Полюбуйтесь… Коррупция: хроника одного судебного расследования

Полюбуйтесь… Коррупция: хроника одного судебного расследования
Борис Петрович Борисов

Коррупция – не только зло, но также и способ социальной организации в условиях, когда социальные функционеры оборачивают антистихийную природу общества в средство удовлетворения стихийно-природных корыстных интересов. Коррупция не есть единственно «продажа» государственным чиновником своего служебного положения, но такая организация системы общественных отношений, в которых человечество, «потерявшее мифологическое основание бытия в душе своей», не боясь «кары небесной» начинает уничтожать самого себя в качестве действительной антистихийной природы.

Тому как это способно происходить, на конкретном примере частного судебного разбирательства, посвящена первая часть нашей книги.

Автор надеется, что вдумчивый читатель увидит в публикуемом материале не «грустную новеллу», но повод для размышлений о судьбах человечества, в котором он сегодня живет.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Б. Борисов

Полюбуйтесь… Коррупция: хроника одного судебного расследования

© Б. П. Борисов, 2022

* * *

«Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод»

(Конституция Российской Федерации. Ст. 46, п. 1).

Но называется ли то, что описано в этой книге, именно судом?

Уважаемый читатель! Вы можете себе представить ситуацию, чтобы в России начала XXI века некий «простой электрик», сделавший скрутку из медных и алюминиевых проводов и ставший таким образом действительным виновником пожара; пожара, в котором сгорела бы элитная квартира олигарха, победил бы последнего в судебном споре аргументами типа: «я тут не при чем». И решение это, несмотря на все старания олигарха доказать, что «электрик не прав», подтвердили бы суды всех инстанций, вплоть до Верховного суда РФ?

Смеетесь?

И я вот тоже. …А если наоборот, если олигарх – глава корпорации по управлению и ремонту многоквартирных жилых домов допустил «халтуру». Сможет ли «простой электрик» доказать в суде правоту своих претензий?

– Вопрос интересен. …Вы говорите, дело происходит в России?

– Именно.

От автора

Эта книга, как и многие другие мои исследования, навеяны вполне конкретными жизненными событиями – побудительными толчками к началу писательского процесса. В данном отношении занятия философией оказались существенно схожими с кухней настоящего художественного творчества: процесса, который сложно расшевелить «пинком» внешнего воздействия[1 - Тем главным стимулирующим фактором, на авторитет которого опирались адепты художественного метода социалистического реализма в искусстве и любители превращения философии в служанку идеологии, придумавшие даже особое имя такой «официальной духовности», обозванной «марксистско-ленинской философией», …названной к тому же еще и «наукой».], однако он оживляется и расцветает пышным цветом самоопределения, когда на стороне «повара» возникает желание «создать нечто такое, что идет от души».

…Конечно, в творческой биографии у меня были работы заказного характера (и таких работ было немало), когда побудительным мотивом являлся «пинок обязательств». Труды эти[2 - Созданные мною в связи с исполнением «обязательной научной нагрузки» в контролируемых государством учебных заведениях; работы, созданные в связи с участием в различного рода научных, научно-практических и педагогических конференциях, которые проводил не я сам, соответственно, не мог подстраивать тематику и угол зрения «под себя» ибо создавал статьи, в которых надо мною стоял авторитет «хозяина мероприятия».], увы, – не самая лучшая часть теоретического наследия.

Однако многие из работ все-таки создавались по основанию свободы воли. Таковыми стали, как ни странно сие звучит, существенно, во-первых, мои аттестационные исследования, в которых научные руководители оказывались (по судьбе) более помощниками, нежели диктаторами, а я сам реализовался более «вольным художником», нежели «студентом»[3 - Такой была, в частности, ситуация уже с моей вузовской дипломной работой, в которой я избрал подход к исследованию, не вполне адекватный строю научного сознания моего научного руководителя, затрудняя возможность «дотошной регламентации» хода исследовательской мысли, да и не желавшему этого делать, сковывать полет мысли… за что ему большое спасибо. Таковой были ситуация и с текстом защищенной кандидатской диссертации, под который, когда уже диссертация была фактически написана, я просто нашел научного руководителя, который помог довести сей текст до уровня нормативов аттестационной работы; такова же была ситуация и с докторским диссертационным исследованием, к которому, уже полностью готовому, я нашел фигуру научного консультанта – просто потому, что «так положено, чтобы у аттестационной работы был научный консультант», да и действительно имела место потребность проконсультироваться с человеком, который уже прошел «горнило защиты докторской диссертации», особенно в «последнем акте события», связанном с написанием автореферата и собственно «театральным актом выступления в диссертационном совете».]. Во-вторых, были таковыми (думаю, что в большинстве) работы, опубликованные в созданном и зарегистрированном мною в марте 1995 года журнале «Казачье самообразование».

