Смерть предпочитает убивать изнутри: Крах невежества

Штурмовые вертолеты ещё пару раз ударили из ракет и прижали пулеметным огнем противника внутри укреплений, в этот момент вертолеты с пехотой первого и второго отряда стали садиться и выгружать солдат, все шло по плану. Но в этот момент из-за смежного здания высунулись бандиты с РПГ, которых не успели зафиксировать высокоточные системы наведения штурмовых вертолетов. Бандиты залпом выстрелили по вертолетам, высаживающим первый отряд. Машины вспыхнули ярким пламенем и разлетелись в разные стороны, лишь третий вертолет из их числа остался налету, потеряв всю перевозимую пехоту в пламени взрыва. Резко поднявшись, он полетел прочь, оставляя за собой клубы черного густого дыма из-за поврежденной двигательной системы.

Расчеты военных оказались ошибочными: не все бандиты сидели в правительственных и укрепленных зданиях, некоторые, вооруженные РПГ и системой противовоздушной обороны, сидели в засаде в соседних домах более разрозненно. Авиация начала действовать незамедлительно – вертолеты открыли огонь по зданиям ракетами при первых же признаках появления там движения. Некоторые здания сразу сравняли с землей, и дальнейших выстрелов от бандитов не последовало.

Затрещали пулеметы Ивана и Сэма, автоматы солдат и СВУ Никиты открыли свой шквальный огонь. Я высунулся из укрытия и навел свой автомат через бойничную щель вагона, открывая стрельбу по бегающим из стороны в сторону бандитам. Примитивная, чуть ли не фанерная, защита бандитов, разлеталась в щепки, сами они от неожиданности были крайне дезорганизованы. Стараясь убежать и укрыться, беглые преступники раз за разом получали пули.

Территория вокзала стала стремительно пролетать перед глазами. Враги бежали врассыпную, стараясь занять позицию и перегруппироваться. Мой Калашников периодически опустошался, но ловкая рука снова отправляла заряженный магазин под брюхо автомата и передергивала затвор, расстреливая противников дальше. Однако теперь к нам стали выходить бандиты с пулеметами и РПГ, решившие побыстрее разделаться с нами. Никите не мешала высокая скорость поезда ловко снимать их из снайперской винтовкой. Позже, вероятно, получив какой-то приказ, бандиты с ракетометами отступили.

Грохот автоматов прервал громкий голос Салмана, который сообщил по динамикам и по рациям, что впереди завал, поезд пойдет на таран, поэтому всем необходимо держаться за поручни. Мы ухватились за них в меру своих возможностей. Татаров находился рядом со мной и присел, прочно держась за ручки, чтобы находиться в более устойчивом положении.

Поезд ударился в завал, его скорость резко упала, а потоми вовсе остановился. Я упал и покатился кубарем по вагону, однако Татаров схватил меня и помог мне подняться на ноги, некоторые солдаты также попадали с ног. Салман включил заднюю передачу и начал сдавать назад, чтобы отъехать.

К колесам вагона стали прилетать дымовые шашки. Вокруг поезда все заволокло дымом и неожиданно стихло, в ушах неприятно позванивало от выстрелов в перестрелке. Мы обрадовались, что бандиты испугались и побежали прочь из вокзала прямо под прицел авиации и оружия второго отряда, однако все происходило иначе. Группировки бандитов, гоняемые авиацией, укрылись на территории вокзала, придя на помощь неожиданно атакованным товарищам. И противостоять бронепоезду они посчитали более логичным действием.

С громкими криками и ором, враги толпой бросились на наш состав снова. Засверкали пули, пролетевшие сквозь щели в бойницах, громко закричал боец, не успев укрыться от обстрела. Мы снова поднялись к бойницам и продолжили вести ответный огонь по нападавшим, которых успели заметить. Какой-то лидер громким голосом призвал неприятелей, и после его речей они бросились на поезд с удвоенной силой, выбегая из дымовой завесы. Тем временем состав медленно-медленно двигался назад, набирая свои обороты, но бандитам такая скорость позволяла напрыгивать и пробираться внутрь.

– Отряд, ближний бой, – закричал Татаров. – Штык-ножи готовь!

