Простые вещи

– Опять скромничаешь. Да ты без ума от неё, приятель! Думаешь, я не видел, каким взглядом ты на неё смотришь?

– Каким же?

– Вот таким, – он посмотрел на меня, выпучив свои глаза так сильно, насколько мог.

Это показалось мне забавным, и я рассмеялся.

– Видишь, самому смешно ведь. И ты не подумай, я не смею винить тебя. Ни в коем случае! Она и правда волшебная девушка, в такую трудно не влюбиться.

– Да не влюбился я… С чего вдруг такие вопросы?

– Просто. Мне интересно.

– Что тебе интересно? – в довольно грубом тоне ответил я.

Такой разговор казался мне странным и неоправданным, я чувствовал себя некомфортно. Хотя, в общих чертах, Бютнер был прав.

– Твоё отношение к Черышевой. Не более того.

– Нормально я к ней отношусь. Ты доволен?

Эрик понял, что я не намерен продолжать диалог на эту тему, и оставил меня в покое. Он был мне симпатичен как человек, но его излишнее дружелюбие и попытки поговорить со мной по душам мне не особо импонировали.

– Расскажи лучше про наше дело, – нарушил я очередной ритуал нашего молчания.

– Резнёв ничего толкового не сказал, ты ведь его знаешь.

– Знаю, – ухмыльнулся я. – Долго нам ещё ехать?

– Ещё около часа, если будем ехать с такой же скоростью. Лечебница сама по себе является довольно жутким местом. Я сам однажды был в таком отряде исполнителей, поэтому некоторые подробности и нюансы знаю.

– Ты был исполнителем? – удивился я. – И как всё прошло?

– Не спрашивай… Из нашей команды вернулся только я.

– Сколько вас было?

– Четверо. Двоих я совсем не знал, бывалые наёмники. А один был моим хорошим другом с гимназии, – по его поникшему и слегка дрожащему голосу было прекрасно заметно, что эти воспоминания вызывают у моего собеседника небывалую боль утраты. – Кстати, если совсем откровенно, то ты чем-то напоминаешь мне его. Как же ты похож на Руслана… И внешне, и по характеру… Иногда я буквально вижу в твоём образе своего друга, но вовремя возвращаюсь к реальности…

– Соболезную, Эрик, – теперь мне стало понятно, почему у него такая тяга к дружбе со мной. – Я уверен, что он был хорошим парнем.

– Да. Да, Серб. Как и ты. Я рад, что мы сейчас вместе. Мне было бы трудно отправляться в лечебницу с кем-то другим.

– Это взаимно, Эрик, – я по-приятельски хлопнул его по плечу. – Извини меня, просто в последнее время моя циническая составляющая уничтожает всю мою гуманность.

– Прекрати. В твоём случае извинения не уместны, Серб. Всё в порядке.

Я улыбнулся ему в ответ и кинул свой взор на бесконечную дорогу, по периметру которой росли сотни голых деревьев.

Шёл мокрый снег, выл северо-западный ветер. Интересно, это когда-нибудь кончится?

– Самое тяжелое в этой жизни – это осознание того, что твои близкие люди уязвимы. Я всегда охотно иду на контакт с людьми, но подпускаю к себе с большим трудом. Это всё из-за страха потери.

– Прекрати. Это вполне нормально. Я думаю, что все этого боятся. И что теперь, закрыться у себя в каморке и совсем никак не контактировать с обществом? Близкие люди – самое ценное, что может быть у человека.

– Серб! Отлично! А ты говорил про твой бесконечный цинизм…

– Стоп… Ты меня сейчас специально к этому подвёл?

– Именно! Я считаю, что ты всегда так думал, но из-за того, что связался не с теми людьми, забыл об этой простой истине. Вот и всё. Совсем скоро всё кончится, и я уверен, что ты сможешь наладить все прежние контакты.

Хм, хитрый Бютнер… Наверное, он прав.

– А, чуть не забыл предупредить о лечебнице. Возможно, что внутри помещения в голову часто будут лезть различные шальные мысли. Будь осторожен с этим.

– В смысле?

– У тебя в голове станут появляться такие мысли, что в здравом уме тебе было бы страшно о таком подумать.

– Примерно понял.

– Ладно. Пожалуй, прибавлю скорости. Хочется поскорее со всем этим покончить…

###

Мы проехали информационную табличку "Институт медицинских наук имени Навина Бертраша", которая поддалась влиянию времени и успела покрыться ржавчиной.

Как выразился Бютнер, мы приехали на точку невозврата.

– Мы находимся в самой глухой чаще Бурого леса. Конечно, где ещё можно основать институт?! – усмехнулся я.

– Я читал, что на его территории производили различные военные и научные эксперименты. Поэтому нужна была большая местность, отдалённая от города, – поделился своими знаниями мой напарник.

– Вот как? Интересно…

– В общем, смотри: два здания, левое – это общежитие, правое – научно-исследовательский кампус, именно он нам и нужен.

– Что-то не производят они никакого хорошего впечатления…

– А совсем недавно они выглядели великолепно! Как-нибудь покажу старые фотографии этого места, ты очень удивишься.

– Договорились.

– Значит так, в нашем корпусе пять этажей плюс два цокольных. Угадай, где находится нужный нам архив? Конечно, на минус втором этаже!

– Кто бы сомневался, – поделился своим разочарованием я.

Институт был огорожен высоким ржавым забором, вдоль которого находилась целая куча строительного мусора.