Исходно (не официально, а для меня лично) главной функцией журнала было как удовлетворение ответа на потребность обрести трибуну вольного самовыражения[4 - Которой оказывается фактически лишен писатель, работающий в системе удовлетворения гостребований на научные-философские (включая и псевдофилософские, подчиненные актуальной идеологической парадигме) работы исследования.], так и элементарная «контора по регистрации авторского права на интеллектуальную собственность»[5 - И это стало источником определенной неровности стиля и уровня научности публикуемых в журнале материалов, когда опусы, отличающиеся установкой на серьезность исследования, соседствовали с такими, в которых главным поводом было желание «поболтать о том, о сем», переживались с удвоением публикаций, созданных «по внешней самовыражению причине», плюс с такими, уровень выполнения которых можно обозначить, используя понятие «препринт», т. е. нечто вроде «черновиков».], соответственно, журнал вполне отвечал своему-моему экзистенциальному замыслу[6 - Задуманной идее создать трибуну «вольного мировоззренческого самовыражения»: «что хочу, то и пишу, что “наваял”, то и публикую. И… никаких внешних цензоров».].

В-третьих, существенную часть «относительно вольного научно-философского творчества» составляют материалы тех научных конференций, участвуя в которых я позиционировал себя лично более, нежели ту организацию, которую представлял, от имени которой выступал, как и той, особым интересом которой детерминировалось проведение научного собрания. Получалось это далеко не всегда, но все-таки подчас получалось…

В данной связи хочу отметить, что конференции, в которых я участвовал главным образом по узкой необходимости создания отчета по выполняемой преподавателем вуза научной нагрузке[7 - Материалы сообщений в которых, в порядке дополнительной регистрации авторского права, я обычно также размещал и на страницах журнала «Казачье самообразование».], действительно составляют лишь часть общей численности конференций, фигурантом которых я был. Так уж получилось, что однажды судьба дала мне в руки шанс побыть не только в качестве участника, но также в роли организатора вузовской науки. Шансом я воспользовался, организовав научное направление, посвященное исследованию истоков российской и мировой культуры и под реализацию названного проекта организовав цикл научных мероприятий.

В качестве организатора и ведущего участника в итоге я получил возможность сам определять как тематику, так и допустимый уровень научности публикуемых материалов, что отвечало идее постмодерна, существования в повышенной переживаемости «сиюмоментного бытия», без веры и без заботы о «грядущем величии моменто-завтра» и тем более «великого светлого будущего», которое почему-то надо обязательно «жертвенно ускорять» в его приходе…

Постмодернистское отношение к …науке также стало существенным основанием свободы в исследовательской сфере, в том числе по линии конференц-позиционируемых исследований[8 - Сами по себе конференции были, с собственно научной точки зрения, не особо выдающимися, значимыми в масштабе мировой науки, ибо организаторы не ставили перед собою задач обсуждения действительно актуальных научных проблем, но проблем прежде всего коммуникативно-просветительского характера, ориентированных главным образом на то, чтобы создать повод для творчески мыслящих ученых-культурологов повидать и профессионально глубже осознать мир, в котором живет современное человечество, осознать во внутренней исторической связи ту самую культуру, основания которой участники конференций (главным образом практикующие преподаватели-гуманитарии) преподают. Поэтому структура конференций выстраивалась таким образом, чтобы основная (головная) конференция проходила в России, на базе формального вуза-организатора, при том, что в качестве культурной программы (совмещенной с проведением «круглого стола» – второй части научного собрания) был выезд в страну, специфические особенности культуры которой были предметом обсуждения. Особо интересной и плодотворной в данном отношении стала конференция «Индийские истоки мировой культуры», проведенная в 2011–2012 гг. в содружестве с учеными университета г. Хайдарабада (Индия).Поскольку финансирование названных научных мероприятий происходило, прежде всего, за счет участников (т. е. без привлечения «кандалов грантов» и «цепей» привязки к бюджету вуза), это создавало определенный уровень свободы, как в тематике вопросов обсуждения, так и в способах их проведения, создавая благоприятные основания для повышения уровня значимости культурно-развлекательной составляющей в программе последних.].

