Подсознательные гении и их неэволюционировавшие аналоги. В бездне безумия…

В стенку постучал могучий кулак отца. Я знал наперёд, что он хочет от меня: закрыть дверь. Я так и поступил. Тогда он её открыл и вошёл.

– Откуда ты знаешь, что я хотел именно этого? – спросил он меня.

– Я бог, – засмеялся я ему в ответ. – Ты становишься таким же предсказуемым, как все вокруг.

– Пошёл ты! – огрызнулся отец.

Я не разозлился на него, я знал, что он слабоумен и что скоро настанет судный день, исполнять который будет поручено мне. Грязная бездушность Говяжек хранила таинственное молчание. Смерть невинных раскрыла тайну говяжского зла и показала мне, кто я на самом деле.

То, что я сейчас скажу, сугубо личное: жилищный вопрос. Мой отец не сильно огорчился смертью своего родителя. Он поимел квартиру в Санкт Петербурге, которую потом продал, чтобы не работать и ни о чём не беспокоиться. С продажи второй квартиры, что досталась ему после любимой тётушки Гали, он купил то ли другую квартирку, то ли дачку в пригороде, и забрал мать с собой, прописав её там. Меня же оставили одного в двухкомнатных апартаментах в гнетущих Говяжках. Я продал эту квартиру, чтобы избавиться от нелёгких воспоминаний былой жизни, и нашёл небольшую жилплощадь в Москве. С тех пор моя жизнь выровнялась, и ничего из ряда вон выходящего больше не происходило.

Фёдор закончил рассказ. Настя сидела рядом с ним на скамейке перед её подъездом.

– Да, интересная у тебя жизнь.

– Чем?

– Нескучная.

– Может. А ты что о себе поведаешь? А то я всё о себе да о себе…

– А что обо мне рассказывать?

– Чего-нибудь, – коротко ответил Фёдор и развёл руками.

– Ну, я увлекаюсь пирсингом. Правда, только начинаю. До профи мне, конечно, далеко, но проколоть ухо или бровь могу запросто.

– А ещё чем занимаешься?

– Ну, учусь.

– Где?

– В МГУ.

– А, на кого?

– На преподавателя.

– Интересная профессия.

– Поэтому и выбрала.

– А чё преподавать-то будешь?

– Литературу и русский язык. – Ответила Настя и довольно кратко и типично описала свою одинокую жизнь, и они разбрелись по домам, обменявшись телефонами.

По дороге домой, Фёдор мучил себя вопросом «С кем же она говорила по телефону? Как я мог забыть спросить у неё?».

Глава вторая

«Чёрное вещание: испарение душ»

Погожим субботним днём Настя и Фёдор тихо шли по московским улицам, мило беседуя и потихоньку сближаясь. Молодые люди уже были в объятиях друг друга и целовались. Они свернули за угол и перешли на другую улицу, отгороженную глухой стеной дома. Интимное расстояние возбуждало. Не в силах больше сопротивляться желанию, Настя потрогала Фёдора между ног, погладила возбудившийся кончик члена и, освободила ему проход, расстегнув ширинку. Затем задрала вверх свою кофту. Фёдор поднял Настину юбку, и они начали страстно целоваться, сладостно пыхтя, и лаская друг друга. Не прошло и пяти минут развития любовных событий, как девушка услышала невдалеке голоса молодых людей. Сексуальные игры прервались. Девушка запахнула кофту, слезла с Феди и опустила юбочку.

– Что такое? – удивлённо спросил Фёдор и тоже застегнулся.

– Федь, я слышала голоса.

– Какие голоса?

– По-моему, там какие-то алкашы.

– Ну и что из этого?

– А вдруг они на нас нападут?

– Не бойся, они этого не сделают, – Фёдор сам сильно испугался, но чтобы сохранить чувство собственного достоинства, начал строить из себя героя: – Я не позволю им тебя обидеть.

Показались шестеро крепких ребят лет двадцати, все стриженые «ёжиком». Двое были в джинсах и заправленных внутрь маечках, а остальные – в разных спортивных костюмах, с тремя полосками по бокам и без. На ногах блестели туфли и рыночные кроссовки из кожзаменителя. Кто-то вертел на пальцах ключи. Они медленно приближались, со смехом перебрасываясь фразами. Неподалеку от пары молодчики остановились и непринужденно встали кругом, как будто совещаясь. Почти сразу один из них, с толстым наглым лицом и складчатой шеей, окликнул Фёдора:

– Парень, слышь, поди-ка сюда.

– Кто? Я?

– Да, да ты.

– Зачем?

– Ну поди, чё те, трудно что ли?

– Ну зачем?

– Поди, сказал! – глаза незнакомца полезли на лоб. Остальные молча презрительно глядели на Фёдора.

– Чё, непонятливый? – вдруг вмешался другой парень.

– Не пойду, – робко сопротивлялся Фёдор.

– Ты чё, петух, ща я те харю разорву, – огрызнулся он, свирепея.

– Отстаньте от нас! – крикнула Настя.

– Завали хавло, коза, ща и до тя дойдет, – подался вперед громила.

Оцепеневший Фёдор покосился на беспокойное лицо Насти и дернул её за руку. Они побежали. За ними, как по команде, ринулись хулиганы.

– Стоять! Куда побежал! Козёл! – орал здоровяк. Все свистели, орали матом и громко издавали ртом звуки, похожие на булькающий смех. Складывалось впечатление, что в их ртах находилось по пол-литра пива, через которое они пытались рассмеяться.