Ночь светла, и божественна мысль неглиже,
Ночь светла запалённым костром Жанны Д'Арк.
Ночь светла, в круге равных мерцает ноль пять.
Убывает ноль пять, как осколок луны.
Элизейская пустынь. Походная кладь –
Чуть на дне, унесёт из горчащей страны.
Собираю в один полувнятный сюжет,
Как всё было задумано явно не мной.
Мир – непаханным полем, а я – по меже,
Многокосноязычный, иду стороной.
Ни огня и ни хаты чернеющей – вдоль,
Ни разметки, ни знаков дорожных на ней.
Ни отсель не пройти, не сказать ниотколь,
Что мерещится, тускло мерцает на дне.
Остаётся глядеться в межзвёздную гать,
В многокосноязычье не сомкнутых клемм…
Здесь бы штилем высоким высоко солгать…
Но киоск по пути – зарешёчен и нем.
Камни
Камни имеют форму объединяться.
Камни имеют твёрдость объединяться.
Камни имеют волю объединяться.
Камни имеют храмы объединяться,
Тюрьмы, бордели, больницы, апостола в святцах,
В нишах с ключами, в сети вплетавшего наверняка
Грузилом – несортовые из братии.
Лучшие – становились белою кожей.
Лучшие выбирали лучшие в боги.
Лучшие окропляли жертвенной кровью.
Лучшие выстилали лучшим дороги.
Лучшие путали с лучшими из человеков
Братья, которыми утяжеляли сети,
Кости дробили.
Камни рождались и жили и жили и жили
И умирали в храмах, тюрьмах, борделях, больницах,
В нишах с ключами, с белою кожей,
С жертвенной кровью, глядя глазами бога, который
Камень.
«Над собором сегодня не то что восход…»
Елене Штефан
над собором сегодня не то что восход, а словно крошево,
начертание битвы нещадной лебедя с коршуном.
чёрный коршун, очерченный жирным, лебедь белый, едва уловимый в крошеве.
Уважаемые члены суда, великий инквизитор, сторож, диаконы, ты, дорогая моя хорошая,
мы тогда обогнули группу деревьев, фонтан, и я понял совершенно внезапно, –
я, такой-то такой-то, уроженец, дед был хлеборобом или ремесленником (вряд ли ростовщиком или владельцем замка), –
до меня, для меня – внезапно, –
я, такой-то, сын такого-то, понял, теперь, в присутствии и т.д. и т.п., в чёрных, бордовых и серых одеждах,
паука в пыльном углу, пыли тысячелетней на серых (тысячелетних) веждах,
и твоём присутствии, милая, прямо, открыто, недвусмысленно признаю свои заблуждения (ведь вы правда ждали?).