День конституции

Этим утром Денис тоже проснулся равно. Радио тут никто не включал, и за стенкой у соседей было тихо. Политическое убежище, как его иронически обозвал сам журналист, находилось в коричневой кирпичной девятиэтажке на улице Вавилова, невдалеке от метро «Ленинский проспект». В понедельник, когда перевернулась вся его жизнь, Денис сразу после встречи с Татьяной домчался до ближайшей охраняемой стоянки, оплатил место на неделю вперед и оставил там свою «Шкоду». За семь дней, так или иначе, всё станет ясно, рассудил он, хотя найдут его машину гораздо раньше.

Свой мобильный телефон он, тем не менее, отключил, вынул сим-карту и бросил ее вместе с трубкой в бардачок. «Может, так подольше поищут», – подумал Денис. Далее он приобрел в киоске «Союзпечати» карту МГТС и воспользовался телефоном-автоматом по соседству. Вызываемый абонент значился в его бумажной записной книжке под псевдонимом «Туризм». К услугам женщины, которая представлялась ему как Марина Евгеньевна, он вынужден был обратиться года два назад, когда домой к Татьяне внезапно и надолго заехала ее мама.

Марина Евгеньевна, также пользуясь определенной экономической свободой, сдавала на часы, сутки и более продолжительные периоды жилье в Москве. Патента она не имела и, как был уверен Денис, налогов не платила. Номер дал ему совершенно случайно один приятель – так сказать, впрок. Тогда она любезно предоставила Денису и Татьяне уютную квартиру-студию на улице Автозаводской. К сожалению, на сей раз свободного жилого фонда оказалось меньше: сговорились только насчет комнаты на пару недель с возможностью пролонгации.

Паспорт клиента хозяйка смотреть не стала, договор не подписывали. Денис просто отсчитал ей всю сумму вперед и забрал ключи. Соседями оказались двое студентов МГУ, действительно приличные ребята лет двадцати: возможно, ровесники Ивана. При мысли о сыне Денису стало не очень хорошо. Да, сейчас сын за отца на самом деле не отвечает, по крайней мере, с точки зрения уголовного права, но проблем у парня может прибавиться. С этим движением против коррупции он их сам себе создаст.

Соседи-студенты, Слава и Гера, вставали поздно и возвращались около полуночи. Они обучались на юридическом факультете МГУ и, как стало ясно на следующий день, за общим завтраком, тоже симпатизировали оппозиции. Оба, к изумлению Дениса, верили в правовое государство и считали, что жить надо по закону.

– А вы комнату снимаете по закону или нет? – поддел их старший сосед.

Молодые люди капельку смутились.

– Мы бы рады по закону, только денег мало, – сказал Слава, приехавший на учебу из Ярославля.

– Заработали бы дополнительно, – посоветовал Денис.

– Зарабатываем, как можем. Я в «Русском квасе» официантом, Гера – продавец-консультант на полставки, диваны, пуфики продвигает, – сообщил Слава. – Дорого всё.

– Родители не помогают?

– Продуктов дают, когда в гости приезжаем. А вообще, сами крутимся, – обрисовал ситуацию Герман.

Перед международником «Известий» вставала картина другой жизни, которую он успел подзабыть. Выходец из города-героя Тулы в середине восьмидесятых сам разгружал вагоны на станции «Москва-Товарная», чтобы заработать себе на импортный пиджак и кроссовки Adidas. В том пиджаке, он, кстати, явился на первое свидание с Ириной. Время пролетело незаметно, ему стукнуло сорок. Удастся ли встретить сорок первый день рождения и, если да, то где и в каком качестве?..

Во вторник Денис спал очень долго. Благодаря этому и познакомился с соседями, когда выбрался на кухню приготовить кофе. Это знакомство имело и практический смысл: ребята без проблем согласились закупить для него еды впрок. Маячить в магазине или на рынке Беляев опасался. «Если я до сих пор на свободе, значит, меня пока ищут, – размышлял он. – Или уже нашли и просто ждут, что я стану делать дальше?» У подъезда, насколько можно было судить, не наблюдалось подозрительных машин и людей. Конечно, это ничего еще не значило. Что ж, время подумать над планом у него было, пора браться за выполнение.

На лотке у метро он выбрал и купил дешевую китайскую толстовку с капюшоном. Вечером, когда стемнело, натянул обновку поверх свитера и выбрался в город. До района ВДНХ ехал долго, с пересадками, на маршрутке и автобусе, метрополитеном решил не пользоваться. Как они умеют искать, Денис был наслышан. В начале девятого окна квартиры Алексея были еще темными. К счастью, они выходили на улицу. Соваться во двор он точно не стал бы. Во времена, когда не пахло заговорами и провокациями, Денис провел много часов на кухне у коллеги, обсуждая разные темы под соответствующие напитки. Теперь главное, чтобы тот выполнил его просьбу.

Чтобы не тереться возле дома, Денис предпринял прогулку до пруда в Останкино, а потом, побродив там, не спеша вернулся. Алексей, судя по свету в окнах, наконец, был на месте. Штора на кухне тоже. Денис прошел по улице метров двести, постоял под деревом в отдалении и прогулочным шагом проследовал обратно. То же самое. Что-то не срослось. Забыл? Как такое можно забыть? Задержала почта?.. Надо было не усложнять и попросить Татьяну отдать письмо лично в руки. Подумал тогда, что она может не застать Алексея на месте, а через почту, мол, надежнее.

Позвонить ей? Нет, опасно. Вдруг как-то вышли на нее? Конечно, никто из друзей и коллег вроде бы не знал об их связи, но семь лет – громадный срок. Он встречал ее у школы, и она однажды летом ждала его на Пушкинской площади возле редакции. В жару окна часто открыты, кто-нибудь мог случайно увидеть их, запомнить… Ладно, теперь уже поздно что-либо менять. Только ждать, и всё.

