Княжна для викинга. Книга 1

– Матушка пожелала видеть меня, – начал Синеус, до самых дверей провожая заинтересованным взглядом удаляющуюся фигуру служанки. Он был хищник по натуре. Любил поохотиться как в лесу за тетеревами, так и в палатах да дворах за юными девицами, безмятежно разгуливающими перед его носом.

– Присядь. Нам есть, о чем потолковать, сын, – Умила жестом указала на табурет супротив себя.

– Разреши, не стану! – Синеус развязано и нетерпеливо расхаживал по горнице.

– У меня для тебя новость, – Умила знала своего сына вполне. За долгие годы она усвоила, что с ним не нужно вступать в переговоры. Иначе он вымотает все нервы и в итоге поступит по-своему. Ему нельзя оставлять выбора и нельзя обращать внимания на его сопротивление. – Очень скоро мы справим твою свадьбу.

– Откеда это взялось?! – Синеус усмехнулся, развалившись в кресле, притаившемся в углу. Это было его любимое место в покоях матери. Он никогда не присаживался к ней за стол, дабы она не втягивала его в изучение переписки с соседями и в произведение прескучнейших расчетов, коими почти всегда была занята.

– Тебе нужно подготовиться. Через несколько дней ты поедешь в гавань встретить свою невесту. Она уже спешит к ти, пока мы говорим о ней, – Умила решила не вступать с ним в прения, а сразу давать необходимые установки.

– И кого же ты состряпала для меня в супруги? – ухмыльнулся Синеус, намекая на поваренные таланты матери. Казалось, он пока не уразумел, что обсуждаемые обстоятельства реальны и относятся именно к нему.

– Урманская принцесса…Прелестная Ефанда…Дочь короля Кетиля и…– Умила не успела закончить, как Синеус перебил ее.

– На ней ведь должен жениться Нег! – Синеус вскочил с кресла, словно ужаленный. - Я-то тут при чем?!

– На ней женишься ты, – Умила встала из-за стола и приблизилась к Синеусу, поправляя его волосы бережной материнской рукой. Она хотела не позволить его гневу разгореться. В противном случае он закатит скандал и разнесет обстановку покоев. – Твой брат не может быть одновременно в двух местах. Скоро он женится на новгородской княжне, а ты на урманской принцессе. И да, она была ранее обещана ему, однако…

– Я принужден до смерти, по-твоему, подбирать за ним объедки? Матушка! – перебил Синеус, вскипев. На его красивом лице нарисовался злобный оскал.

– О чем ты говоришь, милый, ну какие объедки? Он даже не видел ее! – Умила не удивилась. Она была заранее готова, что с Синеусом все окажется непросто.

– Выходит, он женится на цветущей новгородской княжне, получив в приданое обширные угодья…А я должен удовольствоваться промерзшей лягушкой с сундуком каменьев?! – Синеус отпихнул руку матери, копающуюся в его волосах.

– Сын, не упрямься, – Умила успокоительно погладила Синеуса по спине. Когда он был маленький, она воспитывала его строже, могла кричать и наказывать. Но сейчас она лишь твердила одно и то же, попросту заставляя вновь повиноваться ей. – Во-первых, Гостомысл не обещает за дочерью земель Новгорода…А во-вторых, дело здесь вовсе не в приданом…

– А в чем?! Ты всегда любила его больше других! У тебя на первом месте всегда Нег! Вот ты и стараешься устроить ему все получше! А мне втиснуть то, от чего отказался он! – Синеус был разозлен и обижен. На Рёрика, как на старшего, обычно возлагались все надежды семьи. В то время как он сам, Синеус, всегда считался брату только помощником, а не равным!

– Я всех своих детей люблю одинаково. Каждый из вас для меня особенный, – Умила знала о том, что в глубине души Синеус всегда ревновал ее к Рёрику. И была в этом доля истины. Нег – ее долгожданный первенец. Он был умен и быстр. Словом, настоящий князь. – Дело не в том, что я хочу ему всего, а тебе ничего. Пойми, тут другое. Именно на него возложена задача укрепить наше положение. Для этого он будет вести войны, договариваться или жениться…Остальные мои дети должны помогать ему на этом нелегком пути. Нам следует держаться всем вместе. Во имя преуспеяния нашего рода. А посему он женится на новгородской княжне и, возможно, уйдет. А ты останешься здесь со мной на защиту Дорестадта…А когда придет время…– Умила опять не успела закончить, как Синеус буквально заорал на мать.

– Останусь с урманской принцессой?! Почему я обязан жениться на ней? На что она нам сдалась?!

