Болгарская неожиданность. Книга 5

– Да больше ничего.

– А на чем замешиваешь?

– На любом растительном масле. А что это ты меня, как лекарь спрашиваешь? Ты же болярин, зачем тебе это?

– Да я и полечил в своей жизни немало, так уж сложилось.

– Раны?

– Вначале раны, а потом взялся и за все остальные болезни. Я в ту пору путешествовал по Руси, и быстро стал лучшим лекарем одного из самых крупных русских городов – Великого Новгорода. В последнее время лечил уже только боляр. Так вот как русские лекари делают мазь из змеиного яда, – тут я окончательно вспомнил рецепт такой мази 20 века и хотел уж было рассказывать, как меня поразила мысль – а ведь девице сейчас явно не до того, у нее судьба решается! – и я решил сворачивать свои несвоевременные истории, – впрочем, тебе сейчас явно не до того.

– До того! Еще как до того! – закричала Тодорка. – Мы много лет бьемся, а масло, если мало яда положим, не действует, а чуть больше – уже жжет. И всасывается слишком быстро. Хотела вот носатую гадюку взять, может ее яд лучше подойдет, да тут Веселин с этим убийством привязался. А мое дело лечить, а не убивать! Удели мне еще чуть-чуть своего драгоценного времени, болярин, расскажи, что и куда на Руси кладут.

– Яд берем от обычной гадюки, никаких носатых искать не надо. Вместо масла, – начал я свою короткую лекцию, – за основу берут вазелин, и получается мазь. Вот она всасывается дольше любого масла. У вас никакого вазелина нету и искать его бесполезно. Поэтому возьми нутряной свиной жир, и сделай мазь на нем. Этого нету, этого тоже, – бормотал я, вспоминая ингредиенты, – а скипидар у вас есть?

– Да как не быть, всегда отыщется.

– Еще его добавь, он тоже лечит, да еще и греет хорошо. Со змеиным ядом замечательно сочетается, и ох как усиливает действие мази.

– А сколько класть?

– У вас таких маленьких весов все равно нет, поэтому просто добавь в жир, размешай хорошенько, и пробуй на себе. Намазала, подождала некоторое время, не греет – еще добавь. Кладут его, конечно, побольше, чем яда, но немного.

И запомни – ни по каким гнойникам, сыпи, болячкам мазать ни в коем случае нельзя! Думаю, наловчишься. Поработать есть резон – мазь очень эффективная.

– Да мне не верит народ, молода слишком, а им опытную старуху подавай…

– А ты не глупи. Сбывать твои изделия надо прямо в вашей лавке.

– Как это?

– Создать там свой отдел. У вас же какие-нибудь хомуты с гвоздями, или чашки да ложки с дегтем в одной куче не лежат? Вместе не перемешаны?

– Нет конечно! – активно вмешался Доблестин. – У каждого вида товаров свой участок.

– Вот и для разных лечебных мазей, трав и капель надо такой участок выделить. И не рассказывать, что это Тодорка делала. Завезли, мол, из дальних краев, от опытнейших бабок-целительниц, да и оценить недешево. А на каждой позиции или в особой книге записать, чего от какой боли или болезни помогает.

Сначала покупатели выламываться будут, а как распробуют, больше, чем за другими товарами ходить станут.

– Ладно за изделия, – продолжил спорить Доблестин, – а чего за местную траву-то ломить? Пошел в лес да сам и собрал.

– Конечно, мил-друг, беги скорее. Ах нет уже этой травы? И липовый цвет трудно собрать в январе месяце? Ах-ах-ах! И запасу у тебя нету? Надо же какая незадача с тобой приключилась! В общем, или плати или езжай за всем этим в дальнее село к лекарке и плати там за то же самое три цены. Никто тебя не держит. Только запас у меня ограниченный, думаю другие покупатели его быстро расхватают. В другой раз придешь, а травы-муравы уже нету, аконит закончился, а чтобы мазь на основе яда сделать, боли тебя, вишь, замучили, ступай в лес гадюк ловить. Желаю удачи!

Особо бойким, которые будут горячиться, да я, мол, и сам сделаю, расскажи такую историю. На половине пути к Хасково, или еще куда, без разницы, есть деревушка или село Братово, Варовник, Деветинцы, – я бойко перечислил названия болгарских населенных пунктов, которые узнал при изучении нашего маршрута, – без особой разницы, и на разных лекарствах названия поселений изменяй…

– Брат поездил, он их много знает!

…можешь и просто выдумать, – продолжил я, – так там мужик все сам сделал и выпил. Или намазался, или паром надышался, да через день и помер. И ты иди попробуй, может тебе повезет больше! Или не повезет, так на кладбище места много…

– Га-га-га!

– Ладно, по мази все?

– Рискованно это как-то…

– Рискнешь медной монетой, а получишь золотой! Тебе тут по сути дела, и тратиться-то почти не надо – Тодорка все, что от растений взять надо, именно в нужный сезон сама соберет, всех, кто потребуется – переловит, яд из них выжмет, да такого намесит, что аж ахнешь. Вот и считай: ты сборщикам всяких трав, ягод, цветков и кореньев не платил, смелого змеелова щедрой оплатой не ублажал, за сушку сырья денег не отдавал, изготовителя всяких мазей и капель вперед не озолотил, черте откуда все это не вез – сплошная прибыль кругом!

– Вот оно как, – задумчиво протянул Доблестин, почесывая подбородок, – а вдруг эти больные чего-нибудь дорогостоящего захотят?

– А вот пусть Тодорка тебе еще дополнительный список напишет, что она может сделать, но из-за дороговизны не делает – просто не решается, и бери под эти изделия деньги вперед – мол, это пойдет под заказ. Заодно укажите в перечне и примерный срок изготовления. Даешь деньгу? Послезавтра будет. Не даешь? Пошел вон отсюда! То есть – езжай к знахарке.

– А есть капли, что долго не лежат! – торопливо пискнула Тодорка.

– Вот-вот! И их обязательно включи.

– А действительно похоже золотое дно! – загорелся Доблестин.

– Только за него надо правильно взяться. У тебя потомственный лекарь-травник в руках, а ты ее – знахарка занюханная!

– Да я…, я ничего…

– Вот то-то же. А когда дело раскрутится и начнут к вам люди за целебными настоями из других деревень и сел ездить, можно будет и опытных родителей Тодорки привлечь. Сколько тебе лет в этом году исполнилось?

– Уже семнадцать, – засмущалась девица.

– Молода ишшо, как бы дед Банчо сказал. Огрехов, поди, в твоих работах еще полно, ошибок немало делаешь. А родители уж не ошибутся! Ну все на этом.

– Можно я еще слово скажу? – неожиданно оживился Веселин.

– Последнее слово перед казнью? Конечно говори. Только больше не ври – не люблю.

– Пусть и последнее, а все равно скажу! Сколько я раз отцу говорил, что надо что-то новое попробовать сделать, а он: ничего менять не будем, поторгуем, как наши деды торговали. А ты, Доблестин, только кивал, и со всем, что он утверждал, соглашался!

– Да я…

Что-то у нас суд над убийцами незаметно перешел в суд над Доблестином, недовольно подумал я.

– Все, все! Об убийстве надо говорить, а не о торговле! С Веселином надо разбираться – он тут главный виноватый и убийца.

Доблестин, что ты для брата выберешь, какое наказание? Либо казним прямо тут, без лишних раздумий, либо простим на твоих условиях. С собой в темницу я его не потащу, и так там места нет. Выбирай!

Паренек немножко подумал и сказал:

– Убить его я не могу, он все-таки мой брат и я его люблю. Пусть у нас отцы и разные, а мать-то одна. Всю мою жизнь Веселин рядом был, и пока отец занят был, учил меня рыбу ловить, в разные игры играть, махать кулаками в драке, и никого не бояться. Он защищал меня от других ребятишек, а когда один из них привел старшего брата, известного бойца и хулигана, здоровенного лба, не струсил и отучил всякую шпану ко мне привязываться. Потом мы сидели вместе на берегу реки, и я прикладывал к его синякам тряпку с холодной водой. Чтобы он не сделал, на какое бы преступление не пошел, он мой брат и всегда им останется.

Поэтому простим. А насчет условий я ничего выдумать не могу.

– Тогда спрошу я. Вы братья, и вам в наследство достались дом и лавка. Как вы их будете делить? По закону все достается Веселину, по воле отца Доблестину. Окончательное решение приму я, но хотелось бы выслушать и ваше мнение. Отойдите в сторонку и посоветуйтесь. Можете не торопиться, я подожду. Вопрос очень важный, и спешка тут ни к чему. Доблестин!