Хозяин моего тела

Экономка сухо кивает:

– Хорошо.

Я не нравлюсь ей. Как вышколенная прислуга, она держит свои чувства на замке, но ведь дочь пьяницы и дебошира Дэниэля Мартина не может быть хорошей?

Когда я останусь одна, откуда-нибудь с улицы обязательно позвоню тете и расскажу, как устроилась.

Как будто я – преступница, которой жизненно важно, чтобы никто ее не подслушал.

Подниматься по лестнице с подносом, груженым пиалой, сложновато. Потому я никогда не устроюсь работать официанткой.

Но это самое важное – подать суп лично и перед подачей на него «пошептать». Меня научила мама.

Нужно ускориться, потому что я в самом деле начинаю опаздывать. И если подведу Элиаса, он точно меня не погладит.

Дверь в его комнату я открываю, умудрившись не расплескать суп. Отлично.

Теперь особые, волшебные слова.

И главное, чтобы меня не сбил с ног какой-нибудь кот. Иначе это позор на всю жизнь.

А дальше происходит странное.

Мою шею сзади обжигает чье-то раскаленное дыхание, и я слышу тихий хриплый голос:

– Что ты делаешь с моим супом?

От неожиданности я вздрагиваю всем телом и почти роняю поднос – почти, потому что Элиас ориентируется мгновенно и… обнимает меня со спины, подхватывая поднос и выравнивая его.

Меня нехило шибает током. Я была уверена, что Элиас лежит в кровати, а он…

Дыхание сбивается, а все мысли путаются. Остается только одна: врать ему в лицо нельзя ни в коем случае. Я не хочу, чтобы Элиас Конте опять смотрел на меня, как на шелудивую кошку.

Сейчас, когда он так близко, когда я чувствую его крепкое и ужасно горячее тело, мне сложно себя контролировать.

– Спасибо. Давай я отнесу суп на стол? – я говорю, как в бреду, потому что стоять вот так в обнимку, когда я, кажется, слышу стук его сердца, опасно. Да и Элиас, в конце концов, не пойми, чем заболел! Заразит же.

– Ответь на вопрос, – он отпускает поднос, давая мне возможность пройти.

Настырный? Хорошо, я признаюсь:

– Это заговор на здоровье. Старинный. Фамильный… – я ставлю суп на стол и тут замечаю, что Элиас смотрит на меня непонятно темным и пристальным взглядом. Что бы это значило?

– То есть ты всерьез заботишься о моем здоровье, Лола?

– Ну да, конечно. От него же зависит моя карьера.

– Верно, – я не успеваю отойти, как Элиас преодолевает расстояние до стола в пару шагов, берет с подноса пиалку и пьет из нее, глядя прямо на мой рот.

Так, будто мои губы намазаны клубникой. Или чем-то таким же ярким и сладким.

Как будто больше всего на свете Элиас Конте хочет меня поцеловать. Черт. Мне моментально делается слишком жарко.

Нужно срочно остановить это безумие.

– Я… пойду? Я уже опаздываю.

Элиас допивает суп и ставит пиалку на поднос. В его глазах клубится живая тьма.

– Иди. И если мне на тебя пожалуются, я тебя уволю.

Что он такое сказал?! Высокая температура погано на него действует.

– Вот еще!

Ох, кажется, я произношу это вслух. Потому что лицо Элиаса вытягивается, а брови сходятся к переносице.

– Что, Лола?

Тон его голоса можно класть в напитки вместо льда.

– Вот еще мне надо тебя подводить, Элиас. Лечись, а я пошла.

И я выбегаю из его комнаты, пока Элиас Конте не сказал или не сделал еще что-то… необратимое.

Я вызвала такси к определенному времени, потому влетаю к себе, хватаю сумочку и стремглав несусь по лестнице вниз. Увы, щелкнуть портрет госпожи Конте и хорошенько пошерстить Сеть насчет нее я уже не успеваю.

Зато сегодня у меня целый вечер, а завтра и весь выходной в доме Элиаса. Знать бы, как я это переживу…

***

ЭЛИАС

Я просыпаюсь, полный самых радужных планов на день и морщусь от резкой боли. Мне в глотку будто осколков напихали. Ну натурально как стекол нажрался.

В голове муть.

Прикладываю руку ко лбу. Блять. Температура плюс тридцать восемь. Не меньше.

Такую переносить на ногах себе дороже. Я, конечно, закинусь антибиотиками и ее сброшу, но сколько-то нужно отлежаться.

Лола. Ее нужно срочно разбудить и рассказать ей, чтобы сама по делам съездила. Она девочка взрослая, все сможет.

Мои люди ведут расследование нападений, но пока ничего существенного не накопали. Я требую, чтобы копали дальше. Идеальные преступления на поверку выглядят очень просто.

Я не прощу себе, если Лола пострадает. Это только моя конфетка, и мне ее мучить.

Я отправляю Долорес привести Лолу ко мне. Но вместо того, чтобы исполнять распоряжение, экономка клянется уволиться, если я не останусь в постели.