Дервиш. История вторая Октябрь

Учитель начал читать молитвы, его голос постепенно усиливался, словно вплетаясь в ветер. Я почувствовал, как время перестало существовать. Под ногами земля будто бы уходила, а впереди открывалась бескрайняя пустота. Меня окружал сумрак, в котором сливались образы моего прошлого, размытые картины Византии и Рима, ветра холодных северных морей и шорох шелка в далеком Китае. Все эти фрагменты прошлого всплывали передо мной, погружая в бесконечную память мира.

Учитель положил свою руку на мою голову, и я ощутил теплоту, исходящую от него. Его слова, произнесенные на распев, звучали как зов из другой реальности:

Твоя дорога в небеса закрыта для тебя,
Не будешь ты в аду – ведь там тебя не ждут.
Теперь твой долг – хранить наш мир всегда

Пока не станет он прозрачен, и ангелы тебя с собой не позовут

С этими словами он медленно протянул мне черный камень, символизирующий тьму, и белый – свет. Я должен был выбрать, но, не раздумывая, взял оба. Мой выбор определил мою судьбу – стать стражем равновесия, посредником между добром и злом. Эти два камня слились в моих руках, превращаясь в серый, который теперь символизировал меня.

Затем учитель протянул мне сосуд с водой. "Пей, чтобы душа твоя наполнилась знанием всех времён," – сказал он. Вода была холодной, но, проглотив её, я почувствовал, как во мне проникает жизнь и мудрость всех тех, кто ходил по этой земле до меня.

Когда ритуал завершился, я ощутил, как мир изменился. Я больше не был простым человеком, я стал "серым" – хранителем баланса. Впереди меня ждал путь, по которому немногие могли бы идти. Я знал, что моя душа теперь не принадлежит ни одному миру целиком, она будет балансировать на грани, пока свет и тьма не найдут свое равновесие.

Затем я заметил, как один из учеников учителя бережно поднял мой серый камень и с благоговейным спокойствием удалился с места обряда. Я продолжал стоять в покорном ожидании завершения инициации, не сводя взгляда с учителя. Спустя некоторое время ко мне вернулись, неся новый посох путника. На его навершии был искусно инкрустирован мой камень, словно этот символ был предназначен для чего-то большего.