Линкор «Альбион». Часть 2. Правь, Британия

– Может, это из-за того, что…, – он немного замялся; видно, эта тема давалась ему не очень легко, – ну, из-за того обещания, что вы дали мне недавно.

– При чём тут это?! – Зоя даже нахмурила брови. Она так зло смотрела на Ройке, что тот начал поправлять манжеты, а потом и галстук. – Это тут не при чём! Просто я напоминаю себе старую белку, которая спокойно смотрит на глупого бельчонка, что лезет в дупло к кунице.

– Куда лезет, к кому? – нахмурился Генрих. Видно, этот гамбургский житель не очень хорошо понял её метафору.

– Генрих! – Зоя продолжала испепелять его злым взглядом. – Это очень опасное место.

– А лакеи англичан – очень опасные люди! – добавил он, и в его голосе Зоя расслышала скрытую усмешку.

Она вздохнула, подавила в себе вспышку недовольства и, вспомнив, что предлагаемый Генрихом вариант – это пока их единственный рабочий план, произнесла:

– Хорошо, он возьмёт у вас деньги и пропустит во дворец. Что вы будете делать дальше?

– Ну, дождусь, пока ко мне придёт этот ваш Джеймс.

– Как он выглядит? – продолжала проверять своего помощника Зоя.

– Старик. Высок ростом, почти не сутулится. Волосы совсем седые, редкие, с залысинами.

– А глаза? – спросила дева.

– Что глаза? – Генрих уставился на неё удивлённо. – Вы мне ничего про его глаза не говорили.

Верно. Она ничего ему про глаза Джеймса не сказала. Она и сама не успела их рассмотреть, а теперь спрашивала, просто чтобы проверить его – всё ли он помнит из её рассказа.

– Ладно, чем он ещё выделяется на фоне всех остальных слуг?

– У него серый в клетку жилет, остальные лакеи носят черные жилеты… У него серый галстук и чистые манжеты.

– Ещё!

– А! Серебряные запонки с букой «джи»!

Зоя не стала его хвалить – может зазнаться, – хотя Генрих ни в чём не ошибся. Она продолжила:

– Допустим, вам удастся с ним встретиться. Вы остались с ним наедине, что дальше?

– Я начну рекламировать ваксы, а когда найду удобный момент, произнесу…, – тут Ройке перешёл на английский: – Одна леди, который вы оказали неоценимую услугу, очень хочет вас отблагодарить.

– «Юная леди», – поправила его Зоя. – У него могут быть другие знакомые женщины, он должен догадаться, о ком идёт речь.

– Да-да, конечно, «юная леди», – исправился Генрих. – И после я скажу ему, что буду ждать телеграммы до востребования на телеграфе номер сто на имя Смита.

Всё было правильно, деве нечего было исправлять. И тогда Ройке продолжил:

– Может, всё-таки написать записку, он же старый, может всё и не запомнить со слов?

– А вдруг вас обыщут на входе и найдут эту записку? – конечно, у Зои было намного больше опыта подпольной работы, чем у этого жителя Гамбурга.

– Ну найдут и найдут, – пожимал плечами Генрих; он явно не понимал, о чем говорит, впрочем, и куда собрался идти – тоже. – Подумаешь, записка с телеграфным адресом и именем, мало ли кто сейчас с такими записками ходит.

Зоя могла бы ему рассказать, что такая записка – отличный повод для людей из дворца как следует заинтересоваться им. И если какой-то проворный, желающий выслужиться лакей доложит ведьме о подозрительном посетителе, который пришёл к её дворецкому с какой-то непонятной запиской, то та наверняка захочет на Генриха взглянуть. И ей будет достаточно всего одного взгляда, после которого его отволокут в неприятное место, где из него выжмут всё, что он знает. Ройке и сам исчезнет без следа, и ещё потянет за собой и дворецкого, да и ей придётся срочно уходить из города. Нет, всего этого девушка обаятельному молодому человеку говорить не стала. Она лишь вздохнула и покачала головой: нет. И произнесла:

– Всё передадите на словах. Только на словах. Никаких записок. Вы вообще не должны брать с собой каких-либо бумаг.