Солдаты, как я и другие члены экспедиции, взяли прикрепленные к поясу штык-ножи и насадили их возле дула, складывая приклад автомата для лучшего маневрирования в узком пространстве поезда. Никита скрылся в глубине вагона, давая возможность профессиональным солдатам принять ближний бой, и для прикрытия взял в руки пистолет-пулемет. Все это время где-то вдалеке слышалась стрельба вертолетов, которые вели огонь и продолжали загонять всех бандитов в здание вокзала.

Бандитов становилось всё больше и больше, с громким криком, они отчаянно неслись на поезд и уже ничего не боялись. Пулеметчики поезда, включая Ивана и Сэма, перешли на беспрерывную стрельбу, но этого все равно было недостаточно. В ушах звенело и гудело от грохота, иногда я переставал слышать окружающее пространство. Все происходящее вокруг превращалось в ад – кровь, крики, звенящие над головой пули. Бандиты запрыгивали в окна вагонов, используя подручные материалы для разрушения некоторых бойниц, прыгали на входные двери и места стыка между вагонами, постепенно пробираясь внутрь.

Поезд тем временем отъезжал все дальше, разгоняясь задним ходом. Солдаты схлестнулись в ожесточенной схватке в ближнем бою, не давая бандитам возможности зажать нас, но до моей позиции они не добирались.

Один из бандитов сломал бойницу и залетел в окно между мной и Татаровым. Ни минуты не думая, я вонзил ему штык-нож в грудину, пока тот не успел подняться. Враг замер, его челюсть отвисла, а изо рта с хриплыми воплями стали вылетать кровавые брызги. Я выдернул штык-нож и меня полоснуло с ног до головы кровью убитого врага. От увиденного мне стало не по себе, тошно и одновременно страшно.

Татаров заметил это, схватил меня за плечо, повернул и сказал, глядя в глаза:

– Не спать, боец! Бой ещё идет!

Его слова подействовали на меня, словно маяк в кромешной тьме. Я снова начал мыслить и включать свою голову. В этот момент, к Татарову подобрался сзади один враг и уже был готов нанести удар, сам военный противника не видел. Я развернул автомат со штык ножом в сторону него, он сразу же понял, что за ним кто-то есть, и нагнулся, давая мне возможность пройти вперед и проткнуть противника, что я и сделал.

Солдаты дрались как львы, но бандиты брали своим количеством, нападая по несколько человек на одного солдата сразу, отчего тот не выдерживал натиска. Некоторые бандиты стреляли по сломанным окнам снаружи поезда, но, в основном, их попадания приходились на бронежилеты и средства защиты. Становилось все жарче и жарче, в глубине души я все надеялся, что когда-нибудь количество наших врагов упадет и ждал, что к нам придут солдаты второго отряда. Меня очень волновало, что в один момент какой-нибудь бандит все же выстрелит из РПГ и наш поезд полыхнет ярким пламенем.

Мы выехали за пределы дымовой завесы. Внезапно подбегающим к нам бандитам начали стрелять в спину. Это был второй отряд солдат, который пришел к нам на помощь, смыкая тиски нашей атаки. В рядах бандитов началась паника и суета, а затем они и вовсе побежали в разные стороны, игнорируя приказов.

– Куда, куда все побежали? – вскричал командующий бандитами, который засветил свое положение – он пролез в поезд и уже начинал драться с солдатами оружием ближнего боя. Путь ему преградил Никита, однако главарь с одного удара в живот отправил его в нокаут. Никите повезло, и он улетел прочь с его пути, оказавшись в относительной безопасности.

Это был здоровенный и мощный враг, который штурмовал вагон – солдаты с ним справиться не могли. Иван покинул свою пулемётную точку, усадив вместо себя солдата и, раздвигая товарищей и перешагивая через убитых, кинулся сражаться с главарем бандитов лично, когда тот уже убил двоих в ближнем бою, и вскоре, встретился с главарем лицом к лицу. Враг увидел, что Смольников был вооружен, и резко сократил дистанцию, выбивая ногой из рук его автомат. В свою очередь, Иван вмазал ударом ноги главаря, отчего тот повалился и выронил свою, но после бандит вскочил на ноги и разъяренно бросился на парня, начав рукопашный и беспощадный бой из двух мастодонтов.