– На то, что она принесет не только сундук с каменьями, как ты выразился. А еще и мирный договор с нашими северными содействователями. Это очень важно. Если сейчас потеряем Дорестадт, то нечего говорить и о Новгороде. А в случае опасности, мы сможем рассчитывать на помощь рода Ефанды…Ее брат, Олег, всегда…

– Мы или Нег? – ядовито огрызнулся Синеус, оборвав Умилу на полуслове. – Пусть братец сам думает о мирных договорах! При чем тут я?! Не надо меня опять втравливать!

– Сын, мы одна семья. Не забывай о том, что Нег теперь не просто твой брат, он твой повелитель! И то, что он уйдет, а ты останешься здесь – это очень славно. Поскольку у каждого из вас будет свой удел. Ибо два медведя в одной берлоге не живут. Кроме того, принцесса получит в приданое Ижору. Невесть что, но лучше, чем ничего, – подмигнула Умила. – А Ефанда – это очень даже хорошо. Твой брат давно дружит с ее родом…Отец Ефанды однажды очень помог Негу. И теперь…

– Видно, потому они и решили всучить свою принцессу ему. А я-то тут каким боком? – парировал Синеус. – Он будет услаждаться Новгородом и своей юной княжной, а я истлевать в полуразвалившемся Дорестадте! Да еще и с его принцессой! И под его взыскательным оком!

– Ефанда тоже юна, – подчеркнула Умила. – Что касается Нега…Он главный на правах старшего. При всем том, ты будешь править. От его имени. И таким образом…– княгиня опять не успела завершить мысль, как Синеус вновь прервал ее. Умила не расстраивалась. Разговоры с ним всегда заканчивались одинаково: сначала он злился, потом капризничал, в конце обиженно сдавался.

– Пусть женится и на ней! Не хочу ее, – упрямо прозлобствовал Синеус, все же осознавая неизбежность.

– Сын, что ты говоришь? Все уже решено! Не создавай мне сложностей. Я стара, и у меня нет сил, дабы управиться с тобой, – преувеличивала Умила. Она, конечно, была немолода, но не так уж слаба, как постоянно твердила. А внешне и вовсе оставалась привлекательна. Пожалуй, если б захотела, смогла бы и себе подобрать какого-нибудь поседевшего князька-вдовца. – Сделаешь, как задумано…Однажды мы уже были вынуждены бежать из Рарога, спасаясь у преданных друзей. То, что сейчас у нас снова есть дом – лишь кратковременный успех, который может в любой миг обернуться неудачей. Скорее всего, нас рано или поздно выбьют и отсель. Для этого и нужно найти место, в коем обоснуется наша семья. Не можем же мы скитаться вечно! Земли русичей самое удобное. Они далеко, но мы знаем их язык. И нам не нужно будет опасаться потери Дорестадта. А Ефанда необходима для того, чтобы покамест этой беды еще не сотворилось, на нашей стороне был хоть кто-то. Таковые дела не ладятся за одно лето, – оглядев вконец расстроенного Синеуса, Умила добавила подбодрительно, – а, может, увидев невесту, ты будешь пленен ее царственной северной красотой. И еще будешь благодарить меня…

– Я уже представляю, что это за промороженная цапля! Мчится сюда на своем корыте быстрее ветра! – Синеус разлегся в кресле, бесцеремонно сложив пятки на стол. Потихоньку гнев его стихал. В конце концов, жениться – не валуны тягать. Можно себя пересилить.

– Сядь, как подобает правителю, – Умила строго кивнула сыну на пятки. Князь с раздраженным вздохом убрал сапоги со стола, скорчив утомленную гримасу.

– Надеюсь, сундук с каменьями будет увесист, – ехидно прокомментировал Синеус приданое невесты.

– Это не твоя забота: все, что она привезет, за исключением своего сердца, поступит в казну! Впрочем, насколько я знаю, она славится своей красотой в тех землях. Так что ты останешься доволен, – подмигнула Умила сыну, на что он скривился. Нижняя губа его от недовольства выпятилась немного вперед.

– Добро?, пусть приедет. Поглядим на нее. Уверен, она не встречала на своем пути настоящего мужчину, – самодовольно ухмыльнулся Синеус, который считал себя образцом мужественности.

