Спасительная неожиданность

– Ну, извини, – буркнул Матвей, – я как лучше хотел, – и отошел на прежнее место.

За рыцарями ехали на справных лошадках Невзор и Василиса.

Черный волхв был закован в железные латы и увенчан шлемом с перьями. Этакую защиту не прошибешь ничем. На Западе такой доспех обходился в стоимость немалой деревни. Единственной уязвимой частью оставались глаза, глядящие через узкие смотровые щели шлема.

В средних третях голеней виднелась какая-то тряпочка – неужели зазор в железяке оставлен? – а дальше опять шел металл. Ну хоть какая-то пожива для волкодлака нарисовалась.

– Ваня, – вполголоса окликнул я (черт его знает этого волхва, на каком расстоянии он слышит!), – только в глаз надо бить, в других местах нам его не донять. Понял?

– Понять-то я понял, но ведь это нам надо самое дальнее на сто шагов к нему приблизиться. Арбалет кинет болт, конечно, дальше, только проку от этого нету – не попадем. Да и нож в цель издалека бросать бесполезно, – тоже точность, а заодно и сила теряется.

На значительных расстояниях стрела из арбалета летела не по прямой в отличие от пистолетной пули, а начинала падать, поэтому целиться в какую-то определенную точку, как в яблочко на мишени, было бесполезно, приходилось пускать болт навесом. А уж тут куда прилетит – не угадаешь. Поставил бы злой немец Вильгельма Телля с его знаменитым арбалетом подальше, и судьбу ребенка было бы трудно предсказать, это тебе не лук.

А метательный нож вообще оружие очень ближнего боя.

На всемирных соревнованиях по спортивному метанию ножа в 21 веке используется удаление от мишени всего на пять метров, или, по-здешнему, на семь шагов. Богатырская сила метнет гораздо дальше – метров на тридцать, но резко упадет точность попадания. В общем, куда ни кинь, всюду клин.

– Так-то оно так, да только другого выхода у нас нет – можем воспользоваться только самострелом и ножами. Будем надеяться на лучшее, а готовиться к худшему.

– Вся наша сила сейчас у моей Наины! Свяжет аспида этого – убьем мы его, а вот коли нет, нам не жить.

– Не горюй заранее, война план покажет. Вдруг Слава чего-нибудь придумает, а нам много времени и не надо – махом убьем.

Когда врагам до нас осталось примерно пятьсот шагов, неожиданно выскочивший из-за кустов Двурукий взялся рубить одоспешенного противника, отманивая кольчужников вбок и расчищая дорогу. Невзор вначале остановился, осмотрелся, вновь оценивая наши силы, и увидев, что подмога из белых кудесников не подошла, и против него все та же мелкая сошка, видимо приободрился, и подъехал немного поближе. Ох как ненамного!

Проблемой оставался один протоиерей – его силу оценить черный не мог. Вот для верности попа первого и ударил. Тут-то я и оценил по достоинству последний дар Богуслава.

Из рук Невзора вырвался громадный черный шар и метнулся к Николаю. Наловчившийся на схватках с бесами протоиерей враз создал перед собой сияющий щит, и отразил удар. Следом от колдуна полетел белый шар, был отбит тем же щитом. Потом ярко-красный. Виды колдовской энергии изменялись и изменялись, а неизменная Божественная энергия все одолевала и побеждала.

Черный кудесник хотел было пройтись по всей нашей ватаге убийственным взглядом, похожим на луч беспощадно яркого прожектора, чтобы выкосить хотя бы обычных людей, но тут Слава сноровисто развернул розовое марево и отвел опасность.

Вдруг на бреющем полете появилась Василиса, и взялась со своей метлы целиться в протоиерея из арбалета. Успех ей не сопутствовал. Неизвестно откуда вынырнувшая Пелагея в образе Танюшки от души приложила ведьму зеленым энергетическим дрыном невиданной длины. Василиса с продолжительным и диким визгом рухнула с невысоких небес и покатилась, с хрустом круша кусты. Тоже мне, малая авиация нашлась!

Мы с Ваней, не торопясь, подъезжали-подкрадывались все ближе и ближе. Когда мы были шагах в трехстах от цели, Невзор заметил наши опасные маневры и выбросил с левой руки серую сеть. Мы были пойманы жестко: не могли ни говорить, ни двигаться, да и дышали-то с трудом. Я как раз поднимал левую руку с поводом, и она оказалась накрепко припечатанной к груди. Без понуканий и кони встали.

Тут рванулся вперед Матвей, неистово вращая саблей. Бросок следующей сети, направленный на ушкуйника лично, он видимо определил по движению колдовской руки и увернулся.

И тут понеслось! Невзор сменил тактику, и вместо раздачи неторопливых убийственных даров застучал со скоростью автомата Калашникова. Шар туда, сеть сюда, шар туда и туда, белое облако на всех. Его мощь превосходила нашу суммарную силу в десятки раз. Протоиерей уже покраснел с натуги, ушкуйник плясал вприсядку на месте и уходил от ударов, катясь колесом.

Наина пыталась ухватить колдуна длинными гибкими щупальцами, а Богуслав, помогая ей, хотел отжать вражескую защиту, да где там!

Все наши с Иваном попытки включить внутри себя богатырей потерпели крах – ничего не получалось, мы были связаны слишком надежно.

Неожиданный прыжок Олега тоже пропал втуне – зубы порвали ткань на голени и наткнулись на металл. Вервольф оторвал тряпку и просто сполз вниз, а черный волхв этого броска даже не заметил. Богуслав и протоиерей зримо слабели, и до нашей гибели оставались считанные минуты.

Неожиданно взялся теплеть образок Семистрельной Божьей Матери у меня на груди, которым я в Переславле заменил мешающий мне крестик. В Богоматерь я верю больше, чем во всех святых и архангелов вместе взятых. С тех пор, как я стал православным, всегда держу дома ее иконы, и в любой церкви ставлю свечи и молюсь только ей. Она одна радеет за человечество и стремится помогать людям.

Молился я крайне редко и только при большой нужде – чего зря отвлекать высшие силы рутинными скороговорками молитв. Зачем талдычить: хлеб наш насущный дай нам днесь? Иди заработай! Не можешь? Всяко бывает! Бери кружку, иди проси милостыню. Но не отвлекай Господа и Богоматерь по пустякам.

Но сейчас момент был крайний, судьба мира заколебалась, миллиарды жизней людей, животных, птиц и насекомых, рыб и пресмыкающих повисли на волоске. Молитв я сроду никаких не знал, да и неведомо кем они придуманы, поэтому начал говорить от себя, но от всей души. Образок уже стал жечь грудь и даже ладонь прямо через рубаху.

Тут-то вдруг и пришла помощь, и пришла, откуда не ждали.

Сзади от Невзора вдруг поднялся громадный белый старик, выкрикнул: «Ахура Мазда!» и треснул колдуна по голове здоровенной кулачиной. Черный волхв сразу скис. Все броски шаров и сетей прекратились, наша паутина тоже ослабла. Видимо, помощь была исчерпана, гигант начал колебаться и растворяться в воздухе, а черный кудесник начал быстро приходить в себя: завозился, возле рук заплясали маленькие молнии.

Не теряя времени, мы с Ванюшкой пришпорили лошадей и без всякого богатырства понеслись к колдуну. На расстоянии в сто шагов вскинули оба арбалета и почти одновременно выстрелили. Невзор как раз пошевелил головой, и моя стрелка, скользнув по шлему, ушла вбок. А вот Ивану повезло больше – его болт угодил прямо в левый глаз ворога. Все! Финита ля комедия! Представление закончено!

Вспомнились американские боевики и ужастики. Там свеже убитый вражина неожиданно оживал, и приходилось с ним возиться пуще прежнего. А у нас тут целый дохлый черный волхв! Да еще какой мощный. Того и гляди напакостит от всей чернющей души с того света так, что мало не покажется.

Та же мысль, видимо, пришла в голову и уже подскочившему Матвею. Он сдернул Невзора с коня, у которого мертвяк висел на шее. Труп рухнул на землю с металлическим грохотом. Затем отвел левую руку дохляка в сторону и всадил в зазор на доспехах в области подмышки кинжал-акинак. Болт в мозгу, кинжал в сердце – достойная кончина даже для невиданного кудесника.

– А для верности сожжем его по частям! – предложил ушкуйник. – И пепел развеем по ветру. В огонь сунуть – верное дело.

– Зря будете стараться, – заметила подошедшая Пелагея.

– А что же с ним делать? Куда его нужно сунуть? – оторопело спросил я.

В голове вертелись действующие вулканы и почему-то Марианская впадина. Сейчас меня еще на какую-нибудь срань с прахом Невзора подвяжут, который надо будет высыпать невесть куда, когда спасу Землю, а для верности перекинут еще на тысячу лет назад.

– Да куда хотите, туда и суйте. Мертвый он безопасен.

– Но вот оборотня надо убить по-особому – осиной или серебром.

– Это пока он зверем бегает. Когда в человечьем облике обретается, убивай как простого.

– А вурдалаки?

– Те вообще не люди. А Невзор был просто человек с магическими способностями. Удалось его убить, значит оживить, как прежнего человека, уже невозможно. Можно, конечно, и труп поднять, таких навьями у нас зовут, только это будет гниющая куча безмозглого хлама и больше ничего. Опасны такие только кучей – руками пытаются схватить да укусить. Хочешь поруби, сожги, но все это лишняя возня, напрасная трата времени. Никто из других колдунов, умеющих поднимать мертвых из могил, с этой дохлятиной возиться не станет. Точно таких же можно наоживлять на ближайшем кладбище, разница только в одежде видна будет. В Славутич лучше для верности скинь, там рыбы с ним быстро разберутся.

– И я так всегда делаю! – захохотал ушкуйник. – Раз! И концы в воду!

Хромая, подошел Кузьма, принес с собой пять мечей в ножнах, ссыпал на землю.

– Как же ты их осилил, старший, без меча? – ахнул Матвей.

– У меня не было, а у них целых пять на избытке. Сначала пришлось изрядно попрыгать и поуворачиваться, вот даже по ноге умудрились чиркнуть, а как выбил у одного менее ловкого из рук меч и поймал его на лету, сразу все веселее поехало. А уж как с двумя тяжелыми клинками снова двуруким стал, дело сразу на лад пошло.

– Ты ранен!

– Ерунда, до свадьбы заживет. Надо с них еще поехать кольчуги и шлемы снять, очень уж богато одеты – в Воине или в Херсоне влет уйдет. Поможешь?

– Конечно! – и Матвей, взяв двух коней старшего друга поскакал на своем Ушкуе заниматься мародерством.

Я поглядел на правую ногу Кузьмы. Порты с середины бедра и до колена были в крови. Там, наверное, первичная хирургическая обработка раны нужна.

– Рану надо обработать, может быть даже зашить, – обратился я к Двурукому. – Гноиться может начать.

– А, ерунда! Мочой помажу, само собой заживет. На мне все как на собаке заживает.