Девочка Джокера

В трубке повисло молчание, и я уже начинала чувствовать вину за свое глупое поведение.

– Ладно, будет тебе по-другому, – каким-то настораживающим тоном согласился он вдруг. – Я тут как раз собирался в одно место наведаться… Тебя с собой возьму – там и развеешься!

– А что за место? – с любопытством спросила я.

– А вот это пусть будет сюрпризом, – отрезал он. – Ты, главное, оденься как-нибудь… поизысканнее. Там типа дресс-код.

– Эм… хорошо, – растеряно отозвалась я.

– Ну все тогда… В шесть будь готова!

Артем отключился, а я замерла на тротуаре, задумчиво прикусив губу. Предвкушение грядущего вечера приятным током расходилось по внутренностям, но кое-что перебивало этот настрой…

* * *

Спустя большую часть дня я с расстроенным выражением лица уселась на свою кровать комнаты общежития. Удерживая в руках очередное снятое платье, я смирилась с тем, что мне не просто нечего надеть, а даже выбирать не из чего!

Примерно в это же время мои соседки вернулись с пар, так и застав меня в одном нижнем белье среди разбросанной кучи скромного гардероба. Побросав сумки, Катя и Света быстро оценили ситуацию, окинув понимающим взглядом мой бардак. Я лишь тяжко вздохнула, отвернувшись к окну и не желая озвучивать очевидное.

Никогда не любила сетовать или жаловаться на жизнь, но так сложилось, что в своей я почти не имела простых радостей. У меня не было нормального телефона, лишних денег, чтобы ходить в клубы по пятницам и даже хотя бы одного, но хорошего платья! А то, что я имела, – это деньги за смены в ночном клубе, где работала официанткой, и помощь единственной бабушки, которая, несмотря на мои уверения о стабильном заработке, все равно нет-нет, да и отправляла кусочек своей пенсии. Но эти деньги я всячески берегла и тратила очень рационально.

Конечно, мне, как и каждой нормальной девочке в моем возрасте, так порой хотелось свободно пойти куда-нибудь с одногруппницами или купить понравившуюся вещь. Но я всегда помнила, что потом нечего будет есть. Или не на что – взять те же тетради, одежду на сезон да и вообще вещи первой необходимости. А просить у девчонок…

Пусть я и жила без особого достатка, но никогда гордость не позволяла просить. По крайней мере, если бы я халатно растратила деньги. Поэтому я уверена, что лучше быть экономной, чем попрошайкой! Однако, несмотря на принципы, я никогда не отказывала в помощи другим и не пыталась выделять свою позицию.

Вот такую странную, но гордую меня и воспитала бабушка.

Я лишилась родителей очень рано, так бывает… Мама умерла, когда мне было всего четыре года, а папа, не выдержав тяжести потери, начал стремительно терять себя и находить утешение в водке. Думаю, из благих побуждений он сам и отвез меня в пригород, где передал в руки бабушки Лизы – его матери. А после навсегда исчез из моей жизни.

Бабушка до сих пор не говорит, как сложилась его судьба, но, несмотря на мою обиду, что глубоко затаилась еще в детстве, никогда не позволяла думать о нем плохо.

«У каждого человека своя слабость! – терпеливо объясняла она мне, предлагая довериться опыту своего почетного возраста. – С каждого спросится на том свете. Но мы должны прощать своих родителей, чтобы потом не нести эти кандалы всю жизнь…»

Итак, на плечи пенсионерки упала ответственность за мое воспитание. Моего папу она родила поздно, потеряв до этого двоих детей, поэтому я ей досталась, когда бабушка была в довольно преклонном возрасте. Как заслуженная учительница, она воспитала во мне все сильные качества: привила любовь к знаниям, целеустремленность, а самое главное – оптимизм! Веру в то, что из любой ситуации есть выход. А еще, что рано или поздно плохое сменяется хорошим.

Возможно, именно этими мудрыми установками она и смогла отвлечь меня от наклонной дорожки беспризорницы. Ведь было много тяжелых моментов, которые мне довелось проходить и проглатывать из-за отсутствия лишних денег и хорошей одежды. И они целенаправленно подводили меня к этому! Меня часто дразнили в школе не только из-за внешнего вида, но и за сиротство. Оказалось, что я виновата в этом.

Дети бывают очень жестокими, как и общество! И если бы не грамотная поддержка бабушки, вместо учебы я выбрала бы борьбу… Ожесточилась бы сердцем, считая все хорошее слабостью, а чтобы защититься, видела бы только один выход – стать плохой!

Но, к счастью, обошлось. И сейчас, благодаря бабушке, я – студентка одного из лучших университетов города, а она может быть спокойна за мою судьбу.

В общем, пришло время отложить унылые мысли о том, как несправедливо обделила меня судьба, и рассказать девчонкам все как на духу. Они напоили меня чаем с любимыми конфетами, и мы начали думать.

Нет, тратить время на то, чтобы вершить бардак еще в двух шкафах, мы не стали. Дело в том, что Катя – девушка с пышными формами, хотя вкус и одежда у нее действительно подходящие. Ну, а Света вообще платья не носила, отдавая предпочтение спортивному стилю. Проще говоря, пацанка наша Света. Но, как ни парадоксально, очень даже женственная!

– Не-е, девчонки… походу, придется идти нам во вражеский тыл, – задумчиво изрекла Катя, решительно поставив свою кружку на стол.

