Сказание Джеуджиро

– Вместе нам будет проще, – добавил Гирн. – Ты сможешь нам указать правильный путь, а мы будем с тобой, пока ты ждешь свое семейство, и затем мы все вместе двинемся в путь.

– Что ж, думаю, это будет разумно.

Они вместе двинулись к пику багрового камня. Путь туда был не близок, и добрались до туда лишь в преддверии восхода Ирао. Они затаились в темной пещере, где Гирн мог укрыться в тени. Он, слегка выглядывая из-за каменного угла, смотрел, как лучи Ирао наполняют светом горную долину. Он все еще опасался их сжигающей, как ему казалось, силы. Когда Ирао поднималось над пиком багрового камня, его лучи отражались в небольшом озере, омывающем берега багровых кристаллов, которые разносили свет по всей долине багровым сиянием. Гирн был в восторге от увиденного, но стоило его глазам коснуться света, он испытывал едва терпимую боль, и закрывая их холодными ладонями, он укрывался во тьме.

Ху Ра Ил оставался безмолвен, он сидел в стороне и с надеждой смотрел за горизонт, ожидая свое семейство. Лишь иногда к нему подходил Фа Но Эль и, глядя на него, понимал, что тот беспокоится о своем возлюбленном семействе.

Когда Ирао заходило за горизонт и всюду нависала тьма, усыпанная звездным светом Гирн покидал пещеру и отправлялся на поиски пищи. С ним уходил и Фа Но Эль, а Ху Ра Ил оставался дожидаться свое семейство. Блуждая среди кустарников и зарослей в поисках съедобных фруктов, Фа Но Эль обнаружил, что они находятся неподалеку от того места, откуда покинули недра Аркфариэла. Гирн и вовсе его не узнал, ведь тогда он был обессилен. Подходить близко они не стали, опасаясь, что там их могут поджидать стражи. Когда Ху Ра Ил об этом узнал, он выразил полное безразличие.

Спустя несколько восходов Ирао, он будто отчаялся. Не покидая багрового пика, он преданно ждал. Его терзали опасения, что с его возлюбленным семейством могла произойти беда. Когда ждать уже не было сил, он подошел к пещере, где сидели Фа Но Эль и Гирн и попросил их лишь об одном…

– Дождитесь моего семейства. Если мои возлюбленные жены и дети вдруг придут в мое отсутствие, то защитите их. А сам я отправлюсь им навстречу.

– Мы будем ждать! Пока у нас есть пища! – воскликнул Гирн – А потом мы сгинем с голоду на этом пике, и дожидаться будут наши мертвые тела. Вернее, мое тело и Фаноэль.

– Ступай, – добавил Фа Но Эль, – иначе эти муки не оставят тебя в покое.

Ху Ра Ил в спешке отправился в путь.

***

Небо было затянуто тучами, сквозь которые едва пробивался свет Ирао. Ху Ра Ил вошел в широкий сад, окружающий поместье. Его колени содрогнулись и по щекам потекли слезы. Поместье было сожжено. На заднем дворе, куда он пришел, был повешен Му Со Ил. Рядом лежали несколько завязанных мешков с трупами. Он упал перед ними на колени и, медленно развязав один из мешков, свирепо заревел, увидев в нем бездыханное тело одной из своих возлюбленных дочерей. Он провел дрожавшей ладонью по охладевшей коже, будучи не в силах поверить в ее гибель.

Все его семейство было казнено верховной знатью. Когда они узнали, что он замешан в бегстве рудокопа и громодора, Су Ка Ил немедленно издал указ о казне его семейства. После великого бунта против знати было решено казнить всех, кто противится верховным правителям. Су Ка Ил считал, что не только Ху Ра Ил, но и все члены его семьи были замешаны в сокрытии преступников и возможном сговоре. Но те об этом ничего не знали. Они мирно спали, когда стража окружила поместье и без объявления приговора подожгла дом. Когда дочери и жены покидали охваченное огнем здание, их расстреливали. Му Со Ил не успел их спасти, но он был единственным, кто стрелял в стражей, и за это был сам расстрелян, а затем с позором повешен.

Ху Ра Ил понимал, что причиной гибели его семейства были суровые законы Эл, которые не допускали сопротивления режиму. Боль, пронзившая его нутро, пробудила в нем ненависть ко всем, кто был причастен к этому бесчинству. Он ненавидел знать за то, что они убили его возлюбленных, он ненавидел стражу и даже трусливых жителей Эл, которые не встали на их защиту, ведь Эли были убеждены, что стража делает все правильно. Но больше всего, он ненавидел и презирал себя за то, что не смог их защитить.

Ему было тяжко развязывать мешки и смотреть на лица своих любимых. Его скорбь становилась сильней с каждым разом, когда он смотрел на их лица, на которых больше не будут светиться очаровательные улыбки. Увидеть всех было для него долгом. Надежда, что выжил хоть кто-нибудь, рухнула, когда он убедился, что в живых не осталось никого, кто был ему дорог.