Каждый из них наносил удары, намереваясь одолеть врага. Силы были примерно равны: в считанные секунды бойцы разворотили друг другу лица, разукрасили руки кровавыми красками кулачного боя и ни один не собирался отступать. Иван, навязав борьбу, вместе с противником выбил промежуточную дверь в вагоне с амуницией, и они продолжили дубасить друг друга, круша все вокруг. В какой-то момент главарь бандитов выдохся, Иван воспользовался этим, и повалил его так же, как это он сделал с Сэмом, а затем взял его на удушающий. Главарь сопротивлялся до последнего, но стальные тиски русского медведя не щадили никого. Спустя время бандит потерял сознание и вырубился, но Иван не стал его добивать, а просто оставил валяться на полу без сознания.

Поезд, оказавшись уже вне территории вокзала, остановился и снова двинулся вперед. Живой силы противника в поезде становилось все меньше и меньше, некоторые просто выпрыгивали из окон, боясь смерти от наших рук, а другие сдавались, поднимая руки вверх.

Территория вокзала снова предстала перед глазами, и поезд наконец окончательно остановился. Вокзал теперь контролировали силы военных, которые арестовывали сдавшихся в плен бандитов, и можно было с уверенностью сказать, что бой за вокзал был окончен.

Татаров вышел из вагона и глубоко вздохнул, осматривая поезд снаружи, а затем достал рацию и начал что-то говорить в неё.

Раненых солдат оказалось немного, в основном были погибшие. И погибли они, в большинстве, от ножей и тяжелых ударов в ближнем бою. Вагон был завален трупами бандитов, но среди этих трупов было немало и солдат.

Отворилась дверь локомотива, из него вышел взволнованный Владимир, а за ним и два солдата, вытаскивающих Салмана с тяжелыми ранами от пулевых ранений. Кровь лилась из-под бронежилета густым кровавым потоком, а сам парень уже был без сознания.

– Дорогу, дорогу, – говорил Вова. – Приготовьте мне место в одном купе, надо доставать пули, нужна кровь для переливания.

– Сейчас, сейчас… – сказал я и побежал бегом в вагон.

Путь мне перегородил Татаров, у которого были ещё какие-то планы на нас:

– Не спеши, боец. Разведка обнаружила вход в ракетную шахту, мне нужна твоя помощь.

– Решается жизнь моего товарища, а свободных солдат ещё много, попросите их вам помочь, – сказал я и попробовал пробиться в вагон, но без успеха.

– Солдаты вымотаны, устали. Да и боевая численность второго отряда значительно уменьшилась, а ты в бою проявил минимальную активность и сохранил силы. Идем, нам пригодится ещё твой иностранный товарищ, он то вообще только за пулеметом сидел.

– Может, вы ещё и Машу возьмете, а затем растащите нашу экспедицию по фронтам? – с нервным раздражением вымолвил я.

– Нет времени для острот! Боеголовки могут взорваться в любой момент.

– А тут может умереть мой друг! – ответил ему я.

– Вот и решай – твой друг или мы все сразу.

Я посмотрел на умирающего товарища, затем снова на Татарова, и нехотя вызвал по рации Сэма, а через три минуты, мы бегом бежали ко входу в шахту: я, Сэм, Татаров и три солдата, которые ещё остались с нами, другие отправились ловить убежавших бандитов, помогать раненым и восстанавливаться. Никита пришел в себя и остался помогать Владимиру и другим солдатам в оказании первой медицинской помощи. Честно говоря, я не хотел бросать друзей но, по словам Татарова, боеголовки могли взорваться в любой момент, так что надо было спешить.

Некоторые оставшиеся бандиты сидели в жилом здании и, завидев нас, открыли шквальный огонь. Вертолеты быстро пришли к нам на помощь и перестреляли всех обороняющихся из пулеметов – путь был свободен. Мы пробрались внутрь здания, где лежали мертвые и недобитые бандиты. Татаров начал допрашивать их и потом сразу же убивать с определенной жестокостью, что оказалось крайне неожиданным с его стороны, мы с Сэмом были шокированны от увиденного. Наконец, Татаров сказал: «За мной, вход внизу» и пошел в подвал дома, мы отправились за ним.

Путь привел нас в небольшое подвальное помещение. Командир подошел к одному из щитков, открыл его, что-то покрутил, и одна из стен внезапно приоткрылась. Прикрывая друг друга, мы прошли в образовавшийся проём и какое-то время шли по неосвещенному темному коридору, пока не оказались в любопытном помещении. Здесь горел слабый свет, светились мониторы компьютеров и прочие смежные с ними механизмы. В кресле сидел человек, направив на нас оружие, чуть правее шел коридор, который оканчивался некоторым количеством больших стальных дверей, за которыми и находились боеголовки. Мы рассредоточились в помещении, используя часть аппаратуры в качестве укрытия.