– Будь осмотрителен: она принцесса. Не напугай и не оскорби ее, – предупредила Умила. – Сейчас нам важен мир с ее родом…Помни об этом! Мы должны разрешить проблемы, а не преумножить их! И вот еще…– Умила приоткрыла перед Синеусом роскошный серебряный ларец. – Посмотри, что я приготовила…Это редкая работа…– как и все женщины, Умила улыбалась, говоря об украшениях. А Синеус лишь бросил мимолетный взгляд внутрь шкатулки, где лежал кожаный браслет, отделанный серебряными бусинами. – Восхитительная вещица. Ты подаришь Ефанде этот запяст от своего имени, конечно. И она сразу полюбит тебя…

Синеус отвернулся к окну, насупившись. Его губы сложились в недовольную фигуру.

Глава 17. Ладога

Некогда беззаботный наследник Ладожского княжества нынче задумчиво сидел в покоях усопшего родителя. В прошлом остались конные прогулки, катания по рекам и ссоры с соседями-княжичами, такими, как Есений. На сей раз дерзкому Миронегу было не до забав. Варяги прибыли на своих ладьях неожиданно и, вопреки устоявшемуся обычаю, с миром. Они не грабили побережье, не убивали жителей и не посягали на женщин. Но оттого молодому правителю было ненамного легче. Ведь кое-что они все же от него жаждали получить.

Прекрасную Ладогу оберегал теперь только сам Миронег. А больше было некому – отца его, Святослава, недавно убили при набеге на город пришлые, верно, такие же, как эти гости. Теперь только от молодого князя зависела судьба Ладоги, и он отчетливо это понимал. Крохотное бедное княжество, много раз подвергавшееся нападению врагов, еле сводило концы с концами. И сейчас у него наличествовало лишь одно неоспоримое достоинство – удобное расположение. Именно отсюда начинался торговый путь в Византию. При правильной постановке дела имелись существенные будущности, сулящие выгоды. Все проходящие мимо купцы платили бы пошлину хозяину водного пути. Необходимость починки и смоления судов также принесла бы немалый доход. Однако чтобы сделаться владычицей портов и гаваней, к которым спешат торговые ладьи, Ладоге необходимо обладать крепкой обороной и верной дружиной. Ни того, ни другого у Миронега, по большому счету, нет.

Уже продолжительное время шли переговоры между молодым правителем Ладоги и предводителем варяжской дружины. Впрочем, назвать переговорами сие действо можно было с натяжкой. В какой-то миг бояре, поддерживающие молодого князя, так разошлись, что стали перекрикивать друг друга, Рёрика и самого Миронега. Потому последний посчитал разумным выставить всех их за дверь, дабы встреча не закончилась бранью или чем похуже. Кроме того, они столь открыто навязывали свое мнение молодому правителю, что это не только оскорбляло его свободный дух, но и не позволяло думать самому. А Миронег с детства отличался своеволием. Невзирая на врожденную хромоту, он слыл умелым наездником и ловко управлялся с мечом, по крайней мере, на сколько это было возможно. К тому же он был неглуп и схватывал налету. Неожиданно осиротев, он не растерялся во враждебном мире, а взял в свои неопытные, но решительные руки бразды правления. Не все получалось у молодого князя складно, но многого он все-таки достиг. Казна была по-прежнему пуста, однако дань с его земель худо-бедно, но собиралась. И в маленьком княжестве царил мир. Появление неожиданного гостя с огромной дружиной, известной своими зверствами, немало озадачило Миронега, чуть не сведя на нет все усилия. Тем более, не одно только присутствие незваных гостей настораживало правителя, но и принесенные ими тревожные вести с побережья.

Несмотря на жаркий червень месяц, за окном бушевало ненастье. То и дело в небе вспыхивала молния, озаряющая окрестности. Однако Миронегу было не до наблюдений за стихией: он не сводил сосредоточенных глаз с лица варяга. Тот говорил дружелюбно и улыбался приветливо. Но Миронег все равно чувствовал опасность, исходящую от своего гостя. Не даром же вокруг имени этого чужеземца вьются кровавые толки!

– Я забочусь о тебе же, Миронег, – Рёрик с пониманием оглядел молодого князя. – Ты и сам знаешь, что в одиночку тебе не отстоять княжества. Мне известно, что год назад Ладогу разграбили под метелку. И теперь, когда ты с трудом вдохнул в эти земли жизнь, все снова оказывается под угрозой – к тебе идет Рагнар. Ты и без моих разъяснений понимаешь, насколько это серьезно. Ибо для него нет ничего приятнее, чем угнать всех оставшихся жителей в рабство, а тебя убить.

