприятно тянула кожу.

– Возможно, вы заблуждаетесь относительно натуры вашего народа и относительно вашего перед ним долга. Возможно, не сознаете истинной цены поражения.

Она как раз приблизилась к Бура Бури.

– Вы слишком много на себя берете, – недовольно скривился тот. – Мы каждый день, с утра до вечера, отдаем республике.

Он махнул своей указкой на карту под собой. Даже этот шест был чудом мастерства. Полированное дерево, инкрустированное кольцами драгоценных металлов. Пошедшего на эту деревяшку золота и серебра хватило бы на покупку крестьянского хозяйства, хватило бы заплатить за десять лет работы большого трудолюбивого семейства. И это чтобы тыкать в карту? Бури небрежно очертил кончиком границы империи:

– Пока вы на севере ублажали своего генерала, мы здесь правили Аннуром.

Адер пропустила издевку мимо ушей.

– Как вы можете править Аннуром, – тихо спросила она, – если его не понимаете?

– Что же мы должны понять? – подал голос Мосс с дальней стороны широкого стола. – Объясните нам, ваше сияние.

Он говорил неторопливо, почти скучающе. Адер скользнула по нему взглядом, снова повернулась к Бури, двумя руками ухватила шест и вырвала его у ченнерца. Тот вскрикнул, хотел вскочить, вернуть свою указку, но Адер уже развернулась и с маху ударила шестом сверху вниз.

– А вот что!

Шест разнес вдребезги огромный шар светильника. Осыпанная осколками, Адер даже не вздрогнула. От пары новых порезов на лице хуже не будет. Масло из светильника окатило мостки, блестящая жидкость с едким запахом протекала сквозь доски на земли карты. Адер отошла на два шага и расколотила еще один шар.

– Вот что, – твердила она, – и вот что… И вот что, и вот что…

Удар следовал за ударом.

Люди вскакали на ноги, возмущенно кричали – кто размахивал руками, кто заламывал их. Должно быть, точно так же они встречали донесения от гонцов. Бородатый, весь в шрамах мужчина попытался отобрать у нее шест. Адер сломала палку о его голову, чуть не сбив бородача за перила. Она размахивала занозистыми обломками, разбивая светильник за светильником, пока не добралась до горящего.

– Вот что я хочу вам объяснить… – Она сорвалась на визг, и плевать. – Вот чего вы, болваны, поцелуй вас Кент, не понимаете!

Она ткнула обломком шеста в идеальный ландшафт под собой. Блеск масла на деревьях был чуть заметен, как и пленка на воде рек.

– Это – не Аннур. Здесь совсем не то, что там! Совсем не то, что прямо сейчас творится с вашей говенной республикой!

– Понятно. – Это произнес Каден; голос его по-прежнему звучал спокойно, однако перекрывал грохот. – Мы поняли, Адер.

Она подняла шест к светильнику, коснулась его едва ли не с нежностью. Промасленное дерево вспыхнуло почти мгновенно. Адер подержала факел перед собой, следя за извивами огонька.

– Нет, – сказала она, повернувшись к брату лицом, и понизила голос, усмиренная его спокойствием. – Не поняли. Вот что я пытаюсь до вас донести.

Она швырнула горящую палку за перила мостков.

Порыв ветра был как последний вздох гибнущей земли, а потом – полыхнуло. Огонь скрыл все.

10

Целая ночь, день и еще часть ночи миновали, прежде чем Гвенна выволокла себя из прибоя на скользкие камни. Хотела встать, но ноги подогнулись, и она снова упала в набегающие волны, где и просидела минуту, прежде чем ухватить за запястье Талала и вытащить его на камень.

– Потруднее вышло… чем я ожидал, – простонал, оседая на колени, лич.

У Гвенны только и хватило сил кивнуть.

Крючок и Карш выползли из-за горизонта примерно к полудню. Но до суши крыло Гвенны добралось за полночь – движение замедляли и бочки с припасами, и усталость. В душе Гвенна сделала выбор в пользу Карша, но Крючок казался ближе, к тому же им нужно было время, чтобы встать на ноги, прежде чем встретиться лицом к лицу с теми, кто правил птицей. Высадка на западный берег Крючка была не сложнее других, и потому она нацелилась на жалкий клочок каменистой гальки между высокими утесами. Если память ее не подвела, там среди ночи не бывало народу.

