Линкор «Альбион». Часть 2. Правь, Британия

Герцогиня знала: если доктор Мюррей хочет с нею встретиться по своей инициативе, нужно ждать чего-то неприятного. Чаще всего это были очередные просьбы денег. Доктор почему-то считал, что делает для леди Кавендиш очень много, и осознание этого рождало в нём избыточное самомнение; но он не знал, что к леди Джорджиане пару раз в год приходят разнообразные доктора типа него самого, которые обещают ей новые способы сохранения здоровья и даже возвращения молодости. Однако герцогиня не спешила их нанимать и просила убедительных доказательств объявленных возможностей. Не догадываясь об этих визитах коллег-конкурентов, Мюррей вёл себя несколько самонадеянно и всегда раздражался, если она отказывала ему в требуемых суммах или пыталась хоть как-то урезать его расходы. Вот и сейчас, когда Джеймс доложил ей, что её желает видеть доктор, она оторвалась от бумаг, в которых делала правки, и поджала губы. А потом с надеждою подумала:

«Может, всё-таки он заведёт разговор о будущей пересадке глаз, а не о деньгах? Впрочем, он большой мастер увязывать нужные операции и новые расходы, придумает что-нибудь про аппарат для гальванизации тканей фунтов за триста или ещё что-нибудь».

В общем, гадать было бессмысленно, и она произнесла:

– Пригласи его, Джеймс.

О, в этот день доктор пришёл к ней в новой, чистой рубахе. Только на манжете левого рукава красовались какие-то коричневые пятна, во всём остальном мистера Мюррея можно было считать чистым. Ну, трёхдневная щетина и сальные волосы до плеч не в счёт.

– Итак, доктор, чем я могу вам помочь? – подслеповато щурясь, спросила герцогиня.

– Я пришёл с не очень хорошими новостями, – Мюррей вздохнул; судя по всему, он и сам был не рад этому разговору.

– Вы себе не изменяете, – холодно заметила на это леди Джорджиана. – Говорите, что произошло?

– Я хотел сказать вам о той особи, что вы прислали.

И вот тут леди Кавендиш отложила перо, потому что для этой старой женщины вопроса важнее в этом свете не существовало. Даже её неуёмная страсть к драгоценным камням, и та меркла перед одержимостью омолаживать себя. Она внимательно глядела на доктора, ожидая неприятных вестей: ну, говорите уже!

– Особь, которую вы прислали, близорука, – наконец произнёс Мюррей.

– Близорука? – удивилась леди Кавендиш. – Отчего же она близорука? Она же молода!

– Это наследственное, – уверенно отвечал ей доктор. – Да и крупна она для вас, её глаза слишком велики для ваших глазниц.

– Велики? Близорука? – герцогиня всё слышала, но смысл сказанного доктором ускользал от её цепкого ума, так как она не готова была всё это воспринимать. Это не укладывалось в её чёткие планы и, значит, было непонятным.

– Её глазные яблоки и так крупны, да ещё и вытянуты из-за наследственной болезни, они вам не подойдут.

Теперь для леди Джорджианы всё стало ясно: глаза той девки ей не подходили. Придётся искать новую особь. Ну а…

– А кожа? – спросила она.

– Ну, с кожей всё в порядке, – отвечал ей Мюррей. – Правда, особь почувствовала что-то неладное, когда её привели к нам, и начала биться, едва удалось успокоить её, пришлось использовать хлороформ.

– Надеюсь, вы не повредили её кожу? – уже с опасениями в голосе произнесла герцогиня.

– Почти не повредили.

– Что значит «почти»?! – герцогиня вскочила со стула. Она уже настроилась на обновления, и ей очень не хотелось начинать новые поиски. Её мягкие туфли сделали уже пару шагов по толстому ковру в сторону доктора, глаза старухи горели молодым огнём ненависти, её взгляд буквально пронзил доктора.

Это был как раз тот самый взгляд, который люди могли ощутить физически и от которого даже у крепких мужчин начинали дрожать колени, и доктор почувствовал на себе всю его силу. Он сглотнул слюну, ослабил и без того не слишком тугой узел на галстуке и произнес сипло:

– Миледи… Прошу вас… Кожа особи в порядке, её немного поцарапали, когда запирали в клетку, сейчас особь под галоперидолом, она не активнее овоща. Царапины на коже незначительны.

Ей хотелось взять трость, подойти к этому тупому доктору и переломать ему кости! А лучше размозжить кости его лица. Она знала, что под этим её взглядом он не сможет сопротивляться, но британские ведьмы и кичились тем, что умели держать в узде свои самые яростные эмоции. Она сделала глубокий вдох и умерила свой пыл.

– Значит, кожа её в порядке?

– В по… в порядке, миледи, – заикаясь отвечал доктор. Он всё ещё теребил узел своего галстука. – И все отдельные органы у неё в отличном состоянии, я всем им найду применение. Я бы порекомендовал её печень сэру Невиллу, так как его печень имеет высокую степень ожирения.

– Думаю, сэр Невилл будет вам признателен? – леди Кавендиш уселась в своё кресло. – Когда вы собираетесь провести операцию? Имейте в виду, мне нужно планировать свой распорядок.

– Два… ну, три дня, и у меня всё будет готово, – заверил её доктор. – И после ещё пару дней уйдёт на ваше восстановление. Думаю, что через неделю вы сможете уже покрасоваться в новой коже.

«Это было бы здорово. Тем более, что и волосы на голове той девки были на удивление».

– Хорошо, – после некоторого раздумья произнесла герцогиня, – я не хочу затягивать с этим. Поторопитесь.

– Сегодня же начну вводить вам препараты, ослабляющие иммунитет. Начнём вечером.

– Прекрасно.

– Но, – доктор замялся, – я бы всё-таки рекомендовал вам подождать, пока найдутся глаза. Совместив две операции, нам удалось бы значительно уменьшить отрицательное воздействие некоторых препаратов на ваш организм, да и болезненные ощущения при выздоравливании тоже.

– У меня нет времени ждать, пока появятся хорошие глаза, – ответила герцогиня.

Она лукавила. Время у неё было; просто, как и всем женщинам, ей не терпелось примерить обновку. А именно, почувствовать на себе приятную и эластичную кожу молодой особи, которую ей подыскала леди Рэндольф.

«Быстрее бы уже!».

Глава 8

Она так и не сказала ему, что из себя представляют женщины, которых он может там встретить. Зоя решила, что лучше ему этого не знать. Не будет знать – не будет нервничать при встрече с ними.

Но всё равно затея Генриха ей была не по душе.

– Ну вот, вам открывают дверь, вы видите мурло наглого лакея, что вы ему скажете? – спрашивала она, глядя на молодого человека с видом, который ну никак нельзя было назвать доброжелательным.

– Я скажу ему: добрый день сэр. Я представитель компании «Ноенг и Гукк». Мы торгуем гуталинами и ваксами. Если вы проведете меня к человеку, который занимается обувью ваших хозяев, я дам вам шиллинг, – на бойком английском, хоть и с явным немецким акцентом, отвечал ей Ройке.

– А если он скажет вам: убирайся, болван? – спросила Зоя.

Тут Генрих растерялся. Он не был готов к такому, казалось бы, естественному ходу событий.

– Вы тут же должны сказать: три. Три шиллинга, – всё с тем же недовольным видом продолжила девушка.

– Три? – переспросил у неё Генрих.

– За один шиллинг он может не захотеть возиться, – пояснила Зоя. – А за три шиллинга любой лакей будет рад постараться, – она уловила некоторое несогласие во взгляде своего помощника и добавила: – Я дам вам три шиллинга, Генрих.

– Да, наверное, вы правы. От трёх шиллингов вряд ли кто откажется, – произнёс молодой человек и внимательно посмотрел на девушку. – Фройляйн Гертруда.

– Да, – она всё ещё была далека от того, чтобы быть довольной.

– Кажется, моя затея вам не очень по душе.

– Да, Генрих, ваша затея мне не по душе, – призналась дева.