Там, на заднем дворе, вместе со своим возлюбленным семейством умер прежний Ху Ра Ил, который любил и сострадал. Тот рассвет Ирао, скрывающийся под толщей туч, был для него закатом всей жизни. В нем все погибло. Он лег рядом со своим семейством, желая лишь своей скорой гибели. Боль, пронизывающая его в то мгновение, была страшнее смерти. И даже его свирепые возгласы не в силах были ее извергнуть.

Пронизанный болью и ненавистью, он покинул сад, и отныне, его вела лишь жажда мести. Пробравшись в свое поместье, в котором он скрывал беглецов, он взял в кабинете карабин и устремился к центральному входу, где его поджидали двое стражей. Без доли сомнения, он безжалостными выстрелами излил на них свой гнев. Стражи рухнули на пол, даже не успев достать оружие. Он сел в свой шестиколесный транспорт, завел рычащий двигатель и, нажав на педаль, стремительно выехал из гаража. Снаружи ожидали выстроившиеся в ровную шеренгу стражи. Они стреляли в него без предупреждения, пули миновали его, попадая то в кузов, то в сиденье. Он не страшился смерти и не уклонялся от выстрелов. Он въехал прямо в их строй, и стражники разлетелись в разные стороны, один зацепился за капот. Ху Ра Ил резко затормозил, сбросив стражника на дорогу, а затем проехался по нему. В след за ним поехали несколько грузовиков стражи. Погоня была безуспешной, поскольку его транспорт был гораздо быстрее.

Вернувшись на пик багрового камня, где его ожидали Фа Но Эль и Гирн, Ху Ра Ил вошел в пещеру и приблизился к ним. Ему трудно было на них даже взглянуть, ведь ему казалось, будто и они были виновны в гибели его любимых. Но он понимал, что это не так. Увидев, что он пришел один, они все поняли.

– Неужели…

– Я от вас лишь одного прошу, – с трудом произнес он, – выполните мою просьбу.

– Проси все, что пожелаешь.

– Мы скроемся с вами там, откуда вы пришли. Я буду ожидать стражу в том ущелье, а вы затаитесь снаружи. Когда стражники войдут за мной в пещеру, вы завалите ее камнями.

Ху Ра Ил ушел, не дождавшись ответа. Он стоял у входа, пристально всматриваясь в лесную чащу и ожидая, когда стражники Эл его настигнут. Пока Ирао светило, Фа Но Эль наблюдал за ним, стоя позади скалы. После заката к нему присоединился Гирн. Ожидая возмездия, Ху Ра Ил не пролил слез, лишь сурово и безнадежно смотрел за горизонт.

– Он вернулся абсолютно другим, – шептал Гирн.

– Похоже, его семейство погибло, – тихо ответил Фа Но Эль

– А почему погибло его семейство? Они ведь даже не знали о нашем присутствии.

– Одной из причин бунта против знати, который я застал, были жестокие убийства. Былая знать не позволяла подобным мне обучаться или посещать академии. Эль были лишены многого, а самое главное – равенства и свободы. Однажды юные и избалованные представители знати решили развлечься и отправились в город отстреливать Эль. Стража не смела противиться их воле. Многие погибли в ту кровавую ночь. Но ни один из убийц так и не был наказан. Жители Эл пребывали в страхе, что однажды придут охотиться и на них. Но когда появились каменные великаны, провозгласившие себя великими воинами за свободу – громодорами, – у жителей появилась надежда. Каменными великанами, как правило, становились представители Эль, – это большинство жителей горда Эл, – и я один из них. И поэтому знать содрогнулась. Но и у нее тоже были сторонники, самым главным из которых был страх, который она внушала большинству Эль. В итоге знать одержала победу, и многие сочли это приходом к равенству. Но, увы, знать по-прежнему пытается отстоять свою власть. И вот сейчас его семейство стало жертвой этого невежества.

– У нас, там внизу, все как-то попроще, – возмутившись, ответил Гирн.

***

Из-за леса показались фонари, движущиеся в сторону беглецов. Ху Ра Ил прицелился, выжидая, пока стражи приблизятся. Его не было видно, он скрылся во мраке пещеры. Когда он открыл огонь, выстрелы освещали его разъяренное лицо. Несколько стражей пали, выронив светившиеся фонари. В ответ раздались сотни выстрелов, ударивших в каменный покров горы. Ху Ра Ил даже не пытался увернуться, лишь продолжал стрелять и перезаряжать карабин. Когда патроны закончились, он вышел наружу и бросил пустой карабин в стражей, а затем вновь скрылся во мраке пещеры.

Выждав момент, стражи стали окружать вход. На мгновение выстрелы затихли, а затем несколько стражей ринулись в пещеру. Со скалы спрыгнул Фа Но Эль и, издав устрашающий гул, начал закидывать внутрь тех, кто оставался снаружи. Из пещеры доносились выстрелы, но пули были бессильны против каменного облачения. Стражи, оказавшиеся в пещере, тщетно пытались отстреливаться. Фа Но Эль ударяя по стенам пещеры, обрушил вниз огромные валуны, завалившие выход. Большинство стражей оказались погребены под тяжелой каменной толщей. Другие остались наедине с разъяренным зверем, поджидающим их во мраке. Ху Ра Ил был неистов, он нападал на стражей, оказавшихся беззащитными в его западне. Во тьме раздавались выстрелы и предсмертные возгласы.