– Надо установить периметр, – напомнила Анник.

Снайпер потрясла головой, стряхивая капли с коротких волос, неуверенно поднялась и продержалась целых шесть шагов, прежде чем рухнуть на камни. Хорошее напоминание, что Анник, какой бы ни выглядела непробиваемой, тоже человек. И, как все люди, нуждается в пище и отдыхе – просто отказывается это признать.

– Отставить периметр, – велела Гвенна.

– Без укрепленного периметра мы уязвимы.

Гвенна, фыркнув, откинулась на спину:

– Ты на ногах не стоишь, Анник. И мы тоже. Давайте лучше вытаскивать бочки, пока их не разбило. Обидно было бы тащить их в такую даль, чтобы потерять в прибое.

Небо над ними наконец расчистилось. Гвенна узнавала созвездия: Нефритовый пик, Кузнеца, Змею, сиявшие так ярко, что звезды представлялись огоньками. Ей бы не следовало радоваться их свету. Кеттрал не зря поклонялись Халу – его темный плащ прикрывал их атаки и отступления, – но после двух ночей в воде между бездонной тьмой океана и безмерной перевернутой крышкой облачного неба приятно было чувствовать спиной выступы камня и глядеть на колючие блестки звезд.

Ноги омывала вода, такая теплая, что Гвенна чуть не уснула здесь, между землей и морем. Но их припасы грозили утонуть, и Анник уже в одиночку тащила бочонок из прибоя. Каждый весил не меньше самой лучницы, но она, перебросив веревку через плечо, тянула, клонясь вперед, как клонятся против сильного ветра. Гвенна со стоном поднялась на ноги, доковыляла до бочонка и, упершись плечом, подтолкнула. Мелкие камешки расползались под ступнями, но она напирала, пока не выволокла тяжесть на галечный пляж и дальше, под навес известняковой скалы. Второй бочонок был еще тяжелее, но Гвенна успела размять ноги и к тому времени, как все их имущество оказалось под скалой, решила, что, пожалуй, переживет эту ночь.

– Вода, – сказала она, сбивая с бочки крышку и протягивая Талалу полный мех. – Потом поедим – и спать.

Талал сделал большой глоток, впился зубами в полоску вяленой говядины и стал задумчиво жевать.

– Думаешь, здесь безопасно оставаться на ночь? – спросил лич.

Гвенна подавилась смешком:

– Я с Халовой пробы нигде не жду безопасности, но здесь… – Она снова оглядела узкую полоску битого камня и жадное море. – Здесь не хуже, чем в другом месте. С воздуха нас не увидят. Для лодки слишком каменистое дно. А их пешие патрули весь берег не обойдут.

Она пожала плечами.

– Их патрули. – Лич подчеркнул первое слово.

– Кеттрал, – равнодушно пояснила Анник.

Она не стала есть, а занялась своими луками: разворачивала извлеченную из бочонка сухую тетиву, проверяла части охотничьего лука – не пострадал ли. Гвенне вдруг подумалось, что все они ведут себя так, словно над ними светит солнце, а не звезды. Она уже с трудом вспоминала себя до Халовой пробы, пока не выпила яйцо сларна, но в те времена в такую ночь наверняка видела бы не дальше собственного носа. Интересно, мерзавцы, спалившие «Вдовью мечту», так же зорки в темноте?

– Еще неизвестно, кеттрал ли это, – возразил Талал. – Наверняка мы не знаем.

– Солдаты на птице? – вскинула бровь Гвенна. – С кеттральскими взрывснарядами?

– Могут быть и гражданские, – хмуро ответил лич. – Добрались до птиц и взрывчатки после самоубийства Гнезда.

– Вряд ли, – отрезала Анник.

Гвенна рассуждала про себя, уставившись в ночное небо. Те, кто потопил «Мечту», не только справились с птицей, не только подняли ее в воздух, но и умело управляли. И еще нельзя забывать о взрывчатке. Чтобы запалить «звездочку», большого ума не надо, но попасть ею с высоты по кораблю, рассчитать, какой заряд понадобится для уничтожения такого судна…