Сквозь камень и кровь

Сван помолчал пару мгновений, думая о своём, и продолжил дальше. – Потом начали вытаскивать тела, а из угла писк какой-то. Глядим, бочка стоит старая, а в ней ты с крысой в руках, прижал её к себе. Она тебя грызёт, кусает, пищит, а ты её держишь, не отпускаешь, обнимать пытаешься. У всех тогда слёзы на глазах навернулись. Вот так вот вышло! А к тебе с того времени так и прилипло имя Крысёныш, сначала в шутку всё звали, а потом прилипло оно на мёртво, а настоящее имя и забыли. Сломал тебя тот день, стал ты нелюдимый, мычащий олух. Пайкой, конечно, делились, но, уже сам понимаешь, не так чтобы обязательно это было, да и толку в тебе никто не видел. А чем старше ты становился, тем меньше людей оставалось, кто помнит твою историю и делится своей едой. Быстро это проклятое место силы забирает, а потом и жизнь. Сейчас вот только я и знаю, как ты здесь оказался, но хоть убей не могу вспомнить имя твоё, коим родители тебя нарекли. Столько времени прошло, а здесь это и вовсе почти вечность, уж прости.

Открыв рот, я слушал Свана и не мог понять, как этот мальчишка, в чьё тело я угодил, вообще выжить умудрился. Сопереживая ему и его семье, всё это казалось мне за гранью возможного. Да и его безумие в принципе объясняет замену личности и подтверждает мою попаданческую теорию. М-да… Попал так попал. Судя по моей тщедушности, я скорее сдохну, чем смогу добывать руду, чтобы менять её на еду. Охотиться на крыс? Ха, по моему состоянию меня и мухи до смерти забить могут, а крысы и вовсе… да и попасть по ним ещё надо как-то. Так что думай, жрать-то что-то надо.

– "Сван, а грибы тут есть?" – первое, что пришло мне в голову.

Сван аж крякнул:

– Да нет, похоже, не много изменилось в тебе. Я ему тут, какую историю его жизни рассказываю, аж на слёзы самого пробивает, а он раз и про грибы. Как был идиот, так и остался, буди что говорящий стал.

Сван махнул рукой, отворачиваясь и собираясь идти.

– "Дядь Сван, ну как же, я всё понимаю, но вот беда – жрать хочется, как из ружья, кружится всё в голове, слабость такая, что ноги еле переставляю. Хоть чего-нибудь перекусить, а то скоро камни жрать начну!" – взмолился я.

– А-а, вот в чём дело! Это да, минимум четыре дня не ел ведь уже, но придётся потерпеть. Сейчас мы на сдачу руды пойдём; оттуда Брук тебе пол нормы своей пайки принесёт, ну и от меня пару ложек дам, так что терпи, малец. А насчёт грибов – да, тут растут и грибы, и травки разные, но там, где их можно взять, тебя сожрут. Заброшенные места, выработанные давно, и гадов там не мерено: от гигантских крыс до ползуний разных видов и расцветок. Говорят, не одну сотню лет отсюда железо добывают, все ответвления уже и не помнит никто. Да и уровней здесь аж пять штук в глубь, а ни времени, ни желания лазить по местным лабиринтам ни у кого нет – нормы такие, что спину не разгибаешь от пробуждения до сна, особенно пока опыту в рудном деле не наберёшься. Так что забудь.

– "Дядь Сван, а с вами можно к выходу сходить, посмотреть, да там сразу и взять у Брука свою долю?" – спросил я.

– "Нет!" – рыкнул рудокоп, – "от тебя воняет за версту; в трёх метрах стою, дышать нечем. Мы ж не свиньи, чтобы жрать где попало и с кем попало. Вот помоешься тогда и посмотрим, но думаю, что в тебя эта вонь въелась так, что не отмыть никогда."

– "А где помыться-то можно? Шахта же тут." – спросил я.

– "Есть на нижних уровнях озерцо небольшое. Рудокопы оттуда берут порой воду себе пить, так что бери ведро, черпай аккуратно и уёбывай подальше оттуда. Совсем подальше. И моешься. Но совет тебе дам: иди ночью, иначе прибьют тебя там скорее, чем дадут приблизиться к воде. Пить воду со вкусом говна, знаешь ли, никто не хочет. Ладно всё" – сказал рудокоп, отвернулся от меня и гаркнул во всю глотку: "Всё, парни, собираемся, идём жрать. А ты, Брук, не смей забыть про должок, голову оторву."

