Овертайм

Конечно, мне сложно оценивать свою сестру в этом смысле. Но даже слепому понятно, что она прекрасна. Длинные, практически белые, прямые волосы. Маленький аккуратный носик. Пухлые губы. Большие голубые глаза с длинными ресницами. Подкаченное тело, по которому заметно, что она проводит много времени в тренажерном зале. Она умна, трудолюбива, но, черт возьми, совершенно не знает себе цены, раз все это время крутилась с этим придурком.

– То есть я не должен его убивать только потому, что он хороший отец для Лизи?

Джесс издает смешок и утвердительно кивает.

– У мой племянницы есть очень крутой дядя. А еще у Лизи есть Эбигейл. Так что не думаю, что она сильно расстроится, если ее папочка погибнет в автокатастрофе.

Джессика резко отстраняется и ошарашенно смотрит на меня.

– Ты же шутишь так, да?

– Конечно.

Конечно нет. В каждой шутке есть доля правды. Автокатастрофа – лишь один из вариантов. Вообще, хотелось бы, чтобы этот кусок дерьма сдох какой-нибудь долгой, невероятно мучительной смертью.

Сестра снова прижимается к моей груди и шумно выдыхает. Целую ее в макушку и тихо спрашиваю:

– Почему ты никогда об этом не рассказывала?

– Не хотела, чтобы узнала мама.

– Я бы никогда ей не сказал.

– Ага, просто во время семейных ужинов ты бы избивал Рика до полусмерти и все. Маму бы это совсем не озадачило. – Джессика разрывает наши объятия и грустно улыбается.

Я издаю смешок, понимая, о чем она говорит. Наша мама обязательно прочитала бы ей лекцию о том, как важна семья.

– Не говори ей. Ладно?

– Рано или поздно тебе придется ей рассказать.

– Я знаю. Скажу, как только мы разведемся. Иначе она будет говорить мне, что нужно идти на уступки ради спасения нашей семьи. Но я не хочу спасать то, что тянет меня на дно, Рид. Я не люблю его. И никогда не любила. Я вышла за него только из-за беременности. А все эти годы была с ним только для того, чтобы сохранить статус семьи. Я больше так не могу. Я хочу быть счастливой.

Джессика отворачивается от меня и пристально смотрит на лед.

Мой взгляд тоже устремляется на арену. И мои глаза встречаются с глазами Эбби.

Когда она видит меня, ее губы раскрываются в улыбке. Настоящей. Искренней. И мое тело начинает вибрировать от внезапного чувства, заполняющего мою грудь.

Я тоже хочу быть счастливым. С ней.

Все эти восемь месяцев с момента нашей первой встречи я не могу выкинуть Эбигейл из головы. Я думаю о ней, когда просыпаюсь. Думаю о ней, когда засыпаю. Мое тело трясет от удовольствия, когда она улыбается мне. Когда она смеется. Я схожу с ума от того, как она пахнет. И я просто умираю, когда ее нет рядом.

Всегда думал, что это женщины влюбляются после поцелуев. Как иронично вышло, мне хватило лишь один раз почувствовать ее пухлые, соблазнительные губы на вкус тогда, в Турине, чтобы это свело меня с ума.

На протяжении пяти лет я ни разу не хотел нарушить ни одно из своих правил. Наверное, я должен считать себя крутым, ведь я нарушил уже два из трех. Пф, опасность – мое второе имя и все такое. Если сегодня все пройдет хорошо, то последнее правило я тоже нарушу уже вечером, потому что хочу всю ее. Каждый миллиметр ее тела.

Это кажется каким-то сумасшествием, но я уверен в том, что чувствую к ней.

Я, мать его, так сильно в нее влюблен.

Невероятно, как всего одна встреча смогла изменить мои жизненные приоритеты. Мне всегда казалось, что я точно знаю, чего хочу в этой жизни. Но хаос по имени Эбигейл внес в мои ценности коррективы.

И теперь оказалось, что больше всего на свете я хочу быть с ней. Эбби Уильямс полностью овладела каждой частичкой моей души. И я совсем не возражаю.

Когда мой личный хаос подъезжает к кромке льда, держа за руку Лизи, странное тепло растекается по моему телу, и я улыбаюсь. Джесс спускается вниз и о чем-то увлеченно разговаривает с Эбигейл, пока я продолжаю неподвижно сидеть на трибуне, не в силах оторвать от своей девушки взгляда.

Облизываю пересохшие губы, мечтая поскорее накрыть ими ее.

Черт, как же она красива. Идеальна.

Рекс прав, я должен ей признаться.

Глава 22

Letdown – Letdown

Рид.

Через двадцать минут я сижу с букетом цветов в холле дворца, ожидая Эбби. Она выходит из раздевалки, и я забываю даже свое собственное имя. Длинные золотистые волосы спадают волнами на плечи. На ее обворожительных губах – красная помада. Опускаю свой взгляд ниже, жадно изучая глубокое декольте ее черного укороченного топа в мелкий горошек на тонких бретельках. А ее бесконечно длинные ноги, обутые в белые босоножки с застежкой на лодыжке, выглядывают из-под короткой черной джинсовой юбки.

Вскакиваю на ноги и притягиваю Эбби к себе. Мне плевать, что мы в ледовом дворце. Плевать, что здесь полно людей. Я умру, если сейчас же не поцелую ее. Набрасываюсь на ее губы, как какой-то псих. Она удивленно ахает, и мой член сразу же стремится дать ей о себе знать.

Мой поцелуй совсем не нежный. Я целую ее грубо, наказывая самого себя за то, что чуть было не позволил страху взять над собой верх. Мой язык жестко сталкивается с ее, и я ощущаю болезненную пульсацию члена в брюках. Какого хрена я возбуждаюсь от поцелуя, если специально опустошил яйца пару часов назад?! Выругавшись, отстраняюсь от своей девушки и хрипло произношу:

– Ты превращаешь меня в долбаного неандертальца.

– Правда? А по-моему, все-таки в джентльмена, – произносит Эбби, кивнув головой в сторону огромного букета нежно-розовых пионов, лежащего на диване.

Я отворачиваюсь от нее, подхожу к дивану, на котором только что сидел, и одной рукой беру букет, пока другой незаметно поправляю стояк в брюках.

– Ты же любишь пионы.

О, Господи! Это самое худшее, что я только мог произнести. Но я вообще не знаю, что надо говорить в этот момент. Я никогда не дарил девушкам цветы. Ни, на хрен, когда. Может, поэтому Гретхен говорила, что я хреновый парень?

– Спасибо. – Двумя своими тоненькими руками Эбби обхватывает букет и вдыхает их аромат. – Конечно, вместо «спасибо» мне бы хотелось поблагодарить тебя поцелуем, но.. – Эбигейл опускает взгляд на мой член и самодовольно ухмыляется.

Мне приходится призвать всю свою выдержку спортсмена, чтобы не сорваться и не трахнуть ее прям на этом долбаном диване, стоящем в холле ледового дворца.

Твою мать, как я ее хочу.

Издав громкий стон, я шумно выдыхаю и беру ее за руку.

– Как же я по тебе скучал, – улыбаясь, произношу я и кладу ладонь ей на задницу, притягивая к себе. – Поехали. У нас сеанс через полчаса.

– Мы поедем в кино?

– Ага. Будем смотреть на Касаса.