Иезекииль

– Однако как тогда объяснить крах твоего недавнего ритуала? Как объяснить весь тот хаос, вдруг возникший в идеальном построении рун? И, наконец, как объяснить все дальнейшие действия того, кто совсем недавно был здесь? – закончив говорить, голос снова засмеялся, правда Кенхорн уже не обратил на это внимания, ибо сейчас его разум пребывал в смятении.

– К чему ты клонишь? – после небольших раздумий спросил он.

– Ммм. К тому, что твой ритуал был разрушен не из-за банальной ошибки в расчётах или построениях, как совсем недавно внушил тебе Иезекииль. А так же к тому, что это некто со стороны привнёс хаос в твою работу.

Мгновенно проанализировав услышанные слова, Кенхорн вскоре понял, о ком именно говорит его невидимый собеседник.

– Но зачем ему это? Ведь я всегда был на его стороне, и даже тогда, тридцать лет назад, когда большинство моих собратьев отвернулись от него, я остался верен! – не замечая, как его спокойный голос вновь начал дрожать и постепенно срываться на крики, вновь произнёс демон.

– Однако же ты не помог ему, и теперь он хочет использовать тебя в своих целях, – голос вдруг изменился, и Кенхорн не сразу уловил в нём нотки нетерпения и гнева.

– Ты не можешь знать наверняка… – поддавшись словам неведомого собеседника, прошептал он тем временем.

– Ммм. Верно, не могу. Но, несмотря на это, я способен показать тебе кое-что, что может изменить твоё мнение, – голос вновь

засмеялся, но теперь его смех стал настолько мощным, что у демона мгновенно потемнело в глазах.

А когда же зрение вновь вернулось к Кенхорну, то первым, что он увидел, стал свет голубого пламени, спокойно горящего во тьме, которая вскоре начала постепенно отступать, открывая взору демона ранее скрытые в себе образы, что всего через пару мгновений изменят всю его жизнь.

Ну а пока Кенхорн молча внимал тем картинам, что вызывал в его сознании голос неведомого существа, таящегося за гранью привычного мира, в нескольких километрах от его прибежища, среди каменных завалов и бесплодных равнин, Иезекииль наконец-то достиг своей цели —огромных врат цвета ночи.

Вторая глава

Внутри огромного и идеально ровного туннеля было так темно, что даже привычные ко мраку глаза Иезекииля с трудом могли разглядеть хоть что-нибудь впереди.

– Ты точно уверен в правильности своих видений? – наконец спросил он после пары минут раздумий, и его голос, отражённый от гладких стен лежащего перед ним тоннеля, вдруг эхом разнёсся по безжизненным окрестностям.

– Если бы я сомневался в них, то никогда не привёл бы тебя сюда, – в речи стоящего неподалёку Верона демон невольно уловил скрытые нотки лжи, однако из-за какого-то внутреннего чувства не обратил на них внимания.

– Тогда, если ты так уверен в своей правоте— снова немного помолчав, заговорил Иезекииль. – Можешь возвращаться назад и оставить меня одного.

И, сказав эти слова, демон медленно поднялся на ноги, а затем, не обращая больше ни на что внимания, подошёл ко входу в тоннель, который ещё совсем недавно был сокрыт от глаз посторонних огромными чёрными вратами, створки которых были стилизованы под окружающие их камни, отчего заметить их было практически невозможно.

– Хорошо. Но прежде чем уйти, позволь мне дать тебе один совет, – оборвавший дальнейший путь Иезекииля голос Верона вдруг превратился в еле слышимый шёпот. – Если ты найдёшь его уже мёртвым… Прошу тебя, подумай, прежде чем оживлять его. Ты должен помнить его силу, и ты должен помнить сказанное мной.

Демон хотел сказать ещё многое, но не успел, ибо не прошло и мгновения с начала его речи, а Иезекииль уже ступил во мрак тоннеля и моментально в нём растворился.

И хотя подобный жест мгновенно привёл Верона в ярость, в конце концов он всё-таки смог сдержаться и молча покинуть то безжизненное плато, под которым вот уже тридцать лет был сокрыт древний и величественный город, чьё имя уже давно стёрлось из памяти живущих.

***

Повинуясь скорее своим обострённым чувствам, нежели ущербному зрению, Иезекииль медленно шёл по идеально ровному тоннелю, уходящему, судя по ощущениям, с каждым метром всё глубже и глубже под землю.

Сейчас в сознании Иезекииля впервые царил покой, однако именно он и настораживал демона, привыкшего к постоянной борьбе с навязчивыми мыслями и своими внутренними страхами и эмоциями.

Впрочем, настороженность эта в итоге оказалось не беспочвенной, потому как почти у самого окончания пути разум Иезекииля вдруг резко отключился, уступая своё место остаточным картинам прошлых событий, что тут же возникли пред глазами демона.

И хотя Иезекииль был отчасти готов к подобному и быстро смог развеять эти картины, даже он в итоге оказался не в силах защититься от тех невыносимых мук, что они несли в себе…

Итак, всего за пару мгновений, за которые видения наполняли его разум, Иезекииль увидел одновременную гибель по меньшей мере трёх тысяч его собратьев, и каждая смерть оставила свой отпечаток на его израненном сознании.

Он увидел, как горящий белый город неумолимо рушится, и почувствовал нечто, участвовавшее во всём этом.

Нечто, к которому он и направлялся.

Нечто, которое до сих пор дремало где-то в лежащих впереди руинах и которое раньше Иезекииль называл братом…

***

Всё ещё поражённый увиденным, Иезекииль продолжал безвольно шествовать во мраке и тишине, пока наконец не врезался во что-то твёрдое и невероятно гладкое.

Мгновенно пробуждённый этим внезапным столкновением, демон тут же принялся бегло ощупывать возникшее перед ним препятствие, попутно проверяя свои догадки, и вскоре его сознание вновь пришло в норму. А затем Иезекииль вдруг понял, что же именно находится сейчас перед ним. И осознание этого тут же заставило его содрогнуться.

– Так значит я уже добрался до тебя, Безымянный город, – вновь собравшись с мыслями, прошептал Иезекииль, неуверенно касаясь небольшого каменного углубления, про которое ему недавно поведал Верон. – Ну что ж, теперь я хотя бы знаю, что ждёт меня впереди, и это несколько облегчает мне задачу.

И, сказав это, Иезекииль резко надавил на скрытые в углублении рычаги, а затем осторожно и быстро попятился, дабы не мешать беззвучно открывающимся створкам огромных чёрных врат.

Однако то, что встретило его за ними, не шло ни в какое сравнение даже с теми красочными картинами прошлого, что совсем недавно чуть было не разрушили его разум, потому как тут и там, в огромной, полностью раскрывшейся перед Иезекиилем пещере, своды которой были недоступны взгляду демона, высились белокаменные руины некогда красивейших зданий, среди которых, словно куклы, беспорядочно валялись искажённые, изорванные и нетлеющие тела, облачённые в чёрные и белые доспехи.

Но далеко не эти образы были самыми пугающими в той картине абсолютного запустения и смерти, что предстала сейчас перед Иезекиилем. Нет. Самой пугающей и самой неестественной в ней была лишь одна деталь: огромная, одиноко стоящая в самом центре Безымянного города пирамида, сложенная из чёрного, словно ночь, камня, который при этом немыслимым образом испускал слабый зеленоватый свет.

И, впервые увидев это единственное уцелевшее сооружение, Иезекииль сразу же ощутил уверенность, что именно в нём и находится то, из-за чего он проделал весь этот путь, однако вскоре чувство это сменилось сковывающим душу страхом, исходившим прямиком из тех видений, что ещё не окончательно позабылись демоном.

Но даже этот страх не смог остановить Иезекииля, который сразу же после окончательного раскрытия врат быстрым шагом направился прямиком в сторону одинокой чёрной пирамиды, попутно оживляя в памяти свои самые старые воспоминания и готовясь с их помощью к грядущим событиям.

***

Не останавливаясь и ни на что не обращая внимания, Иезекииль продолжал стремительно идти по широкой, сплошь покрытой трещинами и ямами мостовой, по обеим сторонам которой, подобно призракам минувших дней, высились руины белокаменных зданий, прежний облик которых демон помнил слишком хорошо.

– Неужели, это действительно то самое место? – невольно подумал Иезекииль, случайно бросив свой взгляд на остатки того, что некогда было прекрасным кварталом сотни магических башен. – Неужели я и вправду очутился в том самом городе искусств и науки? В городе белых башен и огромных библиотек? В городе вечного смеха и золотого света…

Размышления демона, грозившие в любой момент переполнить его разум, вдруг стихли, а сам он тут же остановился и замер на месте, скованный ощущением чьего-то незримого присутствия, которое немыслимым образом порождало в его сознании чувство вины, давно позабытое Иезекиилем.

И вот, не в силах больше бороться с этим вновь вернувшимся чувством, он начал медленно обходить лежащие вокруг него руины, пока наконец не отыскал то, что вызывало в нём смятение.

– Знаешь, а ведь ты последнее, что я ожидал увидеть здесь, – произнёс Иезекииль, а затем слегка наклонился вперёд и с грустью посмотрел в зелёные, широко раскрытые глаза демона, наполовину погребённого под грудой белых камней. – Однако кажется, что все мы рано или поздно должны в чём-нибудь ошибиться. Не так ли?

Сказав это, Иезекииль слегка улыбнулся, а затем медленно вытянул вперёд свою правую руку, которую тут же объяло алое пламя.

– Знаешь… мне действительно жаль, что всё так закончилось, – немного помолчав, заговорил Иезекииль, вновь обращаясь к бездыханному телу, некогда бывшему его близким другом, имя которого, так же как и название Безымянного города, уже давно стёрлось из памяти Иезекииля, – и поэтому я потрачу ещё немного своих сил на то, чтобы ты наконец стал свободным…

И словно повинуясь этим словам, пламя на руке Иезекииля резко вспыхнуло с небывалой силой, а затем мгновенно перекинулось на лежащего среди камней демона, который в ту же секунду обратился в пепел. И хотя весь этот ритуал не занял и трёх мгновений, после его окончания Иезекииль ещё долго стоял на месте, безмолвно взирая на могилу одного из самых преданных ему друзей и вспоминая о прошлом.

Но вскоре демон снова вспомнил об истинной цели своего визита, после чего тут же начал озираться по сторонам, пытаясь вновь увидеть ту чёрную пирамиду, что всё это время служила ему своеобразным маяком.

И хотя эти поиски не отняли у Иезекииля много времени, добраться до самой пирамиды оказалось для него трудной задачей, ибо весь оставшийся до неё путь оказался погребён под грудами камней и погасших световых кристаллов, что издревле освещали все демонические города.

Но в итоге, стоя уже непосредственно перед небольшими и прежде сокрытыми магией вратами, ведущими внутрь чёрной пирамиды, Иезекииль был отчасти рад подобным трудностям и с радостью преодолел бы их вновь, лишь бы только избавиться от того гнетущего чувства страха, что вновь пробудилось в его сознании и теперь сопровождало его повсюду.