В среду он посетил Аргуновскую улицу дважды: утром и вечером. Безрезультатно. Его стала изводить совсем безумная мысль: скорее добраться автостопом до Питера и попробовать перейти границу на Карельском перешейке. Когда он отдыхал в тех местах года четыре назад, один ярый грибник говорил, что заповедными тропами вполне можно выбраться на финскую сторону. Денис заставил себя не думать об этом. Пограничники тоже не спят, да и финны могут выдать его во избежание скандала.

Зря он втянул Татьяну в это дело, решил Денис, опять надевая толстовку и запирая за собой дверь квартиры на Вавилова. Завез бы сам на почту или в «Правду». Нет ведь, поддался панике, испугался, что синюю «Шкоду» заодно с ним объявили в розыск. Хотел скорее лечь на дно. А, может, и успел бы. Может, переоценил силу и мощь КГБ. Там тоже люди, и тоже, наверное, ошибаются или перестраховываются…

Неожиданно ему вспомнилась сценка из далекого детства. К ним в Тулу явилась погостить бабушка из Белгородской области, мамина мама. Денис тогда, кажется, пошел во второй класс. Или в третий. Со свойственным ему любопытством он стал выведывать у нее подробности жизни. Бабушка не любила предаваться воспоминаниям, но в тот раз почему-то отступила от правила и рассказала внуку много интересного. Например, о том, как сидели всей семьей в подвале осенью сорок первого, когда шахтерский поселок в Донбассе, где их застало наступление немцев, обрабатывала артиллерия с обеих сторон. Или о том, как она чуть не умерла от голода в своей деревне в тридцать первом. Или про то, как ее дедушка, Денисов прапрадед, напевал в узком кругу:

– А як йидэ ГПУ,

Ховаемся в крапиву…

Прадеду повезло. Его, ветерана Первой мировой войны с Георгиевским крестом за храбрость, крепкого и работящего крестьянина, не выслали в Сибирь во время угара коллективизации. Кем-то из односельчан вовремя предупрежденный, он бросил всё добро, дом и, в чем был, вместе с женой и детьми навсегда бежал из родных мест. Начали обживаться заново, пока не грянула еще одна война.

Денис мало что еще понимал и, конечно, не знал о существовании западных радиоголосов. Однако тот рассказ бабушки впитал и воспринял необычайно близко к сердцу. От государства, не знавшего пощады к простым людям, а вернее, даже не желавшего знать что-нибудь об их судьбах, особой милости не жди – такой вывод он вынес пока на интуитивном уровне. И, хотя в дальнейшем карьеру делал рядом с властью, разумеется, подлаживаясь под нее, в глубине души сохранил это разделение на «мы – они». Потому и от высокой чести стать членом КПСС деликатно уклонился, благо известинские порядки позволяли…

Мимо дома № 14 по Аргуновской улице он, накинув капюшон на голову, и нарочно подволакивая ноги, как после бурной ночи, прошел ровно в восемь ноль-ноль. Шторы с подсолнухами на окне не было.

– Татьяна Андреевна, подождите, пожалуйста!

Она оглянулась. Две старшеклассницы, на вид очень развитые девушки, шатенка и блондинка, стоя у входа в учительскую, прямо-таки поедали ее глазами. Обоих, как видно, раздирало сильнейшее любопытство. Только что дали звонок на урок, и Татьяна спешила к своему третьему «Б». Что еще за визит на высшем уровне, подумала она.

– Жду. Говорите.

– Вам посылка, – сказала шатенка.

– Посылка? – Татьяна удивилась.

– Нас попросили передать, – блондинка протянула ей крест-накрест перевязанную золотистой ленточкой коробку конфет с эмблемой фабрики «Красный Октябрь».

– А вот письмо, – в руках у шатенки появился маленький подарочный конвертик с нарисованной розочкой.

– Откуда?

Девушки чуть потупились для приличия.

– От мужчины. Он сказал, что вы сами всё знаете, – сообщила шатенка.

Она явно была бойчее подруги.

– Какого мужчины? Где вы его откопали? – строго спросила Татьяна.

– Тут, недалеко. На улице. Вернее, на остановке. Очень просил…

Если бы не начинавшийся урок, она, возможно, расспросила бы их подробнее. Но третий «Б» не мог столько ждать.

– Больше так не делайте! – велела Татьяна, подхватывая коробку и набирая ход по направлению к спортзалу. У самой двери, за которой раздавались торжествующие вопли детворы, она всё-таки не выдержала, остановилась и вскрыла конверт.

Подписи не было, но почерк она не спутала бы ни с каким другим.

«Солнце мое, я люблю тебя! Этот подарок – твой.

Открой его обязательно!»

– Чтоб тебя…

Она чуть не выругалась в полный голос. Потянула на себя золотистую ленточку и сняла крышку. Конфет под ней не было. Почти всю внутренность коробки занимал пакет из писчей бумаги, явно самодельный. Сверху лежала записка.

«Танечка, это очень важно. Срочно передай всё Алексею, только осторожно!

Пакет не открывай и сожги обе записки. Я потом объясню.

Д.»

«Вот уж нет, – подумала Татьяна, – теперь не надейся». Под пакетом, как она успела выяснить, уместился еще и тонкий, как пачка дамских сигарет, мобильный телефон.

Борт № 1 авиаотряда особого назначения вырулил к терминалу «Внуково-2» без пяти четыре. Президента Союза ССР встречал министр обороны, кандидат в члены Политбюро Громов. Других официальных лиц в аэропорту не было.