– Так-так-так, какие люди, – вдруг заговорил Татаров, – профессор Василий Карлов собственной персоной. Это именно ты и открыл ракетную шахту, ты и погонял сбежавших заключенных.

– Хех, да, это я её открыл, – сказал Карлов с усмешкой, не переставая наводить на нас оружие. – Потому что не надо было сажать человека, который работал с боеголовками и знал каждую ракетную шахту страны, каждую лазейку в её системе безопасности! Вы думали так просто можно поиметь с ученого выгоду и отправить его куда подальше? Вы надеялись, что в тюряге из меня выбьют весь мой ум? – сказал он яростно и высокомерно. – Ан нет, ошибочка вышла! Своим человеком меня посчитали, так и знай.

– Да видно, что молодец. Хотел денег, да? Хотел революции, разрушений? Вот тебе и результат, – говорил Татаров.

– Нет, я просто видел правду и говорил её другим. Все остальное додумали уже другие персоны, разве не понятно? А что касается результата… Вы обещали нам вернуться обратно в ваш мир, снять с нас все преступления, если мы предоставим вам боеголовки. И что вы сделали? Привезли обещанный поезд только для того, чтобы перестрелять нас всех?

– Ты думаешь, мы купимся на твои слова? Твои боеголовки – это инструмент твоего устрашения, и не более! Ты просто террорист, который поставил кучу жизней на кон, чтобы вернуть себе свое!

– Да неужели? – усмехнулся он. – Те люди, что вы убили, хотели начать новую жизнь, с ними были даже женщины и дети. Захотели отыграться сразу на всех картах – и боеголовки заполучить, и опасных для системы людей завалить, да? А сейчас, своими боеголовками, вы надеетесь восстановить порядок и контроль? Сейчас после всего того, что произошло во всем мире, когда вы не смогли его построить ещё до катастрофы? Когда своими действиями или бездействиями привели к зомби-апокалипсису? Проталкивали своих людей, продавали и покупали всё и всех, оставаясь при этом на свободе, а в тюрьмах оказывались мы – те, кто при жизни ничего не имели, а просто отстаивали свои права и свое место в жизни? Нет, мой друг, ничего не изменится, ничего у вас не получится, теперь наш мир играет по другим правилам.

– Я человек военный, слово чести, слава моей отчизны и безопасность простых людей для меня стоит всегда на первом месте. Я никогда не брал взятки, жил честно и исполнял свой воинский долг. А ты, как самовлюбленный бунтарь, теперь кидаешь мне свои угрозы и уверяешь, что поступил как человек, – кричал Татаров через все помещение.

– Да, ловко вы нам в спину зашли. Мы-то уже были уверены, что вы сдержите слова, что мы вернемся назад в цивилизацию на вашем бронепоезде, но нет, – сказал Карлов, пригрозив указательным пальцем, -вы были хитрее. Молодцы, одним словом! Умницы, елки! Знаешь, господин Татаров, запомни пожалуйста одну вещь: ты изменишь своё мнение по отношению к своему делу, когда встанешь на пути у кого-то действительно большого! – закончил свою речь Карлов и выпустил пару очередей по нам. Мы все пригнулись, но одна пуля угодила в ногу солдата. Ещё пуля попала в грудную пластину моего бронежилета, отчего я от неожиданности упал, но, поняв, что ущерба нет, вскочил обратно на ноги.

Татаров встал и нажал на спусковой крючок, но профессор ткнул ногой кнопку на полу, засверкали яркие вспышки свето-шумовых гранат, и все солдаты, включая меня с Сэмом, на время ослепли. Через некоторое время, когда глаза постепенно начали различать окружение, а шум в ушах проходить, мы все обнаружили, что Карлова в кресле больше не было, он убежал в тоннель и мы бегом отправились за ним в погоню. Профессор торопился, оставлял за собой открытые двери, через которые пробегали следом и мы.

Мы прошли через пару проходов, когда прогремел взрыв, и единственный туннель, по которому он ушел, завалило.

Какое-то время, мы осматривали ракетную шахту на поиски других путей, но таковых не было. Татаров вернулся в комнату с компьютерами, что-то посмотрел на экране мониторов, а потом выговорил: