Декабрец! Отборное новогоднее чтиво

– Йогушки-воробушки! – единственное, что выдавил Глеб Блинов.

– Ну что, ты так и будешь держать даму под дверью? Не бойся, малыш. Я безоружна и слегка начинаю замерзать. Вот, сам убедись!

После этих слов она распахнула шубу: на девушке из одежды было только нижнее белье и татуировки. Глаза Глеба сделали попытку со лба переползти еще выше, на темечко, но потом вернулись на место и попытались оценить внезапный перформанс.

– Эй, милый! Ты там татухи что ли рассматриваешь? – возмутилась девушка. – То есть кроме них восхищаться больше нечем?!

– Шея – влажная мечта любого вампира из современных сериальчиков, более идеальной линии изгиба бедра не видел ни разу, а грудь, как у античной статуи. Не оценит твои достоинства только слепой. Прости, слегка залип на татуировках – очень круты, витиеваты и глубоки.

– Ну спасибо, ценитель прекрасного! Напросилась на комплимент, – с этими словами незнакомка вошла в квартиру.

– Ты прости за любопытство, но что ты тут делаешь? В смысле – в моей квартире. И как ты вообще меня нашла? – из Глеба вопросы готовы были сыпаться один за другим.

– Ну, найти человека в нашем городишке не так уж и трудно, – хитро прищурилась девушка. – А вот зачем, я и сама до конца не поняла. Обычно предпочитаю особей побрутальней. Но кто же знал, что чувак на олдскульном чоппере летом – это просто бородатый пивохлеб и та еще свинья зимой. Поэтому на днях один такой был послан на хер, и тут неожиданно в памяти всплыли твои щенячьи глазки… Я чуть не обсикалась тогда на почте от сме… от такой милоты. Та еще картина была бы – грабитель, а под ним лужа!

– Лужа под грабителем от смеха, лужа под Блиновым от страха – операция «ручеек» просто!

– Страшно было, малыш? Ну прости! В общем, решила еще раз навестить мистера Щенячьи-глазки.

– Разочаровалась?

– Ну, качалка по тебе плачет горькими слезами. А вот хайер – зачетный! Да и за «Black Sabbath» отдельный плюсик, – сказала она, добавляя громкость на колонке, из которой звучала «Paranoid».

Затем незнакомка скинула шубу, толкнула Глеба на кресло и устроилась сверху…

* * *

– Ну и кто после этого скажет, что Усэйн Болт – самый быстрый человек на планете? Вот он, новый рекордсмен – Глеб Блинооооооов! – на манер конферансье, представляющего боксеров, провозгласила девушка.

– Ну просто Блинов не так часто «бегает» последнее время. Вот и бывают фальстарты! Но на втором круге он обещает выложиться по полной!

– А кто сказал, что тренер допустит его до второго круга? – сдерживая смех, спросила девушка, наклеивая усы.

– Стивен, мать его, Тайлер! – ответил Блинов и тут же добавил: – А усы тебе определенно идут, тренер!

Из колонок полилась «Dream on», а из сбитых со стола бутылок – пиво и шампанское…

* * *

– С Новым годом, милая! Кстати, а как тебя зовут? – спросил Глеб, протягивая бокал с шампанским незнакомке, которая довольной кошкой растянулась на кровати.

– Татьяна. Но для тебя, салага, я сержант Хартман!

– Мистер сержант, сэр, разрешите обратиться! А зачем лепить усы на ограбление?

– Когда полиция ищет усатого грабителя, вряд ли подозрение падет на девушку.

– Логично, – одобрил Глеб. – и еще один маленькой вопросик. Скажи мне, ну кто? Кто грабит почту?!

– Я…

Станция «Зима»

Инна Тезова

vk.com/innatezova

– Ну как так-то? Все через одно место у них, – проводник Василий провел в поездах большую часть своей сознательной жизни. Вот и сейчас он сидит в своем купе, машет руками, разговаривает сам с собой.

– Какая станция хоть. Ну конечно, Зима. Вот и будем здесь торчать, хорошо, если час-два потеряем. Угораздило же смене выпасть на 30 декабря. Нет, не поспеем в Новосибирск к Новому году.

Все случилось на перегоне Ангарск – Зима. Захандрила колесная пара. Придется менять. Другого варианта нет. На станции точно нет запасного вагона.

Рейс обещал быть спокойным, в эти даты мало кто ездит, стараются уже быть на месте празднования и резать оливье в перерывах между поеданием мандаринов. Студенты едут, конечно. Но они все ютятся в плацкарте. Он же, Василий – проводник купейного вагона повышенной комфортности, по-простому – люкса. В его вагоне пока ни единого человека, начальник поезда говорит, что в Красноярске сядут люди, но это не точно.

– Да как так-то, – не унимался Василий.

До Новосибирска и дома, где его никто не ждал, оставалось двадцать три часа и тридцать восемь минут. Теперь же время растягивалось от часа задержки до полной неизвестности.

Василий поднялся, положив руки на крестец, потянулся. Покачал головой и пошел закрывать туалеты. Правило есть правило, имеются пассажиры или нет.

Проходя мимо четвертого купе, он услышал странный звук, похожий на поскрипывание снега под изящными женскими сапожками.

– Тьфу, ты. Совсем из ума выживу скоро. Вот зачем напарницу отпустил. Они там, в седьмом вагоне, гулеванят, а ты тут с ума сходишь.

Он побрел до туалета, щелкнул замком, поправил шторку на окне и двинулся обратно. У четвертого купе звук повторился. Резко открыв дверь, Василий обомлел.

На диване повышенной комфортности сидела небесной красоты девушка. Длинная русая коса спускалась почти до колен, огромные синие, как море, глаза смотрели Василию прямо в душу. Голубой тулупчик, подбитый пушистым белым мехом, вместе с варежками и шапкой, лежали на противоположном диване.

– Здрасьте, – Василий, не отрываясь, смотрел красавице в глаза, – вы откуда к нам?

Повисла минутная пауза, показавшаяся Василию вечностью.

– Оттуда, – девушка махнула рукой, обозначая неопределенное направление. – Да какая разница, откуда я, главное ведь где, – она улыбнулась, в животе у Василия зашевелились бабочки, давно впавшие в безвременную спячку.

– Да и верно. Главное – вы здесь.

Васины щеки залились румянцем.

– Давайте знакомиться. Снегурочка. Да не стойте в дверях, проходите, присаживайтесь.

Василий сделал шаг, запнулся о лежащий коврик и неуклюже плюхнулся на сиденье напротив.

– Василий, – только и смог выговорить он.

– А я знаю. Знаю, какой вы хороший человек и совершенно удивительный мужчина.

Красавица говорила о нем долго и хорошо. Василию казалось, что за верную и преданную службу РЖД отправило его в рай. Он чувствовал себя сильным, смелым, с огромной любящей душой.