Однако действительной свободой творчества я старался развернуться и реально мог этого достигать вполне только на уровне монографического творчества.

Монография – такой жанр исследовательской деятельности, в котором более, чем где-либо еще, предполагается изложение собственной точки зрения автора, причем так, что здесь гораздо труднее уклониться в область «псевдо-», в область «творений на заказ», нежели при создании статьи[9 - Правда, если монография не является коллективной, исходно предполагая эклектику и внешний способ гармонизации позиций авторов.]. Именно поэтому моноавторская монография – мой любимый жанр творчества, жанр, в котором соблазн впадения в «соцреализм прямого и косвенного идеологического курирования» не столь просто реализуем, нежели в случае, повторюсь, когда речь идет о написании специальной научной/философской статьи в тематически ориентированный научный журнал[10 - Журнал с некоторой наличной традицией отношения к публикации материалов и политикой редакции обнародовать только те материалы, которые, пройдя процедуру рецензирования, покажут себя соответствующими предъявляемым к публикуемым статьям не только теоретическим, но и идеологическим требованиям.], либо, когда вопрос ставится о «коллективной монографии», исходно предполагающей искусственную гармонизацию порой отчаянно не совпадающих точек зрения[11 - Гармонизацию под ту матрицу, с которой подходит к редактированию «томика» руководитель научного коллектива, «обтесывающий» действительное богатство мысли под требования стороны «заказчика работы».].

…Книга, которая представляется вниманию читателя сейчас, также является научно-творческой работой, которая не подчиняется законам «соцреализма», т. е. не делалась на заказ и не ставила перед автором необходимость реализации задач подгонки идеологического содержания работы под требования матрицы мировоззренческих установок внешнего заказчика-цензора.

Книга – «про суд». Однако говорить лишь так значит существенно снижать уровень проблемности работы, не сводящейся к узости «юридических вопросов»; более того, наименее посвященной именно юридическому предмету. Автор, так уж получилось, действительно попал в перипетии российского судопроизводства и, прочувствовав сие на собственном опыте, попытался понять, как такое стало возможным. Стремление к пониманию разорвало узость границ исходной темы интереса и вывело мысль на простор такого масштаба, в котором то, что исходно было «побудительным толчком» познавательного движения, редуцировалось из «главного предмета рассмотрения» до «частного-особенного случая» в круге фундаментальных мировоззренческих проблем[12 - Т. е. стало «частным» и вовсе не таким интересным, каким представлялось вначале.].

Понимание-анализ, поиск ответов на проблемные вопросы отправил автора далеко за рамки узко-практической сферы. Результат размышлений – это и есть материал сей книги.

…Автор, безусловно, благодарит судьбу за то, что она подарила ему эмпирический материал для подготовки рукописи, благодарит свою семью, которая создавала все необходимые условия к тому, чтобы книга могла быть написанной в спокойной творческой обстановке. Особая благодарность российскому правосудию, которое проявилось автору именно с той стороны, какая была наиболее благоприятной для создания сей работы.

26.08.2022

Часть I. Небольшой личный практический опыт бытия в матрице судопроизводства

Да, уважаемый читатель, я проиграл этот суд. Проиграл вдребезги, вчистую, без единого шанса на победу. Проиграл потому, что просто не мог выиграть; потому, что не с тем противником связался; с врагом, у которого (как кажется) невозможно выиграть. С противником, имя которого: «заинтересованно-живой человеческий способ решения проблем» в единстве с тотальным, системно организованным правосудием, в качестве инструмента решения последних.

Однако я ведь не нытик, не тот, кого можно просто пнуть, и он, задыхаясь от слез, будет единственно жаловаться на судьбу и переживать состояние отчаяния. Я – ученый, философ. Философы же, как известно, переживают проблемы не нытьем, а исследованием их оснований. Понятно, объективно жизнь от этого легче не становится, однако субъективно: сами проблемы проясняются и, проясняясь, слабеют… вплоть до растворения от понимания: «что есть что, почему и как». Причем, и это особо существенно, вопрос не стоит об обретении «истины в последней инстанции», но лишь в том, что сам процесс познания лечит «брожение психики» …Как говорил Ф. Бэкон, «знание – сила». Или, как считали мыслители эпохи Просвещения: «…свобода, в том числе и свобода обретения проигрыша, – осознанная необходимость»[13 - «Спиноза, как и стоики, на первое место ставил идеал мудреца, который способен добраться до вершины интеллектуального познания и обрести таким образом свободу. Но важное отличие Спинозы от стоиков в том, что Спиноза условием свободы провозглашает не простое созерцание необходимости, но активность познающего. Добытчиком свободы может быть только человек деятельный. …Достижение свободы, с точки зрения Спинозы, базировалось на всевозрастающем осознании действительного положения вещей внутри и вне человека.В письме к Г. Г. Шуллеру Спиноза писал: “Я называю свободной такую вещь, которая существует и действует из одной только необходимости своей природы; принужденным же я называю то, что чем-нибудь другим детерминируется к существованию и к действованию тем или другим определенным образом. Так, например, бог существует хотя необходимо, но свободно, потому что он существует из одной только необходимости своей природы. Точно так же бог свободно познает себя и вообще все, потому что из одной только необходимости его природы следует, что он все познает… Итак, Вы видите, что я полагаю свободу не в свободном решении…, но в свободной необходимости…”» (Спиноза Б. Избранные произведения. Том 2. – М.: Госполитиздат, 1957. – С. 591). (Цит. по: URL: https://studwood.net/572460/filosofiya/benedikt_spinoza Дата обращения: 10.07.2022)]. От сознания необходимого характера даже поражения само поражение не превращается в победу над врагом, однако оборачивается в победу над самим-собой-трусом и нытиком, в психическую мобилизацию бойца, понимающего, что за противник находится перед ним.

Поэтому, когда меня (увы, не только меня одного) судебная система грубо пнула, намеренно размазывая примитивом системной несправедливости[14 - В которой околопервобытное – «один за всех и все – за одного», «своих не бросаем», «своих собственных ошибок сами не признаем»… выходит на первое место в отношении постижения действительной истины и действий по объективно-истинному разуму, а не «правильно выстроенной идеологии»…], кинула[15 - Да простит меня читатель, но именно так я считаю, будучи проигравшей в судебном споре стороной.], я решился не плакаться, но просто исследовать вопрос.

Таковым путем, тысячелетия назад, пошел Сократ, а за Сократом – вся традиция классической философии. Теперь, видимо, пришел и мой черед понять и показать, что идеология[16 - И бытие-по-идеологии, как «мир мнения».] и истина – суть различные «вещи»[17 - Различные, вплоть до диаметральной противоположности, области бытия.], причем даже в том случае, когда матрица идеологии претендует на «истину в последней инстанции» и на бытие по таковой истине, как «наиподлиннейшее бытие», фабрикуя обязательный в своем исполнении формальный, «наиистиннейший» Закон.

Поехали…

Глава 1. Сказка: фантазийное введение

(могут ли «сказочные события» произойти в несказочной реальности)

Мне сегодня в голову пришла дурацкая мысль: если бы я был слесарем-сантехником, по совместительству – электриком и, работая с проводкой в выполненном из дерева подъезде дома (в котором проживает депутат городской думы, а заодно – генеральный директор городской управляющей компании[18 - То есть персона уровня «олигарха регионального масштаба», соединяющая в одном лице – бизнес и государственную власть.]), сделал скрутку медных и алюминиевых проводов, вскоре превратившей место скрутки в электронагреватель, вызвавший пожар, в котором сгорела не только «точка проводки», но половина многоквартирного дома… И ситуация начавшегося возгорания не могла быть предотвращенной срабатыванием электропредохранителей: поскольку ведь некоторое время ранее я же сам установил в этом доме предохранители таких мощных параметров, что ни на какое «псевдомелкое замыкание» (и даже на возгорание электропроводки целого дома) они бы и не среагировали размыканием электроцепей. Сами бы сгорели, но не разомкнули проводку.

…После пожара, к счастью, не затронувшего электрощит, предохранители, мною установленные, действительно, так и остались стоять целехонькие, несработавшие, согласные служить целям своего якобы предназначения и далее. …Да и вообще, разве дело только лишь в «предохранителях»? Импровизированная «электроплитка в виде скрутки проводов» способна «потихонечку» заставить загореться пожароопасные материалы (например, дерево) в любом месте, где обнаружит себя соприкосновение раскаленных проводов и способных воспламениться контактирующих с ними поверхностей. …Потому для возникновения пожара даже не обязательно, чтобы «отключались предохранители», может быть, достаточно даже и одной только «скрутки»…

Так вот, если бы я стал фактической причиной пожара, лишившего генерального директора городской управляющей компании жилья; если бы именно моя халатность стала причиной возгорания, – плюс, факт этот был бы подтвержден произведенными сразу по итогам пожара официальными экспертизами государственной пожарной службы, то… И вот теперь «смешной вопрос»: понес бы я определением судебного разбирательства и его итогом – судебным решением – ответственность за проявленную халатность, став в позу «ученика пятого класса школы»: «Я не делал – я не брал – я не виноват»?[19 - Дело происходит в г. Краснодаре – краевом центре одного из регионов Российской Федерации: причем, повторяю, если бы пострадавший в пожаре «депутат городской думы» подал на меня в суд на возмещение убытков от пожара.]

…Бросаю читателям обладающую ироническим смыслом реплику, прозвучавшую когда-то относительно советского правосудия, но, думаю, не менее относящуюся к специфике последнего и в послеперестроечное историческое время: Российский суд – «самый гуманный суд[20 - Суд, принимающий решения, безусловно, в полном соответствии с Законом и, конечно же, строго по совести.] …в мире»[21 - «Да здравствует наш суд, самый гуманный суд в мире» – цитата из советского художественного фильма «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика» (1966 г., режиссер Леонид Гайдай, Мосфильм, авторы сценария: Яков Костюковский, Морис Слободской, Леонид Гайдай).Слова Труса (актер Георгий Вицин) в суде, где его судят в качестве обвиняемого. – URL: https://dslov.ru/pos/p1726.htm#:~:text= Цитата из советского художественного фильма «Кавказская пленница или новые приключения Шурика» (1966 г. режиссер Леонид Гайдай, Мосфильм, авторы сценария: Яков Костюковский, Морис Слободской, Леонид Гайдай) Дата обращения: 13.07.2022]. Гуманный потому, что в центре его интереса, безусловно, оказывается «человек – высшая ценность»[22 - – Подозреваю, что, ой как немного в мире обнаружится государств, в которых высшей ценностью, конституционно, будет именно человек, а не человек-личность. …Разве что в предгосударственном устройстве древнейших племен? Однако последние не писали и не принимали всенародным голосованием тексты своих конституций. …Впрочем, сей «пасс» имеет уровень шутки. Я ведь живу в этом государстве.] = «живой электрик-халтурщик». Однако сие было иронией, иронией и осталось[23 - Ибо в центре интереса института суда по определению не может быть человек, но только социальные отношения, гармонизация общества. Интерес самосохранения родового социального субъекта (а суд – это форма реализации самосохранения) – ядро судебных отношений. Как социальный институт, суд центром имеет прежде всего родового субъекта – общество. Он социо-, а не гумано-ориентирован по наиболее глубокому своему основанию.].

