Салага-2

Оборудованная под пост охраны пристройка появилась сравнительно недавно, когда резкое ухудшение криминальной обстановки по всей стране вынудило больницы обзаводиться собственной службой безопасности. Из ее окон можно было контролировать главный вход в больницу и часть двора.

Взгляд Олега пробился сквозь редкую растительность больничного парка до самых въездных ворот. От них к крыльцу главного входа, чей навес виднелся левее пристройки, вела асфальтовая дорожка.

– Ложитесь-ка лучше в постель и вздремните лишний часок до утреннего обхода. И вам полезно, и мне спокойнее, – предложил Иванушкин.

Предложение, похожее на приказ, заставило Олега вспомнить о его шатком положении. Рано он расслабился: история с золотом далеко не закончена.

Петров лег на кровать лицом к стене и задумался.

Вчера, на даче, Володину удалось расположить его к себе и заставить поверить, что в лице приятеля Орловского он обрел так необходимого ему союзника. Поведение старшего лейтенанта поколебало веру Олега в наконец обретенную им гарантию безопасности. Не исключено, что подполковник просто выясняет, какие силы могут ополчиться против него и насколько ему, Володину, опасно становиться у них на пути. Выяснив он, возможно, сочтет за лучшее отойти в сторону. Резонно, ведь своя рубаха ближе к телу. В таком случае приставленный к нему Иванушкин скорее выполняет функции надзирателя, чем телохранителя, и вскоре он, Петров, может оказаться в такой мышеловке, в какой еще не оказывался со времени своего бегства из Забайкалья. В Забайкалье у него все-таки был на руках паспорт, немного денег и нормальная одежда, а не старая больничная пижама. И место на примете, где можно укрыться. Теперь же ничего этого нет. Даже хуже: есть неусыпное око охраны. Допустим, он все-таки изловчится и сбежит. В пижаме без документов и без рубля в кармане далеко ли уйдешь?..

Прошла суббота, пролетело воскресенье. Олегу два раза на дню обрабатывали рану, меняли повязки, кололи уколы. Он быстро шел на поправку. Неприятные ощущения в левой стороне груди и под мышкой почти не напоминали о себе. Свободное от процедур время он проводил в обществе одного из сменных телохранителей в своей роскошной палате с запертой изнутри на два полных оборота ключа дверью. Выходить отсюда ему запрещали даже в пищеблок. О прогулке во дворе и заикаться не стоило, а он бы с удовольствием побродил среди деревьев, здоровье позволяло. Выбор времяпровождения был сильно ограничен: либо телевизор, либо общение с Иванушкиным или его сменщиком. Но о чем болтать с едва знакомыми молодыми офицерами ФСБ, не склонными к задушевным беседам? Особенно с такими, как он, лицами с неопределенным статусом: то ли под охраной, то ли под надзором. Впрочем, после утреннего субботнего общения с Иванушкиным Олега не очень-то тянуло на беседы. Виду, что ему не очень уютно в обществе своих телохранителей, он, естественно, старался не подавать. Бодрым тоном перебрасывался с ними короткими фразами, если требовалось. Иногда, имитируя хорошее настроение, минуту-другую негромко насвистывал мотивчик какой-нибудь песенки. Однако львиную долю свободного от лечения и принятия пищи времени проводил перед телевизором. Или, сидя на подоконнике у приоткрытого окна, подолгу наблюдал за жизнью больничного двора. Его поведение, по-видимому, устраивало обоих телохранителей. Во всяком случае, никто из них не высказывал своего неудовольствия на этот счет.

В отличие от двух предыдущих дней, проведенных Олегом в больнице, понедельник начался неожиданно бурно.

За воскресными вечерними новостями по первому каналу пустили американскую мелодраму. Из-за частой рекламы она затянулся до полуночи.

«Кажется, на сегодня телевизора с меня довольно», – подумал Олег, выдержав минут десять последовавший за нею боевик.

Он покосился на Иванушкина.

Лейтенант сидел на соседней кровати и при свете светильника листал прихваченную из дому книгу. Днем Олегу удалось разглядеть ее название – «Тактика рукопашного боя».

– Ну, теперь на горшок и спать, – в голос сообщил Олег о своих ближайших планах.

– Давно пора, – не отрываясь от книги, отозвался Иванушкин. – Раненому куда полезнее ночью спать, чем смотреть шизофренические американские фильмы.

– А если не спится? Когда целый день лежишь бревном или сидишь, сложа руки, откуда хорошему сну взяться? Я же не Обломов.

– Я тоже не Обломов, но на вашем бы месте от бессонницы не страдал. За все прошлые и будущие недосыпы отоспался бы.

– Ох, не уверен, – вздохнул Олег, выключая телевизор и исчезая за дверью санузла.

Приняв душ, он возвратился в палату. Открыл окно, сел на подоконник, закурил. Почти час как начались новые сутки, но сна ни в одном глазу.

