Империя предков

Ночные воины ещё больше напряглись наизготовку, что луки и пронзят насквозь, только попробуй дать сигнал. Вот тебе и первый поход. Покинет этот свет и, не приняв бой. Хотя, и не стремится в него.

– Есть ли среди вас родственник Баяр-Туяа или друг детства его, – наконец-то и он подал молодой голос.

Если имя хана ханов ввело в строгий трепет, то имя парня, с которым он сдружился после освобождения от плена, ввело их в лёгкое смятение, в котором проявилось в полной мере удивление. И луки опустились, и намерения изменились, и ушла сама собой куда-то эта воинственная напряжённость. Как будто облегчение наступило.

– Я его родственник, – выступил под светом полной луны и четвёртый голос, по тону которого и не понять о возрасте его обладателя.

– Я друг детства. Но откуда знаешь ты его? – пятый голос и выдавал молодость, как и, должно быть.

Выдержал паузу. Удивление продолжало властвовать над ночными воинами лесного племени. Но теперь оно охватило и его старого воина. Что ж, удивляйся. Теперь-то уж узнаешь причину его нежелания идти в бой против этого племени, родная река которого обдала сейчас освежающей прохладой. Жаргалтэ рассказал то событие из жизни в такой же последовательности и подробности, как недавно рассказал Джучи.

– Где он сейчас? – голос принадлежал тому другу детства.

– У Джэбе.

Это имя не произвело того должного трепета, что произвёл недавно. Но ведь и люди степей не вышли за окраины владений. Пройдут годы, и взлетит это имя, как имена и других гениальных полководцев, над просторами Азии, Европы. Откуда знать про это в ночь у слияния этих рек.

– Последовал за лошадьми и сгинул вместе с ними. Так мы и думали. А он… – говорил обладатель голоса солидного возраста, которого и высветил тускло лунный свет, показав, что и есть так на самом деле.

– Воин Чингисхана! – продолжил гордо Жаргалтэ, понимая ясно, что вряд ли витает над ним угроза быстрой стрелы от натянутой тетивы на близком расстоянии.

– Кто командует вами? – вмешался тут старый воин.

– Зачем тебе знать, – откликнулось сразу несколько голосов весьма недовольных таким вопросом.

– Может, и не зачем мне знать имя вашего командира. Но передайте ему, не будет сопротивления, не будет битвы, – говорил невозмутимо этот самый Ардан.

– Откуда знать тебе, простому воину. В твоём возрасте командуют… – говорил теперь за всех более старший по возрасту, который, по всему и являлся, главным из них.

– Может, и не дано мне командовать, никогда, но вижу я, что и ты не такой уж важный командир, если твои воины расчирикались как…

В миг опять натянулись тетивы и несколько стрел вот-вот готовы просвистеть в тишине да воткнуться разом, минуя Жаргалтэ, прямо в грудь старому воину. Главенствующий пытался рукой дать знак отстранения, но воины продолжали оставаться наизготовку, до того разгорячились молодые головы.

– Что хотел сказать ты? – спросил старший над ними.

– У воинов Чингисхана один взмах руки командира, одно повеление бровью и есть приказ, за который воины готовы на самую смерть. И если мой юный командир, который возрастом и доведётся мне в сыновья, лишь поведёт бровью, то дух мой устремится туда, куда и указано. А сейчас будет говорить он, а я послушаю, и вы послушайте, – говорил старый воин мерно, обволакивающе тихо, вот где истинно спокойствие и выдержка, но голос его проявлял, всё же, нотки некоего превосходства от того, что он и есть воин великого воина, ныне хана ханов.