Болгарская неожиданность. Книга 5

– Да!

– Не торопись, и на поводу у брата не иди! Сейчас твоя судьба решается – быть тебе богатым или нищим. Твое детство уже прошло, и ваши с братом жизни разделились. У него теперь своя семья, скоро появится ребенок, да и у тебя это не за горами. И придет такой момент, когда ты поймешь: брат любит жену и детей гораздо больше тебя, да и ты обожаешь своих домашних больше всего на этом свете. И ты сейчас стоишь на развилке, решаешь свою и их судьбу.

Раньше вами командовал отец, и ты ходил у него в любимчиках, а теперь ты сам по себе, и никто тебя не защитит. Все мы любим родителей и братьев, но у каждого рано или поздно приходит в жизни такой момент, когда ты понимаешь: именно ты прав, и надо пойти против воли старших и без этого нельзя.

Немножко постой, подумай не торопясь над моими словами, не спеши – а то потом локти кусать будешь, захочется изменить свое решение, да будет поздно, и только потом иди принимать свое решение. Только твое и никак иначе!

Ты, Веселин, сильно проштрафился. Но мы огласки этой истории постараемся избежать – дурная слава ни вашей семье, ни торговому делу ни к чему. Брат тебя простил, и ты с этой минуты в полных правах. Для других, но не для меня. Начнешь нахальничать и давить на Доблестина, я ведь могу и передумать. Так что не увлекайся.

Все. Думайте оба.

Минуты три братья думали. Потом отошли в сторону и посовещались. Обнялись. Что ж, послушаем их решение.

Может оно и будет абсолютно законным, но обобрать пятнадцатилетнего Доблестина, ничего в этой жизни не понимающего, я не позволю!

Братья подошли ко мне и дружно поклонились.

– Говорите.

– Мы решили, болярин, – начал Доблестин, – чтобы все у нас пока было общее. Я еще в закупке товара, чего и сколько брать, что можно в запас положить, а от чего лучше сейчас, пусть и в полцены, избавиться, ничего не понимаю. Поторговать в лавке могу, это я и при отце делал, народ ко мне, стоящему за прилавком, уже привык, считаю хорошо, а вот всему остальному мне еще учиться и учиться, тут торопливость ни к чему.

Поделимся, когда я в полный ум войду, и все нужные знания приобрету. Или женюсь. А сейчас я вполне могу рискнуть лишнего, закупить ненужного товара или полезть в какое другое рисковое дело, и в результате разориться.

Поэтому пока за широкой спиной Веселина посижу, успею за жизнь еще и сам похозяйствовать. Это мое, и только мое решение. Брат не давил и не настаивал. Он мне сразу сказал: если я тебе лишний, уеду в город, буду там жизнь обустраивать.

– Ладно! Я пока подумаю, а вы подождите.

Братья отошли. Что ж, Доблестин, пожалуй, и прав – в самостоятельное плавание его отпускать еще рановато, пусть вначале в полный ум войдет, обтешется маленько. Значит так тому и быть. Только перед тем, как объявить мое решение, нужно решить и свой, ох какой свой! – шкурный вопрос.

Я встал с пня, отряхнулся, и начал свои речи с борьбы за мою жизнь, висящую на волоске.

– Вот что, братья. Решение я почти уже принял, но, чтобы его окончательно утвердить, мне нужно знать ваше мнение еще по одному вопросу.

Заинтригованные братья молчали. Продолжим!

– Мне очень нужен серебряный кинжал, а у вас он есть. Продайте!

Веселин от решения устранился сразу.

– Я к этому кинжалу никогда даже не прикасался, это отцова и Доблестинова игрушка. Вот он пусть и решает, как хочет – клинок теперь его.

Доблестин надолго задумался, глядя в землю. Ох, боюсь цену обдумывает, жадюга! Сейчас такую сумму заломит, что аж ахнешь! Ну на край можно будет еще заводных коней продать, наши кольчуги…

– Болярин, а зачем тебе именно этот кинжал? Я не просто так спрашиваю, ответь честно!

Честно, так честно, обдирай русака!

– За мной вампир охотится, из Валахии пришел, звать Мирча – у нас с ним свои счеты.

– Не шутишь?

– Такими вещами не шутят. Не веришь мне, вон у Вани спроси – он болгарского языка не знает, и о чем мы тут толкуем, не понимает.

– И спрошу! А ты не вмешивайся!

– Спроси, спроси.

Ваня, устав слушать речи на непонятном языке, сидел в сторонке на поваленном дереве и строгал какую-то веточку. Сути наших переговоров он решительно не понимал. Иван был прост, как правда, и прям, как штык. Поймал убийцу? Так чего с ним сусолить? Хватай и вешай на березе! Не нравится решение? Вешай на сосне! Сосны близко нет? Волоки к дубу! А разговаривать нечего.

Доблестин подошел к Ване и спросил:

– Иван, а твой болярин давно оружие собирает?

Ваня от удивления аж рот открыл.

– Какое такое оружие?

– Мечи, сабли, кинжалы. Всякое старинное, необычное, редкое.

– А на что ему все это?

– Да всякие есть любители…

– Не, он не из таких.

– А ты его давно знаешь?

– Почитай с лета. Мы с ним друзья, с самого Новгорода сюда пришли.

– А ты у него дома бывал когда-нибудь?

– Последнее время я там жил. Он такой славный дом отгрохал, аж завидки берут!

– И по стенам ничего не развешано?

– Это нет. А вот кровати он поставил широкие, лежи – не хочу! – добрая улыбка озарила Ванино лицо. – Только мастер не лежит никогда, вечно по делам крутится.

– Вы бились вместе с ним хоть с кем-то?

– Еще как! Вдвоем сильного черного волхва Невзора в бою одолели.

– Магией взяли?

– Какие с нас маги! Мастер только когда лечит чуть-чуть колдовства применяет, очень слаб по этой части, больше умом берет, а я вообще простой человек. Руками убили, выстрелом из арбалета.

– А что ты про вампиров знаешь?

Иван посуровел.