– Кого это ты имеешь в виду? – нахмурилась я.

– Ну, а ты как думаешь? Кто в наших трущобах самая упакованная чикса?

Мне хватило секунды, чтобы догадаться, о ком она, и резким тоном возразить:

– Нет! Нет и нет!

– Да погоди ты, Сонь! – настойчиво прервала подруга. – Ну, подумаешь, недопонимания у вас со Снежей, но цель-то важнее! В конце концов, ты хочешь произвести впечатление на своего Артема? Или будешь за свою гордость замуж выходить?!

Я скептически взглянула на Катю. То, что между мной и Снежаной были недопонимания – это мягко сказано. Мы друг друга не выносили с первого дня, как встретились в универе! Яркая блондинка с выразительными голубыми глазами, эдакая залетевшая из другого мира элита, которая решила отдохнуть от опеки родителей, а заодно хапнуть новых ощущений, проживая в скромной общаге. Хотя, надо заметить, это она так всем говорила. А слухи ходили, что родители сами пихнули ее сюда за какой-то косяк. Правда, позаботились о том, чтобы условия проживания были сносными. Поэтому в комнате, рассчитанной на троих человек, она жила одна. Да и комната, скорее всего, как картинка с обложки.

Несложно догадаться, на какой почве между нами могли возникнуть разногласия. Когда мажорка с определенным складом ума и видением мира встречается с представителем другого класса, хочешь не хочешь, а конфликтов не избежать.

Вообще, от нее не только мне доставалось. Но почему-то многие помалкивали – то ли боялись, то ли не хотели связываться, тогда как я, научившись в свое время показывать зубки, грызлась до последнего.

– Да она даже слушать не станет, – махнула я рукой, встав из-за стола и без особого энтузиазма направившись к разбросанной кучке своего тряпья.

– А вот за это ты не переживай! Разговор я беру на себя, – решительно заявила Катя, перехватив мой недоверчивый взгляд.

* * *

Начало было не очень многообещающим. Эта пигалица даже в комнату нас не пустила. Застыла в проходе, скрестив руки на груди и подперев плечом косяк. Как и подписалась, разговаривала с ней Катя. В тоне рыночно-деловых отношений. Я же тем временем стояла в сторонке, отвернув голову, как будто тут речь вообще не обо мне. Честно говоря, я скептически отнеслась ко всей этой затее, но Катя оказалась проворным дипломатом и нашла нужный крючок, чтобы вражеская сторона проявила интерес.

– Четыре хвоста, – холодно обратилась ко мне Снежана в какой-то момент.

Я нахмурилась, осадив девушку возмущенным взглядом.

– А попа не треснет?! – огрызнулась.

– Ладно, три, – снисходительно выдавила она.

– Два! И это максимум.

Скривив губы, Снежа помялась несколько мгновений, но затем манерно перекинула шелковую прядь белоснежных волос через плечо и нехотя бросила:

– Заходи.

Чтобы не спугнуть удачу и не мешаться в святой обители этой барышни, Катя мгновенно ретировалась. Обитель и правда оказалась, мягко говоря, необычной. Я ожидала чего угодно: пафоса, евроотделки, кричащей роскоши… Но вместо этого первыми увидела яркие, пестрящие цветами картины на стенах. Справа по центру стены, точно трон, располагалось зеркало с софитами, какие бывают в гримерках у артистов, а рядом – полки, на которых были сложены различные саквояжики, коробочки, а также цветовая палитра из разнообразной косметики.

Надо признаться, с этой секунды я совершенно другими глазами посмотрела на девушку, с которой воевала почти два курса. Ведь с виду холеная и стервозная Снежана училась, как и подходит ее резкому нраву, на адвоката. Но, судя по комнате, внутри нее росла и развивалась личность совершенно другого, творческого направления!

Снежа приступила к делу сразу. Цепким взглядом окинула мою немного растерянную персону и начала стремительно подбирать образ в голове. Мы мерили платья, коих у нее оказалось просто неожиданное для меня количество, о качестве вообще молчу – таких тканей я даже не знала! Так вот, за это время мы нашли столько тем для разговоров, что я в очередной раз убедилась, насколько ошибалась на ее счет. Оказалось, что всю сознательную жизнь она мечтала стать стилистом-визажистом, чему родители, кстати говоря, были совершенно не рады… На этой почве и разрослась вся суть конфликта, после которого Снежа добровольно покинула богатые хоромы и обосновалась в нашей скромной общаге.

За разговорами мы довольно быстро и единогласно остановились на одном платье. Черное, облегающее плотным шелком, оно уходило юбкой в пол и было украшено черными кружевными вставками. Широкие лямки красиво спускались с плеч, сдержанно открывая грудь, а юбка расходилась от середины бедра разрезом, тонко и искусно отделанным кружевами.

Снежана так загорелась, глядя на меня или пребывая на волне творческого вдохновения, что сама предложила сделать мне прическу и нанести макияж! Еще не в силах отлепить от себя восторженный взгляд я, конечно же, согласилась.

* * *

За окном уже стемнело, а Снежа все суетилась вокруг меня, усадив перед тем самым зеркалом. Находясь в этой красивой комнате и наблюдая, как она старательно колдует надо мной, я в какой-то момент даже почувствовала себя ни много ни мало настоящей золушкой!