– Это доподлинно известно? – Миронег слыхал о грозном Рагнаре, но не был уверен в том, что тот идет сюда. Возможно, чужак таскает его за нос. Ведь сведения эти быстро никак не проверишь. Нужно либо принять их, либо отринуть…

– Можешь не верить мне, Миронег. Я не уговариваю тебя и не неволю. А предлагаю соглашение – решай сам, – Рёрик оглядел Миронега доброжелательно и спокойно. Но было видно, что парню не по себе. Возможно, он смутно чуял, что ему морочат голову. – Мне ничего особенного не нужно…Уговоримся на том, что ты станешь оплачивать наши услуги мехами…Ну и, разумеется, столование: будешь кормить дружину. А в ответ мы защитим тебя и твой город от любых неприятностей. В том числе и от Рагнара, конечно.

– Я благодарен за то, что ты предупредил меня о надвигающейся беде. И та помощь, что ты предлагаешь мне…Я несколько озадачен, поскольку не понимаю…– Миронег нетерпеливо вздохнул: слова подбирались с трудом. Он не привык вести вежливых диалогов, так как сам по себе был резок и имел собственное суждение обо всем. Но тут и дураку было бы понятно, что умничать не следует, а уж дерзить и подавно.

Миронег уже давненько не испытывал такого напряжения. Он встал с места и несколько раз прошелся по покоям. Остановился у стола и налил в кубок воды, хотя помимо сего скромного напитка на подносах красовались сосуды с вином, привезенные варягами в дар князю.

– Что тебе не ясно? Спроси – и я развею твои сомнения, – любезно предложил гость.

– Видишь ли…Я знаю, кто ты…И слыхал о тебе, – признался Миронег, поглядывая на Рёрика. Варяг был существенно старше и, безусловно, опытнее, чем он сам, молодой князь. На лице этого незнакомого человека буквально читалось, что он может многое. Бывают такие говорящие лица. – И уверен: едва весть о том, что Ладогу оберегает твоя дружина, разлетится по округе – никто сюда не сунется. И Рагнар тоже…Но я не разгадываю, зачем тебе это нужно, – Миронег решил сказать все напрямую. Хитрить не было ни сил, ни желания: разносила с огромной дружиной, разместившейся в городе – не шутка. – Вы, варяги, берете дорого – серебром и золотом…А ты готов на меньшее – всего лишь кормежка и шкурки. Отчего такая щедрость?

– Как отчего?…Я ведь знаю, что тебе нечем платить мне, – кивнул Рёрик сникшему Миронегу, по виду которого нельзя было сказать, что это все тот же задиристый парень, который перессорился со всеми княжичами в округе. – Когда я был в твоем возрасте, мне так же, как и тебе сейчас, сто раз грозила опасность. Я знаю, как это тяжко, не имея сил, защищать народ, который верит в тебя. Возможности твои ограничены, я это понимаю и искренне желаю помочь. Есть и еще одна причина, – пустился в разъяснения Рёрик. А Миронег даже задержал дыхание: он решил, что, возможно, вся соль именно во второй причине, а не в первой, конечно. – Видишь ли, Миронег, Ладога – город особенный. Как тебе, вероятно, известно, здесь живет множество моих соотечественников, о которых я желаю позаботиться, взяв эти земли под свою защиту. Признаюсь откровенно. Я обеспокоен…Ведь совсем недавно вас опять чуть не сравняли с поляной…Ты меня понял?

– Я понял тебя, – в раздумьях нахмурил лоб Миронег, который на самом деле еще больше запутался. О каких именно соотечественниках варяг говорит? О ладожанах или о пришельцах, что сотню лет назад захватили эти земли, пока прадед его самого, то есть Миронега, не навел порядок, вернув обратно в руки славян город и честь рода?! В дружине гостя полно и тех и других, хотя чужеземцев, пожалуй, все-таки больше. Кто он сам такой? Каким богам поклоняется? Кажется, его след оставлен повсюду: в павшем Велиграде, в землях Ютландии, в Вагрии и, наконец, во Фризии.

– Что ж, я вижу, что тебе необходимо подумать, – прервал Рёрик размышления молодого князя. – А посему я покину тебя для размышлений. Обдумай мои советы и дай ответ.

Провожая взглядом статную фигуру гостя, степенно направляющуюся к выходу, Миронег подумал: «Вот уж, у кого забот-то нет!».

– Постой, – в последний момент окликнул молодой князь Рёрика.

– Ау, – Рёрик остановился в дверях.

– Предположим, твое великодушное предложение я приму, и вы останетесь здесь…– рассуждал Миронег. – Может ли статься такое, что твоя дружина разнуздается и?..