– "Да что ж я, без понятия" – взмолился тот.

Рудокопы, похохатывая и переговариваясь, собирались возле Свана и, пыхтя, стали взваливать на себя тяжёлые мешки с рудой. Потом дружно двинулись колонной в сторону, как уже понятно мне, выхода из нашей штольни, а я остался сидеть тут, размышляя над планами своих действий. Стало понятно, что сегодня меня ожидает первая миссия в этом мире – ночная стелс-помывка.

Через какое-то время, показавшееся вечностью, мне всё-таки принесли поесть. Брук сдержал слово, спасибо ему, и Сван дал горбушку хлеба, как и обещал. Поблагодарив их, я принялся есть. Каша была больше похожа на клейстер, а хлеб – чёрствый и постный, но на тот момент это хрючево казалось мне вкуснейшим из всех. Еле-еле доев всё, меня стало клонить в сон, и я плюхнулся прямо здесь, на лавке.

Глава 3

Поднялся я, как по будильнику, оглянулся: мрачные коконы-светильники озаряли пещеру всё тем же тусклым светом. То тут, то там лежали рудокопы – кто на мешках, которые ещё недавно тащили с рудой, кто на паре досок непойми откуда взявшихся. Кто-то возился с боку на бок, видимо, уснуть не получалось. Я сел на лавке, прислушался к своему самочувствию; на удивление, оно было просто великолепным, хоть в припрыжку бегай. Каждая мышца словно ожила, готовясь к ночной вылазке. Подивившись этому, решил встать и приступить к миссии ночной стелс-помывки.

Поднявшись и пару раз махнув руками, разминаясь, пошёл в ту же сторону, куда уходили рудокопы. Долго идти не пришлось: уже через пару десятков метров передо мной открылся удивительный вид – похоже, основной ствол шахты. Вот это да: огромная пустота в скале, не менее тридцати метров в диаметре, уходила вверх и вниз, освещаемая редкими коконами-светильниками, а где-то и догорающими факелами. Я застыл в трепете, думая о проделанной работе и количестве жизней, что унесло с собой это место. Каждый звук, каждый шорох напоминал мне о том, как опасно здесь всё. Да, воистину проклятая шахта.

Стояла тишина, лишь изредка разрываемая то тяжкими вздохами, то храпом, а где-то и чьим-то сонным ворчанием. Дошёл до низа я быстро. Каменная тропа часто сменялась надёжным деревянным настилом, и поэтому путь показался мне несложным. Свет от коконов-светильников едва освещал окружающую тьму, создавая причудливые тени на каменных стенах. Ну и где чёртово озеро?! Огромный зев шахты сменился тремя тёмными сводами штреков. Рядом с настилом, по которому я пришёл сверху, был самый просторный свод, он был хоть как-то освещён, но озера там не было видно.

Дойдя до второго штрека, я подивился странной, маслянисто чёрной породе, узкой горизонтальной прожилкой, разрезавшей камень на высоте с полметра над полом. Широкий проход переходил в просторный зал с каким-то странным механизмом. Похоже, это устройство предназначено для дробления крупных камней. Вот чёрт, это что за тварь!? Рядом с механизмом, на дощатом настиле, лежало нечто. Даже отсюда, с сорока или пятидесяти метров, видно, что это огромное человекоподобное существо, всё в шерсти. Ни за что бы я туда не пошёл, даже если бы чёртово озеро было там. Надо спросить у Свана, что это за "чудо-юдо" такое.

Решил осмотреть последний третий штрек, благо рядом с ним стоял кокон-светильник. Дойдя до него, сразу услышал трель капель. Похоже, вот и озеро! Но увидеть его мне не удалось; темнота в штреке была кромешная. Казалось, сама тьма поглощает всё вокруг, и лишь редкие капли воды разбивают её молчание. Ну да, темноты я с детства не боюсь, лишь бы шею себе не сломать, запнувшись о что-нибудь в потёмках. Аккуратно пробираясь вперёд, я ощутил лёгкий запах влаги. Трели капель стали громче, и глаза начали привыкать к темноте. И тут бах. Ай собака корявая, прямо мизинчиком бахнул! Ноги босые, ладно, шёл совсем медленно. А что тут? Ага, ведро, это мне как раз сейчас и надо. Вот и озеро. Ну, как озеро. Примерно два метра длиной и полтора в ширину; глубину я понял только когда зачерпывал воду – примерно по колено. В эту лужу с потолка быстро капала вода, а по неслабому уклону из озерца еле заметной струйкой утекала лишняя вода куда-то во тьму, дальше по штреку.

