Лавровый венок для смертника

– Вы имеет в виду писателя Грюна Эварда?

– Вам знакомо это имя?

– Как и сотни других литературных имен обоих полушарий планеты. Уж не помню, что я там читала из Эварда, но Шеффилд не раз упоминал о нем. Да и критика не замалчивала. Интересно, что ему-то могло понадобиться на этом забытом богом островке?

– Он стремится занять место Шеффилда.

– В тюрьме?! – хохотнула Эллин.

– Пока что только в литературе.

– В наглости ему, конечно, не откажешь.

– Да только в жанре детектива он совершеннейший новичок, хотя и с претензией на законодателя мод в стиле сюрреализма, или что-то в этом роде. Прибыл сюда, надеясь ознакомиться с тюремным режимом и с камерой смертников, в которой рассчитывает найти героя своего будущего рассказа или романа. По его замыслу, это должен быть некий психологический детектив, главным героем которого станет обитатель камеры смертников. Вам приходилось когда-нибудь встречать человека, который бы рвался в тюрьму за вдохновением?

– Так помогите же ему «вжиться в образ», Рой! – мгновенно оживилась Грей. – Предложите провести ночь-вторую в той же камере, в которой обитает Шеффилд… Пройти весь путь, которым проходит смертник от камеры до электрического стула.

– Мне почему-то верилось, что вы сразу же уловите нить моего замысла, Эллин.

– Так, именно в этом и заключается весь ваш замысел? – сыграла разочарование эта несгибаемая авантюристка.

– Очень важный для меня и конечно же для Шеффилда. Который прежде должен будет воплотить всю эту интригу в лучшем из своих творений. Пусть даже пока что в сокращенном виде. Именно в лучшем – такова цена его спасения от электрического стула.

– Спасения?

– В этот раз вы слишком невнимательны, мисс Грей. Я всего лишь сказал: «спасения от электрического стула». Всего лишь…

15

На рассвете Согреда разбудил телефонный звонок. Подняв трубку, он, сонно щуря глаза, уставился в окно. Солнце, восходящее из глубин океана, уже обагрило его первыми мазками огня, крови и человеческих страданий. Часы, которые он проспал, были в одинаковой степени прекрасными и бесполезно прожитыми.

– Привет, Рой, – донесся до него все из тех же глубин океана на удивление нежный, едва слышимый голос женщины: то ли недавно проснувшейся, то ли так и не познавшей сна. – Я могла бы разбудить вас и пораньше, но, как видите, пощадила.

– Вы, Эллин?!

– По логике событий, мне следовало бы сейчас пригласить вас к себе…

– По логике событий, мне попросту не следовало бы уходить от вас вчера.

– Оплошность, которую вам еще придется очень долго искупать, – согласилась Грей. – Но, как вы понимаете, пригласить вас сейчас я не смогу.

– Только что я поймал себя на том, что проживаю первое утро на рейдере, в которое меня поднимает с постели нежный женский голос. Пусть даже доносящийся не из ванной, а из телефона.

– Знала бы я, что вам это так приятно, звонила бы каждое утро.

– Теперь у вас будет такая возможность. Поскорее одевайтесь и приезжайте ко мне.

– Для этого следует одеваться?

– Про одежду – это я так, по инерции. Вы согласны приехать?

– Хотела предложить вам то же самое, только встречу наметить в ресторане отеля «Норд-вест». Он открывается в восемь.

– Это не подлежит обсуждению, Эллин: мы встречаемся у меня, – настоял Рой. – Адвокат осужденного нанес визит начальнику тюрьмы. Ни одна сплетница не осудит вас за это. А уж затем решим, что предпринимать дальше, в каком ресторане продолжить деловую часть нашей встречи.

Вместо ответа, Эллин коротко, призывно рассмеялась. В этот раз бархатный смешок ее показался еще более нежным, чем прежде, и Согреду подумалось, что в такую женщину лучше всего влюбляться по телефону, не видя циничного оскала ее улыбки и оценивающего прищура глаз.

«Но ведь ты сам вынуждал ее к строгости, – попытался защитить женщину от самого себя. – Вечер близкого знакомства и любви ты превратил в вечер шантажа и допроса».

– В таком случае, неминуемо вынуждена буду познакомиться с вашим постояльцем, Рой.

– Черт, об этом я почему-то не подумал. – Согред и в самом деле только сейчас вспомнил, что этажом выше досматривает утренний секс-сон Грюн Эвард.

«На кой черт ты оставил его у себя? – проворчал он. – В этом паршивом городке пять отелей и две ночлежки».

– А ведь мое знакомство всегда таит в себе опасность.

– Опасность для кого: для Эварда или для меня?

– Для вас обоих, – отшутилась Эллин. А немного помолчав, уже более сдержанным, трезвым голосом уточнила: – Но и нам с вами следует подумать, должна ли я подобным образом засвечиваться. Вы понимаете, о чем речь?

Двумя пальцами, большим и средним, Согред помассировал виски с такой яростью, словно раскручивал заводной ручкой мотор заглохшего допотопного грузовичка.

– В общем-то да.

– Судя по вашей неуверенности, не совсем.

– В общем-то да.

– Поразительное многословие.

– В общем-то… – начал было Рой, однако в этот раз Эллин не позволила ему расточать свое «многословие».

– Дело в том, что схема нашей «любовно-тюремной интриги» готова. В течение ночи мне пришлось проработать, как минимум, пять ее вариантов. – Рой понимал, что «любовно-тюремная интрига» – всего лишь условный код. Медленно, неохотно, но он все же возвращался из мира сонных иллюзий – в мир страшных, похожих на кошмарный сон, грез.

– Полагаю, вы уже определили для себя лучший из них? – с надеждой спросил он, не рассчитывая на то, что способен будет предаваться детальному анализу всех сразу.

– Почти идеальный, – ни мгновения не колеблясь, заверила его адвокат Шеффилда. – Черт с ним: засвечиваться – так засвечиваться. Через двадцать минут буду у вас.

Согред озадачено вздохнул, мысленно прикидывая, с какой поспешностью ему придется приводить себя в порядок.

– Меня не интригуют, и даже не трогают, ваши вздохи. У нас слишком мало времени, – сухо напомнила ему Грей. – И, тем более, мало его будет оставаться у человека, которому придется превращать наш замысел в литературный шедевр. Ждите меня ровно через двадцать минут. Ваш внешний вид не будет иметь при этом никакого значения. И не заставляйте меня топтаться у дверного звонка на виду у любопытных пешеходов.

По тону, которым Эллин произнесла эти слова, начальник тюрьмы легко определил, что отныне всей операцией будет командовать эта женщина. Ему, Эварду, Шеффилду и всем остальным достанутся роли исполнителей и статистов. Причем многим даже не дано будет догадываться, по чьему сценарию разыгрывается вся эта дерзкая драма.

Положив трубку, Согред еще несколько минут лежал, невидящим совиным взором втупившись в основательно побагровевшее окно. Он вдруг с ужасом подумал о том, что, с момента, когда Эллин ознакомит его со своим криминальным сценарием, он, начальник тюрьмы «Рейдер-Форт», сам превратится в опасного уголовника, ничем не отличающегося от столь презираемого им Тома Шеффилда. И не исключено, что пройдет не так уж и много времени, и он, Рой Согред, займет его место в камере смертников.

«Стоит ли? – спросил он себя. – Есть ли смысл рисковать всем, чего ты достиг? – Рой нервно пожевал нижнюю губу и, простонав, сошвырнул с себя одеяло. – А чего ты, собственно, достиг? Ах, да, стал начальником тюрьмы! Почти фантастическая карьера автора девяти неопубликованных романов и, как минимум, двух сборников рассказов. А теперь прикинь, сколько уголовных дел, сколько зарешеченных судеб, сколько леденящих кровь детективных историй прошло через твою не такую уж бесталанную башку. Ведь только ты, идиот, сидя в кресле, вначале заместителя, а затем начальника тюрьмы, мог писать невинные романы из крестьянской жизни, предаваясь воспоминаниям детства и романтике отцовского ранчо. Хотя, какие шеффилды, какие эварды способны тягаться теперь с тобой по части знания всей этой уголовно-тюремной подноготной?!»