Лорд и леди Шервуда. Том 1

– Почему тебя вообще волнует мое будущее?

– Потому что любоваться тобой – одна из самых больших радостей для меня, – просто ответил Робин. – Я имею в виду не твою наружность, хотя ты обворожительно красива. Но твоя красота так исключительна благодаря твоей светлой душе и независимому нраву. Если твой дух будет сломлен и ты станешь равнодушной, начнешь покорно следовать навязанной тебе воле, то и твоя красота угаснет.

Если бы Марианна услышала такое признание не от Робина, она сочла бы его объяснением в любовных чувствах. Но им это было сказано так, как с ней говорил, наверное, только ее духовник, и у Марианны мелькнула догадка.

– Скажи, это ведь ты говорил обо мне с отцом Туком? – спросила она, тщательно скрывая волнение.

Глаза Робина сердито потемнели.

– Не знал, что для отца Тука тайна исповеди не указ! – сказал он с едва сдерживаемым гневом, и Марианна поторопилась уверить его в невиновности священника.

– Он просто говорил мне почти такие же слова и обмолвился, что эти мысли принадлежат не ему, – и Марианна посмотрела на Робина с тайным ожиданием, что он расскажет ей все остальное, о чем поведал отцу Туку.

Но Робин не был расположен ни к откровенности, ни к продолжению разговора.

– Извини, я устал, – холодно сказал он, закрывая глаза. – Почитай мне что-нибудь перед сном.

Только на третий день пребывания Робина во Фледстане Марианна решилась спросить о том, что ее интересовало все месяцы со дня их первой встречи.

– Скажи, почему ты не забрал тогда Воина?

Его рука ощутимо вздрогнула под ее ладонью, пальцы медленно сжались в кулак, темные длинные ресницы взметнулись, и Марианну наотмашь ударила гневная синь его глаз.

– У кого же я должен был его забирать? – спросил он делано ласковым голосом, не сводя с нее ставших недобрыми глаз.

Марианна попыталась убрать руку, но Робин не позволил, перехватив ее запястье и крепко сжав. Не в силах выдержать его неотступный взгляд, она опустила глаза.

– Уверена, что ты недолго заблуждался относительно того, кто я на самом деле.

– Верно! – усмехнулся Робин. – Когда я описал тебя Клэр, она сказала, что и обликом, и повадками это могла быть только ты – благородная леди Марианна! Зачем ты обманула меня?

– Я не обманывала тебя! – гневно воскликнула Марианна. – Всего лишь не полностью назвала свое имя. Как, впрочем, сделал и ты. Если бы мы не встретили твоих стрелков, то, полагаю, я бы так же осталась в неведении, что меня провожал не кто иной, как лорд вольного Шервуда. Да ты и сам мог бы догадаться, кто я!

– Да, мы с тобой оказались похожи, – согласился Робин, внезапно утратив весь гнев, который сменился грустью. Отпустив руку Марианны, он закрыл глаза и долго молчал. – Конечно, мог догадаться. Простая травница, считай, служанка – и такие ухоженные волосы, руки, не обожженное солнцем лицо, отменная верховая лошадь… Наверное, не захотел догадываться. Слишком хорошо мне было с тобой в тот вечер, но с благородной леди Марианной Невилл я и вел бы себя, и говорил иначе.

– Я так и подумала и потому не решилась признаться, – тихо сказала Марианна. – Думала, что все равно моя недомолвка разрешится, когда ты вернешься за Воином. Ладно, ты сердился на меня, но ведь Воин скучал по тебе! Почему же ты просто не прислал за ним, если меня больше не хотел видеть?

– Да, я сердился на тебя, и это слишком мягко сказано, – ответил Робин и, бросив на опечаленную Марианну быстрый взгляд из-под ресниц, едва заметно улыбнулся. – А Воина оставил тебе из мести – чтобы он напоминал тебе и обо мне, и о твоем обмане.

В свою очередь и Робин не удержался от вопроса, ответ на который ему давно хотелось получить.

– Клэренс как-то обмолвилась, что ты обещала спасти меня от казни, если бы тогда в Ноттингеме Гаю удалось схватить меня. Но она не знала, как именно. Так каким же волшебством тебе удалось бы сохранить мне жизнь?

– Не только жизнь, но и свободу, – Марианна улыбнулась, довольная придуманным в тот день планом, настолько простым, что ни Клэренс, ни Робин не смогли разгадать его. – Существует древний обычай, о котором многие позабыли, но он все равно сохранил свою силу. Если девушка объявит, что она готова взять в мужья того, кому вынесли смертный приговор…

– О!.. – простонал Робин и прикрыл ладонью глаза. – Представляю себе, как епископ обвенчал бы нас прямо на эшафоте! Хорошо, что Гай оказался нерасторопен. Не хватало мне спасаться под девичьей вуалью, которую ты бы на меня накинула в соблюдение этого обычая! Вот был бы позор – мало того, что меня спасла слабая девица, так еще и обвенчали бы под угрозой казни!