Зачерпнул ведро воды, да какое блин ведро, на тазик больше похоже, литров на тридцать. Вода переливалась из ведра, когда я с трудом поволок его вниз по уклону. Решив, что так вода после моей помывки в озеро точно не попадёт и мне не дадут по шее, да и проще так.

Оттащив его метров на двадцать, наконец выдохнул и стал снимать одежду. Её я тоже постираю, да и что той одежды – рваные лохмотья в виде штанов и всё. Поражаюсь, как он выживал до моего вселения, просто уму непостижимо. На коже была сплошная корка из дерьма и грязи, жуть. Начал аккуратно отдраивать себя мелким крошевом камушков. Ох, холодная водица-то какая, даже дух перехватывает.

Мыльно-рыльные процедуры сменились стиркой; пальцы от холодной воды уже одеревенели и не ощущались. Меня трясло, как лист на ветру, но я твёрдо стоял на своём. Каждое прикосновение к воде было как удар током, заставляя меня дрожать, но было важно довести дело до конца, ведь отогреться негде, чтобы потом ещё раз замёрзнуть на стирке штанов, а одевать грязные я не хочу. Вот так, трясясь от холода, стирая и шевеля извилинами, я вдруг услышал странный звук в глубине штрека. Переливчато-цокающий посвист мигом согрел меня волной адреналина. Глаза давно привыкли к темноте, и я, поднявшись с корточек, начал всматриваться в темноту. Оттуда снова тишина. А нет, цокот коготков по камню заставил меня отшагнуть назад, но было уже поздно – на меня неслась крыса. Огромная крыса, размером со среднюю дворовую собаку! Неужто такие бывают вообще? Она была в паре метров от меня, когда я, опомнившись, схватил уже почти опустевшее ведро с достиранными штанами и махнув им, тукнул крысюка куда придётся. Ведро жалобно скрипнуло, а зверюгу развернуло, и я, не придумав ничего умнее, кинулся на неё так, чтобы накрыть ведром. Так есть хоть какой-то шанс, что ведро переживёт бой. Глухой крысиный крик ознаменовал, что поимка прошла успешно. Но в тот же миг ведро прыгнуло и чуть не слетело с крысы, и я не придумал ничего умнее, чем плюхнуться на него сверху. Крыса пищала, яростно царапала когтями стенки и билась так, что ведро то и дело подпрыгивало вместе со мной, передвигаясь то вперёд, то назад. Сидя на ведре и ловя равновесие всеми силами, я судорожно думал, что же делать и как мне убить эту грязную тварь, но вдруг со стороны озерца я услышал чей-то голос:

– Эй, что ты там делаешь?

Голос показался мне молодым и испуганным

– Да вот блин, голое родео на ведре устраиваю, не видишь? – нервно съязвил я ему в ответ.

– Что ты устраиваешь? – явно не поняв, переспросил парень, который так заинтересовался, что подошёл поближе, судя по аккуратным шагам.

Пока незнакомец был уже совсем рядом, проклятая крыса завизжала так, что у меня поджилки затряслись, а паренёк сиганул назад со скоростью ракеты. – Ты блин куда, грёбаный дятел! – рявкнул я ему в след. – Помоги добить эту тварь!

Молодой остановился на мгновение; было видно, как он обернулся. Прошло ещё пару секунд. – Я сейчас прибегу, пару кирок принесу, ими-то мы её точно уложим, – и парень пулей сиганул из штрека.

Такое ощущение, будто незнакомца не было целую вечность, но вот слышны его быстрые шаги, а вот уже и его силуэт на входе в штрек. – На, держи, – запыхавшись, сунул мне в руки кирку.

Крыса явно выдыхалась и встретила парня лишь парой сильных рывков и утробным, замученным писком. – Ну тебя только за смертью посылать! – сказал я громко и как можно увереннее, стараясь не выдать своего страха.

– Дак, далеко же, я аж до склада бегал, там и кирки, и ручки к ним, пока выбрал менее рассохнувшуюся, пока добежал обратно, – время же, – начал оправдываться парень, но замолк на полуслове и как-то странно глянул на меня. – А чего ты голый-то?

– Голый, потому что мылся я и стирался, пока это не напало, – улыбнулся я. – Тебя хоть как зовут, дружище, а то помогаешь, а имени не знаю.

– Харим, – парень улыбнулся и протянул кулак. – Но чур я забираю половину мяса этой крысы!

Ответив лёгким ударом по его кулаку в знак знакомства, я спросил, не подумав, – нафига оно тебе?

– Да это, жарить! Я однажды подглядел, как шахтёры её жарили. Так вот, и знаю теперь, как правильно, а она вкусная, ммм, – протянул он. – А мяса тут, ты и сам знаешь, нам не дают.

– Ух ты. Договорились, – согласился я, а крысюк тем временем совсем притих. – Ну что, отдышался? Добьём гадину.

– Давай, – ответил он и замахнулся киркой.

Я перехватил кирку удобнее и спрыгнул с ведра. Крыса сразу почувствовала слабину и рванулась вверх, так что ведро отлетело, но не успела она опомниться, как по ней прилетел сильнейший удар киркой, и за ним сразу мой. Зверюга не выдержала таких мучений, издав последние звуки, упала на бок и задрыгала лапами. Последний удар нанёс Харим, прямо в голову крысюку.

– Вот и вся охота, теперь надо её чем-то разделать и на чём-то пожарить! – с умным видом произнёс я.

– Ну это уж мне предоставь. Сейчас пару старых рукояток от кирок принесу для костра, ну и ножик какой никакой, а ты будь тут, сторожи, вдруг на запах крови ещё одна крыса прибежит, так и её приговорим. Ох, мяса как давно не ел, – мечтающее протянул парень и пулей унёсся в сторону выхода из штрека. Такое ощущение, что только он убежал, и вот уже обратно бежит с охапкой черенков. Я только штаны успел ополоснуть да одеть.

– «Ну ты шустёр! Чего дальше делаем?» —спросил я.

– Ты бери крысу и кирки, и в ведро воды набери сколько-нибудь, а я дрова и факел, – он шуршал чем-то в темноте и говорил, и вдруг раз, сноп искр, другой, и зажегся факел. – Вот так-то хоть видно, где тут обрыв, – и двинулся вперёд. Факел ярко озарил штрек и ощутимо начал пригревать.

Мы тем временем двинулись в глубь, отходя всё дальше и дальше от входа, пока не увидели каменный балкон и за ним обрыв. – Это ещё один заброшенный ствол шахты, – начал рассказывать Харим, – рассказывали, что он самый старый и уходит глубоко, но на сколько глубоко никто особо не проверял. Здесь по-другому как-то уходит дым, видишь? И здесь будем жарить мясо, иначе у нас его могут отобрать. А ещё здесь есть дрова, – он указал на кучу брёвнышек, напиленных и сложенных так, чтобы они могли сохнуть. – Это брёвна с некоторых старых штреков, они предостерегают от обвала, но сейчас тут они только гниют, поэтому иногда парни их сбивают и сушат тут для костров, – ответил он на незаданный мною вопрос.

Он вытащил пару тюлек из кучи и ловко киркой их поколол на дрова. – Ты разделай мясо, а я займусь костром. Куски хорошего мяса и мясные рёбрышки кидай в ведро, пусть отмачиваются, мясо с задницы отрезай и убирай в сторону, там оно самое вонючее. Башку тоже туда же, жаль, конечно, но съедобно только спинка, лапки и рёбрышки.

Работа пошла быстро. Не показывая брезгливости и отвращения, я разделал крысу так, как меня попросил Харим, постарался даже шкуру сохранить не потрёпанной – вдруг сгодится куда, да хоть ноги обмотать, вдруг кто знает, как её можно выделать. – Ну всё, Харим, мяско в котелке с водой, остальная гадость вон там, – показал я на потроха. – Ты случаем не в курсе, как выделывать шкурки крыс?

– Не, не в курсе, честно говоря, даже и не слышал, что они кому-то нужны бывают, – пожал он плечами, а с его стороны уже разгорался костёр. – Тебя-то как зовут? – спросил он, а то и не поинтересовался, так всё закрутилось.

– Знаешь, такое дело, – решил я не юлить, – все меня крысёнышем зовут, а имя своё я и не знаю! Честно! – зачем-то добавил я.

Харим аж глаза выпятил на меня, моргнул пару раз и заговорил: – Тот самый дурачок? Дурачок крысёныш? Да ну… Тот же не разговаривает совсем, мычит только, слюни пускает да ссытся. Нет, ну я, конечно, не видел его ни разу, но как-то ты не подходишь под описание.