Продолжаем фантазировать:

…Да, говорить такое в России начала XXI века, даже фантазировать такое, видится как бы неприличным. Уж больно неправдоподобно сие выглядит: …Некто виновный в возникновении пожара, как по действующему закону о ЖКХ, так и с подтвержденной виной актами объективной государственной пожарно-технической экспертизы, – решением полной пирамиды судопроизводства обретает вердикт: в отношении возникновения пожара невиновен, поскольку якобы-не-причем, и потому не несет по такому случаю никакой ответственности[24 - Ситуация, заметим, достойная апории античных элейцев-философов, в которых действительное-видимое объявляется мнимым… Соответственно, в связи со сказанным, поставим (пока без ответа) вопрос, касающийся именно адекватного «элейцам IV в. до н. э.» способа доказательства «ложности чувственно-видимого» в пользу истинности «невидимого»: как возможно исходно, безусловно, понятное в своей наличной определенности деяние (с фактом исходно подтвержденной причиной виновности) судебно признать «отсутствием деяния», доказать, что тот, кто нечто сделал, на самом деле якобы не имеет к происшедшему деянию никакого отношения? …Разбором (в том числе) именно таких ситуаций ведь живет суд.].

…Но, что уж там. Давайте вообразим, что такое все-таки случилось и произошло в самом-что-ни-на-есть правовом государстве – в России XXI века.

Идем далее в своих фантазиях.

…Коль уж мы решились на то, чтобы вообразить «признание невиновности объективно виновного[25 - Термин «объективно виновного» здесь употребляется в смысле: «действительно виновного», того, кто материально-практически изменил мир, действуя некоторым определенным образом.Скучный комментарий, не имеющий прямого отношения к содержанию этой работы: объективное, – значит, происходящее независимо от способности восприятия и той видимости бытия, которая возникает на стороне субъекта восприятия бытия.Проблема объективности в истории философии поднималась постоянно, в частности, в связи с обсуждением вопроса о способности человеческих чувств (а также способности восприятия и отвлеченного теоретического сознания) к верному отражению-отображению внешнего бытия. Особенным образом названная проблема оказалась поставленной в связи с обсуждением вопроса о критериях истины. Философия марксизма в решении вопроса данного вопроса настаивает на фундаментальной значимости критерия материально-производительной практики. Преобразование независимо существующего (от субъекта познания) объекта на основаниях, постигнутых познанием законов сего объекта, является единственно достаточным «конечным критерием» доказательства истинности.Любой другой критерий истинности, обходящий основание материально-производительной практики (например, логическая истинность, истинность достоверного наблюдения без практического преобразования объекта наблюдения, истинность веры в авторитет слова другого субъекта и собственной убежденности и проч.), не является безусловно достаточным: …достаточным к тому, чтобы определять содержание суждения/умозаключения в качестве обладающего свойством именно объективной истинности, но не «относительно-истинного в своей правоте мнения».]», то давайте «помечтаем»: как таковое способно быть, возможно произойти[26 - …То, что в созданной выше картинке мы прибегаем к средствам переворачивания обыденно-естественно понимаемого содержания бытийных событий на противоположное и заостряем на сем внимание, – это не случайность. Действительно, для нормального обыденного сознания здравого смысла определение «виновного» «невиновным» является противоестественным. Но если такое происходит, то в чем дело: более внимательное рассмотрение оснований дела, выявляющее новые, не учтенные изначально обстоятельства, какая-либо иная причина? Как такое возможно?Если оставить в стороне ситуацию, когда судебным расследованием действительно выявляется нечто такое, что делает причинившего вред «электрика», на самом деле, не имеющим к сим событиям объективного отношения, то в голову приходит следующее: если не имеется объективной причины, то должна быть причина субъективного характера. И здесь нормальное обыденное сознание подсказывает: только в том случае, если «слабый-виновный» в одном отношении обнаруживается вовсе уже не слабым – в другом отношении, то, исходя из логики «торжества не истины, но – силы», именно с этой последней стороны и будет признан «правым», «невиновным» и т. д. Сказав так, мы вновь открываем «врата для вольных фантазий». Едем дальше…]. Понятно, если все стороны судебного процесса «субъективно, в здравом уме» и явно понимают «что к чему», какого рода «липу» обсуждают и принимают решение. Предположим некоторые ситуации.