Сюеме не будет! Там, где горы и «Приоры»…

– На что? – искренне удивилась Я.

– Того род собирался! – хрюкнул Зульпагаров. – Ты как Славика увидела – сразу к нему побежала. Чё Пилялу делать было? Свидание, мля, испортили! Я их род бомбил!

– Ясно, – вздохнула Я и отключилась.

А Я и не думала, что у карачаевских джигитов такие ранимые души…

День четвёртый

Баранов, как водится, поднял всех в шесть часов. Потягиваясь, он ввалился в комнату и, хватая нас с Аськой за ноги, стянул одеяло и заорал во всю глотку: «Встал я утром в шесть часов – нет резинки от трусов!»

– Та где ж она? – зевнула Тришина.

– Вот она, вот она, на х*ю намотана! – заржал Баранов. – Вставайте. Сейчас завтракаем и едем на природу!

«Ладно, – подумала Я, – Пилял наверняка весь день продолбётся с пилорамой, отлёживать бока на речке уже надоело, почему бы и не прокатиться с шефом?»

– Отвезёшь нас на лик Христа? – попросила Я Славика.

– Хорошо, – согласился Баранов. – Мне как раз к Вовке в Нижнюю Ермоловку надо сгонять.

Позавтракав, мы выехали из посёлка. Спустя полчаса банкир ловко припарковал джип на обочине и развернулся к спутнику.

– Ашот, ты с девчонками поднимешься? – кашлянув спросил Славка друга.

– Не, – зевнул тот и почесал солидное брюхо, – я с тобой прокачусь!

Через некоторое время Банкиры высадили нас у подножия сакральной достопримечательности и уметелили по своему бизнесу.

– Прошу! – кивком головы пригласила Я Аську на хлипкую лесенку.

Тришина не без опаски поставила ножку на рассохшуюся деревяшку.

Подъём на Лик невысокий и несложный. Правда, лестница ненадёжная – самодельная, сложенная из разномастных досочек и брусочков, зато с перилами. Местные рассказывали, что раньше и этого не было – просто тропа, ведущая вверх. Кто-то не поленился – обустроил подходы к Лику. Ведь людей здесь обычно много бывает – о Святом месте ходят легенды: Лик людей исцеляет, несчастным помогает…

Сегодня туристов собралось немало, некоторые еле передвигая ногами цеплялись за деревяшки, самые смелые шли не по проторённой дороге, а по каменистому склону, поросшему кустарником. Я решила последовать их примеру и ловко покарабкалась наверх с сигаретой в зубах. Несколько раз спотыкалась о камушки и за малым не съехала вниз.

Почти добравшись до Лика, Я обернулась – Аськи не было. У меня заиграла мобилка.

«Пилял?!» – удивилась Я и с замиранием джюрек приняла входящий вызов.

– С добрым утром, лапочка! – нежно пророкотал джигит.

В груди потеплело.

– Пиля?! – удивлённо вздохнула Я.

– Конечно это я, о, чудо-птица! – ворковал баранолог.

Я улыбнулась.

– Ну, здравствуй, Любовь моя! – томно прошелестело в трубке.

«Ммм… Запахло сюймеклик?! Зульпагаров его что ли с утра бревном по баш огрел?!»

– Шалом, дорогой! Как спалось? – кашлянула Я.

– Отлично спалось, птенчик. Ты где? – полюбопытствовал джигит.

– На Лик поднимаюсь, а что?

– А Я вот встал утром и понял, что очень хочу тебя увидеть… – без капли ехидства поведал Бытдаев.

Сердце забилось в бешеном темпе.

– Орлова! Я тебя люблю! Очень люблю! – заявил Барановед.

Он говорил так громко и искренне, что от счастья закружилась голова. «Наверное, свежий горный воздух так влияет на меня, ахах!»

– Бытдаев, забери меня отсюда! – воскликнула Я.

– Ты уже поднялась? – спросил джаш.

– Почти.

– Хорошо, рыбка. Я еду! – заверил Бытдаев.

Тут и Тришина подоспела. Задыхаясь, она присела на камушек передохнуть.

– Ты как? – поинтересовалась Я.

– Пульс, давление в норме! – заверила Ася.

У каменного грота, прикрытого широким козырьком, образовалась небольшая очередь. Паломники хотели прикоснуться к плоской светло-охренной скале с изображением Христа. Солнце ярко освещало Лик. Объёмное светотеневое изображение выделялось тёмными коричневыми контурами. Большие выразительные очи Спасителя смотрели на восток. Скала, местами залитая воском, изобиловала свечами и даже свежими цветами.

Экскурсовод рассказывала группе туристов о загадках, связанных с Ликом и историей его открытия. Она перечислила все версии кроме «карачаевской». Пиля с Маджиром уверяли, что «никакого чуда здесь нет, просто пьяный священник нарисовал топорную картинку, а теперь все едут смотреть!»

Когда паломники спустились, Я залезла наверх, помогла подняться Аське, и подошла к Лику вплотную. Я перекрестилась, затем прижавшись к тёплому шершавому камню лбом, прошептала заветное желание и вздохнула: «Прости меня, Господи, ибо часто Я не ведаю, что творю… Я не знаю, как ты выглядишь, и какая религия „правильная“, но Я верю, что ты есть. И каким бы тебя не изображали, ты поможешь тем, кто искренне верит!!…»

Следом подошла Тришина. Она долго стояла, глядя в Светлые очи Спасителя, шевелила губами, мне даже показалось, что в глазах Аси заискрились слёзы. Перекрестившись, подруга повернулась ко мне и попросила её сфотографировать на фоне Христа. Мы сделали несколько кадров и стали спускаться.

Затрезвонил телефон, Баранов аллёкнул и заявил:

– Ну чего, девочки, хе-хе, все грехи замолили? Слезайте, давайте. Скоро будем!

«Чёрт! И зачем Я только попросила Пилю забрать нас! Ведь предупреждал же Славик, что ненадолго уехал!» Но мне так хотелось увидеть своего баранолога…

Минут через десять объявился и собственно Пилял: