Дервиш. История вторая Октябрь

Нас обратно вез тот же таксист. Его байки мы уже слышали в предыдущей поездке, поэтому на этот раз в салоне царила тишина. Саша несколько раз пытался завести разговор, спрашивал, как я чувствовал себя в палатке археологов. Я лишь отмахивался, ссылаясь на похмелье, акклиматизацию и невыносимую жару. На самом деле меня тревожило другое – странное, почти гипнотическое чувство, охватившее меня рядом с поясом дервиша.

Каждый раз, вспоминая этот момент, я словно вновь ощущал кожей холод металла. Что-то в этом артефакте притягивало меня, пробуждая одновременно страх и неестественное восхищение. Внутри разрасталось ощущение мощи, как будто я держал в руках не просто старинный пояс, а ключ к силе, способной стереть города с лица земли. Это было похоже на то, как если бы мне доверили управление самым смертоносным танком – от одного этого сравнения кровь вскипала в жилах. Адреналин бурлил, и я не мог понять, что пугало больше – это чувство или моя тяга к нему.

Мы приехали в офис, и чтобы отвлечься, мне нужно было переключить мысли на что-то другое. Я искал женское общество и решил позвонить Малике, но её телефон был вне зоны действия сети. Несколько попыток связаться с ней оказались безрезультатными. Немного помаявшись, я налил себе большой бокал кофе, достал ноутбук и сел за выделенный мне рабочий стол в кабинете Александра. К слову, сам хозяин кабинета исчез сразу после нашего возвращения с раскопок. Через несколько минут я уже увлечённо писал статью, сверяясь с записями диктофона.

–– Уже работаешь? – услышал я голос Александра. Он стоял в дверях с чашкой кофе, шумно прихлёбывая при каждом глотке. Я молча продолжил стучать по клавишам, не желая отвлекаться, но он, конечно, не мог этого не заметить.

– Я думал, ты поедешь к своей новой пассии, – добавил он с ухмылкой, взгляд его искрился каким-то весельем.

– Мобильный отключила, – недовольно буркнул я, откидываясь на спинку стула. – Потерялась, зараза.

Александр сел за свой компьютер, тихо хмыкнув. Его взгляд был слишком внимательным, будто он изучал меня. Он снова отхлебнул кофе, а затем с улыбкой сказал:

– Динамо, как есть. Ты же знаешь, эти ветреные игры…

Я ничего не ответил, лишь молча переваривал его слова. Александр, видимо, понял, что я не готов обсуждать это сейчас, и, пожав плечами, вернулся к компьютеру, попивая кофе с таким же шумом, как прежде.

В течение следующей недели я несколько раз пытался встретиться с Маликой, но её телефон постоянно был отключён, а наши свободные окна никак не совпадали. С каждым неудачным звонком я начинал нервничать всё сильнее, прокручивая в голове разные сценарии.

В промежутках между этими попытками мне приходилось несколько раз ездить на раскопки к профессору, чтобы уточнить детали для статьи. Позже наши встречи перенеслись в лабораторию, куда перевезли найденные реликвии. Каждый раз, когда я заходил в помещение и видел пояс под стеклом, меня охватывало дикое желание прикоснуться к нему, надеть его и снова испытать то странное, непреодолимое чувство, которое захватило меня в момент первой встречи с артефактом.

Я пытался сопротивляться, но это желание становилось всё сильнее, едва я входил в лабораторию. Каждый раз, когда я задерживал взгляд на поясе, по спине пробегал холодок, и дрожь охватывала всё тело. Я понимал, что это не просто предмет – что-то в нём вызывало странную смесь страха и притяжения, от которого было почти невозможно избавиться.

И вот, когда статья уже была готова к отправке главному редактору в Москву, я, наконец, сумел договориться о встрече с моей рыжей красавицей Маликой. И тут начался цирк. Я готовился к этому свиданию, как нервный подросток перед выпускным. Перемерил все три костюма, что привёз с собой, и, конечно же, каждый из них по очереди мне не нравился. В итоге выбрал первый, естественно. Перенюхал весь парфюм Александра, рискуя задохнуться от этого облака ароматов, и всё-таки решил, что мой собственный флакон был не так уж и плох.

Завис в ванной на целую вечность, тщетно пытаясь навести лоск, хотя, честно говоря, лучше уже точно не могло быть. Александр был в ярости, стучал по двери и что-то бурчал, но я благополучно игнорировал его негодование. Затем, взяв такси, заскочил за цветами, словно это что-то могло исправить, и явился в один из самых модных ресторанов Алматы, с гордостью отметив, что хоть на этот раз не опоздал.

Малика выглядела дьявольски божественно. Её рыжие волосы мягкими кудрями спадали на обнажённые плечи, создавая идеальный контраст с лёгким коктейльным платьем красного цвета в белый горох. Образ завершали белые туфельки и маленькая белая сумочка, добавляя ей утончённости и свежести. Я на мгновение потерял дар речи, глядя на это совершенство, словно она сошла с какой-то старинной афиши, где всё было идеально выверено.

–– Привет! – Малика с сияющей улыбкой вышла из своего автомобиля, такого же яркого, как её алые губы. – Какие красивые цветы!

– Привет, – я растерянно посмотрел на букет, внезапно осознав, что это ничто по сравнению с ней, – они бледнеют перед твоей красотой.

Я протянул ей руку, и мы вместе направились в ресторан. Лёгкий джаз заполнил пространство, создавая непринуждённую, почти волшебную атмосферу. Казалось, весь мир за пределами этих стен перестал существовать. Каждый её взгляд, каждое движение её тонких пальцев, едва касавшихся бокала, захватывали меня всё сильнее. Я чувствовал, как мой разум медленно погружается в туман, а сердце билось чаще, чем когда-либо прежде.

Она смеялась над моими шутками, а её остроумие казалось ещё одним завораживающим штрихом её личности. Каждый её жест был таким естественным, а каждая улыбка – обескураживающе искренней. Я видел, как её проницательный ум идеальным образом переплетался с её красотой и невинной, почти наивной сексуальностью. Этот контраст сводил меня с ума, лишал способности мыслить ясно.

Мы танцевали, и я всё сильнее терял контроль над собой. Каждый раз, когда мои пальцы случайно касались её нежной кожи, особенно когда я случайно задевал её ниже спины, она краснела, а я лишь сильнее погружался в этот невыносимо сладкий вихрь эмоций. Я уже не мог вспомнить, как мы познакомились – это казалось неважным, словно это было в другой жизни. Сейчас существовало только её лицо, её движения, её смех. Я был околдован.

Я уже не думал о том, что происходит вокруг. Джаз, шум зала, даже собственные мысли – всё отступало на задний план. Оставалась только она. Вся моя жизнь, все цели и амбиции, казалось, растворились в этой ночи. Я не мог думать ни о чём, кроме неё, и в то же время не мог ни на мгновение вырваться из этого плена. Я был счастлив и обезумел одновременно. Эта любовь, которую я чувствовал, захватила меня полностью, и у меня не оставалось ни малейшего шанса вырваться.

– А как там дела на ваших раскопках? – как бы невзначай спросила Малика. – Ты уже видел, что нашли?

– Раскопках? – переспросил я. – А! О раскопках, да, нормально всё. Статью сегодня отправил.

Я вспомнил о поясе, и меня немного встряхнуло. Но, взглянув в зелёные глаза собеседницы, я снова расслабился.

– Так ты расскажешь? – с нажимом спросила она. – Я серьёзно.

И как будто под каким-то гипнотическим воздействием, я рассказал ей всё, включая свои чувства, возникшие при виде найденного пояса.

Малика слушала внимательно, не отводя взгляда, и по мере того, как я рассказывал о раскопках, её зелёные глаза словно светились всё ярче. Я говорил о древних артефактах, о загадочном поясе, который так странно на меня повлиял. В её присутствии было что-то завораживающее, и я не мог остановиться – слова лились сами собой, без моего контроля.

– Этот пояс… – я замолчал, пытаясь найти нужные слова. – Когда я его увидел, что-то изменилось. Я почувствовал… как будто он больше, чем просто древний предмет. Может, это звучит странно, но мне казалось, что он связан с чем-то важным.

Малика молчала, изучая меня своим проницательным взглядом, а затем неожиданно спросила:

– И что ты собираешься с ним делать?

– Ни чего – ответил растерянно я – он уже в археологическом музее. В лаборатории кажется.

Малика улыбнулась и допив бокал вина потянула меня танцевать.

Мы покинули ресторан уже за полночь, решив продолжить вечер в гостинице. Как только подошли к стоящим на парковке таксистам, стало ясно: нас поджидали. Из черного джипа стремительно вышли двое мужчин. Они без лишних слов двинулись к нам, и один из них сразу схватил мою спутницу за руку. Я действовал инстинктивно – не раздумывая, нанес мощный удар в челюсть тому, кто был ближе. Удар оказался точным, и он пошатнулся. Но прежде, чем я успел что-либо сделать дальше, почувствовал резкую боль в затылке. Мир вокруг внезапно померк, и я рухнул, теряя сознание.

Глава 4

Как и прежде, я пришел в себя от сильной головокружительной атаки, но, когда комната прекратила вращение, я осознал, что нахожусь в палате больницы. В моей руке была вставлена капельница, а голова была повязана бинтами. Медсестра вошла в палату и, увидев мое пробуждение, немедленно удалилась. Я услышал, как за дверью она разговаривала с кем-то на казахском языке, но не смог разобрать смысл ее слов.

Минут через пятнадцать в палату вошёл мужчина – казах средних лет с уставшим, бесстрастным лицом. Его шаги были медленными, словно всё происходящее его едва касалось. Подойдя к моей кровати, он окинул меня скучающим взглядом.

– Здравствуйте, – проговорил он с лёгким акцентом, чуть замедлив речь, как будто делал одолжение. – Я старший следователь оперативного отдела РОВД этого района, капитан Бурханов.

– Здравствуйте, – ответил я сухо, ощутив в себе нарастающее раздражение. – Чем могу быть полезен?

– Я тут по вызову врачей, – продолжил он, сев на стул, словно ему и вовсе некуда было спешить. – Вас привезли с признаками избиения. Можете рассказать, что с вами произошло?

– Я ужинал с девушкой в ресторане, – начал я резко, чувствуя, как напряжение в груди усиливается. – Потом мы вышли, чтобы вызвать такси, и вдруг из какого-то чёрного джипа вышли люди. Они пытались схватить мою спутницу. Я попытался её защитить, а меня, скорее всего, ударили по голове чем-то тяжёлым.

– Повезло вам, что живы остались, – невозмутимо заметил следователь, едва заметно усмехнувшись. – Лица нападавших запомнили?

– Да какое «повезло»?! – вспылил я, сжав кулаки. – Меня избили, а девушку украли! Я помню их машину, запомнил номер. Вы собираетесь что-то делать или нет?!

Бурханов слегка вздохнул, словно подобные ситуации были для него обыденностью.

– Успокойтесь, – произнёс он холодным тоном, словно говорил не с человеком, а с бумажной жалобой. – Вы заявление писать будете?

– Конечно, буду! – почти выкрикнул я, вскакивая на кровати. – Давайте, я всё напишу. Только найдите её, она в опасности!

Он лениво протянул мне планшет с бумагой и ручкой, не спеша среагировать на мой порыв.

– А что писать-то? – спросил я в замешательстве. – Как это правильно формулировать?

Следователь снова посмотрел на меня, на этот раз пристально, как будто оценивал, стоит ли вообще что-то объяснять. Потом сдержанно вздохнул.

– Знаете, Октябрь, – начал он с откровенной усталостью в голосе, – прежде чем писать, стоит подумать. Такое случается нередко, и, как это обычно бывает, девушку мы вряд ли найдём.

– Что значит «не найдёте»?! – я почувствовал, как кровь приливает к лицу. – Вы ещё даже не начали искать!