VIP

Всё кончилось, справедливость восторжествовала. Но уже во время оглашения приговора Панкратов ощутил какой-то душевный дискомфорт. Он не исчез, а только усилился после того, как Панкратов и Игорь Касаев съездили на Троекуровское кладбище, положили на могилу Сергея Старостина цветы и молча постояли с непокрытыми головами перед дубовым крестом с овальной фотографией молодого майора в парадной форме. Что-то не так было в самом устройстве жизни, при котором любовь приносит в жизнь не новую жизнь, а новые смерти, а женственность уподобляется разрушительному тайфуну. Не так, не так.

Панкратов всегда считал себя человеком не то чтобы черствым, но ни к каким рефлексиям не склонным. Он решил, что избавиться от тревожащего душевного дискомфорта может только одним способом – встретиться с Ириной Керженцевой и попытаться понять, что такое эта женщина с её феноменальной способностью подчинять своей воле мужчин. Является ли она, как сказал адвокат, жертвой всеобщей деградации нравов в современной российском обществе, или здесь что-то другое?

Панкратов заехал в Управление федеральной службы исполнения наказаний к знакомому генерал-майору, попросил позвонить начальнику колонии ИК-9 и отрекомендовать его как человека, заслуживающего доверия.

– За каким чертом тебя туда несет? – полюбопытствовал генерал. – Это же настоящий медвежий угол.

– Хочу встретиться с одной осужденной, – ответил Панкратов с ударением на втором слоге, как принято в этом цехе.

– С кем?

– Не вникай, долго рассказывать.

– Темнишь, Михаил Юрьевич, – укорил генерал. – Ладно, если не хочешь, не говори.

Но в колонию позвонил.

В середине декабря Панкратов выехал в Тобольск.

IX

В тюменский аэропорт Рощино он прилетел утром на «боинге» компании Ютэйр, на электричке быстро доехал до Тобольска, а последние тридцать километров до ИК-9 добирался часа три на рабочем поезде из четырех вагонов, который здесь называли бичевозкой. На нём ехали работяги в оранжевых железнодорожных жилетах и женщины с плотно набитыми сумками, по большей частью пожилые, матери заключенных, которым разрешили свидание. Поезд подолгу стоял на полустанках, только во второй половине дня Панкратов подошел к проходной ИК-9.

Колония стояла на возвышенности, была обнесена пятиметровым бетонным забором с тремя рядами колючки, с вышками по периметру и напоминала средневековую крепость. Дежурный прапорщик придирчиво проверил паспорт Панкратова и провёл его в административный корпус.

Начальник колонии, полковник внутренних войск, лет сорока, встретил московского гостя доброжелательно.

– Что там творится у вас в Москве? – сразу спросил он. – Эти протестные гуляния, «оккупайАбай», «оккупайАрбат», так дойдёт и до «оккупайКремль». Москвичи работают когда-нибудь или только гуляют?

– Работают. А в свободное время гуляют. Дойдёт ли до «оккупайКремль»? Никто не знает. А я знаю не больше вас, один телевизор смотрим.

– Телевизор смотришь – одно, залезешь в Интернет – совсем другое. И уже не знаешь, чему верить. Что привело вас в наши края? – перешел полковник к делу, почувствовав, что гость не склонен обсуждать московские новости.

– Хотелось бы встретиться с одной осУжденной.

– С кем?

– С Ириной Керженцевой.

Полковник помрачнел.

– Быстро же до вас слухи доходят! Нет Ирины Керженцевой.

– Где она?

– Погибла при попытке к бегству.

– От вас можно бежать? – не поверил Панкратов. – Из такой крепости?

– Мы тоже думали, что нельзя. Оказалось, можно. Как? Очень просто, на вертолёте. Вот представьте. Стоят бригады на плацу, вдруг над ним зависает «Ми-1», с него летит трап, какая-то бригадница цепляется за него, вертолет набирает высоту. Охрана очухалась, открыла пальбу очередями. И ушел бы, да пуля перебила винт, рухнул за зоной. Понятное дело, взорвался. Три обгорелых трупа. Пилот, бригадница и наш офицер.

– Бригадница – Керженцева?

– Она.

– Кто офицер?

– Молодой парень, капитан внутренней службы. Он и организовал побег. Ума не приложу, как она сумела охмурить его всего за два месяца, И главное – никто ничего не замечал. Только потом, когда стали разбираться, узнали: замкнулся, ушел в себя. Её не жалко, его тоже не очень жалко, сам виноват. А вот кого жалко – жену и двоих пацанов, остались сиротами.

– Когда это было?

– Неделю назад. Теперь ждём комиссию. Эта Керженцева – что она за человек?

– Она не человек, – ответил Панкратов. – Она явление природы.

Аэропорт Рощино был закрыт, Москва не принимала, весь северо-запад был блокирован снежным циклоном. Панкратов переехал на вокзал и взял билет на проходящий поезд Хабаровск – Москва. Ночью долго не мог заснуть, слушал перестуки вагонных пар, смотрел на чередование света и тени от пролетающих за окном полустанков, а в голове всё крутилась библейская фраза:

«Положи меня, как печать, на сердце твоё, как перстень, на руку твою, ибо крепка, как смерть, любовь…»