– Но мне на фирме выдали блокнот.

– Там есть какие-нибудь записи?

– Нет, кажется. – Ройке достал блокнот из внутреннего кармана пиджака и пролистал его. – Нет, ничего нет. А ещё мне дали рекламный буклетик про ваксы.

Он был уже готов начать действовать, он прямо светился уверенностью в своих силах. И часть этой уверенности передавалась и девушке… Но всё равно, всё равно Зое вся эта затея не нравилась.

И всё её нежелание было продиктовано всего одним чувством: дева боялась. Боялась потерять этого доброго и милого парня. Ведь он был единственным человеком в этом огромном городе, на которого она могла положиться. И поэтому девушка, покачав головой, наконец произнесла:

– Нет, Генрих, вся эта затея слишком опасна. Нам нужно подумать о другом варианте.

На это Ройке лишь улыбнулся ей по-доброму и ответил:

– И всё-таки я сделаю это, не люблю бросать начатое на полпути, чувствую себя потом разгильдяем.

Услыхав подобное, Зоя округлила глаза от негодования и произнесла как можно строже:

– Герр Ройке, я вам запрещаю это делать!

Но и на этот раз Генрих ей улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой и сказал почти примирительно, но всё-таки твёрдо:

– Фройляйн Гертруда, пока вы не вправе что-либо запрещать мне.

Это было… по меньшей мере возмутительно!

«Что этот олух, ничего не смыслящий в оперативной работе, возомнил о себе?! Как он смеет не соглашаться со мной?!».

Зоя готова была накричать на него. Поначалу… Правда, потом одумалась и захотела рассказать ему о строгом единоначалии в любой подпольной ячейке… Но, подумав немного и поняв, что другого варианта добраться до Джеймса у неё пока нет, вдруг смирилась, вздохнула чуть деланно и произнесла:

– Гер Ройке, дело это очень опасно. И я вас об этом предупредила. Теперь, если что-то произойдёт… нехорошее… вам некого будет винить, кроме себя.

– Но и, если всё получится, мне некого будет благодарить, кроме себя, – отвечал ей Генрих, продолжая улыбаться. – В общем, фройляйн Гертруда, я готов рискнуть.

***

Тютин был почти на голову выше Павлова, но тем не менее тот не казался от этого незначительным или мелким, может, он не был широк в плечах, тем не менее был крепко сбит, а мозоли на кулаках говорили о том, что груши в атлетических залах от них порядком натерпелись. Котелок, видавший виды, брат Валерий носил почти на затылке, его сюртук с левой стороны был чуть оттопырен, хотя он и пытался его прижимать локтем. Явно под сюртуком находилось что-то, чего у обычных людей быть не должно. Всякий опытный человек мог подумать, что там, под мышкой, у опричника в специальном кармане прячется небольшой револьвер.

Ловкие и сильные руки брата Валерия виртуозно поигрывали увесистой тростью. Маленькие проницательные и внимательные глаза, чуть искривлённые усмешкой тонкие губы… Даже высокий и плечистый брат Емельян – и тот выглядел куда более безопасным.

В общем, брат Валерий походил как раз на такого человека, встречи с которым всякий честный бюргер всегда пытался бы избежать.

Они встретились на не очень богатой и не очень чистой после целого рабочего дня улице Хёгердамм, тут всем заправляли водители большегрузов. Котлы паровых экипажей остывали после трудового дня, а машинисты этих машин тем временем остужали себя девятью десятками сортов прохладного пива и подкрепляли себя десятком видов колбас и сосисок с кислой капустой. Близилась ночь, и на улице уже стали появляться яркие женщины всех возрастов и комплекций. Наступало их время.