– Не беспокойся, я дала бы тебе развод, как только ты оказался бы в безопасности! – воскликнула уязвленная Марианна.

– Развод? – пальцы Робина раздвинулись, и сквозь них сверкнули синью смеющиеся глаза. – Коль скоро вы так хорошо разбираетесь в обычаях и законах, леди, то должны знать, что о разводе может просить муж, а не жена.

– Так и поступил бы сообразно своему праву, – буркнула Марианна.

– Я бы сначала подумал, – протянул Робин, от души забавляясь обменом колкостями, – посмотрел, насколько хорошая из тебя получилась бы жена, и, может быть, не стал позорить тебя разводом.

Прежде чем Марианна успела окончательно возмутиться и даже попыталась уйти, Робин спросил ее уже совершенно серьезно:

– Скажи, а ты представляла, что почувствовал бы твой отец? Какое унижение ему пришлось бы испытать, слыша насмешки знати? Первая красавица Средних земель, самая желанная невеста у всех на глазах венчается с первым преступником того же края! Он захотел бы просто увидеться с тобой после всего? Ты подумала об этом?

– Подумала, – так же серьезно ответила Марианна, и ее ресницы дрогнули. – Но я все равно поступила бы так, чтобы спасти тебя. Лишь надеялась бы, что отец сможет когда-нибудь меня простить.

– Милая!.. – еле слышно сказал Робин и прижал ее ладонь к своей щеке.

У нее перехватило дыхание: так нежно слетело с его губ это простое, но такое ласковое слово. Больше он ничего не стал говорить и уснул, так и не отпустив ее ладонь. Марианна осторожно высвободила руку, когда по ровному дыханию Робина поняла, что он спит, и почти невесомо дотронулась губами до его виска.

Когда Марианна в очередной раз сменила Клэренс у постели Робина, она спросила его о моральной стороне жизни вольного Шервуда.

– А что с ней не так? – осведомился Робин и, пока Марианна пыталась найти слова, которые бы не задели его, понял сам, что она имела в виду. – Хочешь узнать, сколько правды в том, что нас называют разбойниками и грабителями?

Марианна смущенно кивнула, и тогда он спросил ее:

– Как ты думаешь, почему нас не выдают властям жители городов и селений, хотя мы появляемся там довольно свободно?

– Потому что им вы не чините обид, а даже напротив – приходите на помощь, если больше помочь некому. Но ведь гнев шерифа на то, что часть собранных налогов вместо казны оказывается в Шервудском лесу, имеет основание?

– Более чем! – согласился Робин. – И епископ Гесберт имеет все права быть недовольным. Тебе ведь известно, с какой целью собираются налоги и подати?

– Да, – ответила Марианна. – Если не вдаваться в подробности, то чтобы в стране был порядок для блага всех поданных королевства.

– Но никакого порядка нет и в помине. Значит, налоги расходуются не по назначению. Так, может быть, стоит удержать излишнюю часть, чтобы все не пропало впустую?

– Как же ты распоряжаешься тем, что счел справедливым удержать?

– Излишние знания таят многие печали! – рассмеялся Робин, и Марианна поразилась: он дословно повторил любимую присказку леди Маред – матери властителя Уэльса Ллевелина, и Рианнон, которая была матерью самой Марианны.

– И все же! – не отступилась Марианна, желая получить как можно больше ответов на вопросы, которые ее давно интересовали. – О тебе ходят рассказы, будто бы деньги, отобранные у сборщиков, ты раздаешь беднякам. Но почему-то я не верю в это!

Она вопросительно посмотрела на Робина, и он улыбнулся.

– Не веришь, потому что ты умница, Марианна. Люди рассказывают не о том, что происходит в действительности. Им хотелось бы, чтобы все было именно так, вот они и уверяют себя в собственных мечтах. Отец ведь привлекает тебя к управлению владениями? Много ли денег ты раздаешь тем, кто обрабатывает ваши земли?

– Вообще не раздаю! – ответила Марианна, пожимая плечами. – Если убеждаюсь в том, что нужна помощь, то помогаю ровно тем, в чем случилась нужда. Падеж скота – покупаю коров и овец, недород – отправляю зерно, чтобы селения не страдали от голода до нового урожая.

– Правильно! – похвалил ее Робин. – И я делаю точно так же, как ты, если считаю, что кому-то нужна помощь. Скот, зерно, лес, но все это покупаю сам, а деньги даю в самом крайнем случае, когда убеждаюсь в том, что иного способа нет. И это бывает очень редко! Деньгами помочь легко, но развратить такой помощью еще легче. Достаточно только начать, и люди забросят пашни, уверовав в то, что всегда получат из Шервуда деньги.

Выслушав его ответ, Марианна невольно рассмеялась и, поймав вопросительный взгляд Робина, пояснила причину внезапного смеха:

– Ты поступаешь, как правитель Ноттингемшира, словно власть и управление этим графством находятся в твоих руках, а шерифа нет и в помине!