Внизу горел одинокий фонарь, сносно освещая участок между парадным входом в больницу и пристройкой. Дальше до самых ворот, за которыми горели огни улицы, господствовала темнота. Дырявый бюджет больницы вынуждал экономить на всем.

Олег выкурил половину сигареты, когда с улицы в больничный двор завернула машина. Веер света от фар врезался в освещенную фонарем зону и растворился в ней, а невидимый до того корпус машины наоборот обрел свои неразличимые в темноте очертания микроавтобуса с надписью из крупных красных букв на боку. Олег напряг зрение и прочитал: «Аварийная».

Чуть не клюнув бампером нижние ступеньки лестницы парадного, аварийная остановилась. Из нее выпрыгнула коренастая мужская фигура в грубой рабочей куртке с чемоданчиком в руке. Мужчина оценивающе глянул на закрытое парадное, потом на окно пристройки, на фоне внутреннего освещения которого чернел силуэт привлеченного появлением машины охранника. Когда он приблизился к пристройке, охранник открыл похожее на форточку окошко, расположенное на входной двери.

– Аварийная, – ворвался в окошко недовольный голос снаружи. – Заперлись, мать вашу, как в банке.

– А тебя кто сюда приглашал? – в тон ему отозвался охранник.

– Да ваши же, из хирургического отделения. Водопроводная труба, сказали, накрылась, и вода по-черному хлещет.

– Первый раз слышу. Сейчас проверим.

Охранник отошел к столу с телефоном. Перебросившись по нему с кем-то несколькими фразами, вернулся к окошку.

– Разыграл вас кто-то. Водопровод в хирургическом отделении целее не бывает, – сказал он с трудом подавив зевок.

– Вот сволочь! Убил бы! – рявкнул разъяренный ремонтник.

– Ты лучше диспетчеру своему по шее настучи, – посоветовал охранник. – Его вина. Перезвонить поленился для подстраховки.

– Для этого надо в голове что-то иметь. А у нас на телефоне пусточердачная фифа сидит. У нее на уме одни тряпки да ухажеры. И выгнать нельзя – блатная.

– Сочувствую.

Охранник собрался было закрыть окошко, но работник аварийной службы остановил его:

– Погоди, надо акт о ложном вызове составить. – Он потряс в воздухе листком бумаги. – Не в потемках же на коленке мне писать.

Как тут откажешь.

– Зайди. – Охранник отодвинул засов на двери. – Только не рассусоливай, у нас на посту посторонним находиться не положено.

– Не переживай, я на руку скор, – заверил проситель. – Да, свяжись с хирургией, пусть человек от них спустится акт подмахнуть.

– Моей одной закорючки разве мало?

– По мне хоть ни одной. Но моего мнения, извини, не спрашивали, когда порядок оформления документа утверждали.

– Хорошо, сейчас позову кого-нибудь. – сдался охранник.

На столе рядом с настольной лампой стоял телефон. Охранник повернулся к нему и оказался спиной к ремонтнику. В воздухе мелькнул, электрошокер. Голубоватый трескучий разряд прошил полоску шеи над воротом рубашки охранника. Падая, тот задел угол шаткого стола. Стол подпрыгнул и накренился. Телефонный аппарат вместе с настольной лампой первыми слетели на пол. За ними с грохотом завалился на бок сам стол, увлекаемый безвольным телом.

Вызванный падением стола шум отвлек Иванушкина от чтения. Лейтенант отложил книгу и встал с кровати. Потирая затекшую поясницу, подошел к окну:

– Что за гром среди ясного неба?

Олег, разобравший кое-что из разговора внизу, объяснил:

– Аварийная служба приехала. Кажется, в больнице нелады с водопроводом. А как охранник ремонтника внутрь пустил, тут и загремело, как будто что-то тяжелое опрокинули по неловкости.

– Спущусь. Гляну, что у них, – сказал Иванушкин, не столько обеспокоенный появлением аварийной службы, сколько из желания размяться.

Стоило ему выйти из палаты, как «ремонтник» снова появился во дворе. В четыре шага перекрыв расстояние до машины, он рванул дверцу салона, зашвырнул в него чемоданчик и отрывисто, но негромко произнес какое-то очень похожее на команду слово.

Из «буханки» водоканала выпрыгнули двое в надвинутых до бровей кепках. Разглядев в их руках по пистолету с удлиненной за счет глушителя конфигурацией ствола, Олег отпрянул вглубь палаты. Он сразу догадался, по чью душу пожаловали те, внизу.

«Надо предупредить Иванушкина!» – стало первой толковой мыслью.

Петров схватился за ручку двери, однако тут же разжал пальцы, различив снаружи быстрые шаги и отданное кому-то распоряжение: «Присмотри за входом. Я у медсестры выясню, где он».

Не иначе лейтенант уже отключен или того хуже.