Звездочёт

– Держи уж, горюшко. Не сейчас! – прикрикнула на племянницу, когда та, радостно сверкая глазами, шустро отвинтила крышку и, увидев золотистые спиральки, уже потянула одну в рот.

Девушка быстро отпустила джалеби, шлёпнувшееся поверх остальных собратьев, и с грустным вздохом закрыла крышку. Потёрла замысловатую капельку сиропа, застывшую на ней, замерла, глядя невидящим взглядом на рисуемый воображением перед глазами узор. Как всегда, приходившие в голову сочетания линий требовали немедленной зарисовки, иначе видение уплывало, и ей оставалось только провожать внутренним взором таявшее в дымке очередное совершенство. Девушка подняла голову, отсутствующим взглядом уставившись куда-то в пространство, улавливая мельчайшие нюансы вырисовывающегося почему-то изумрудного узора.

– Ох, Савитри, – снова вздохнула тётя, когда племянница достала из кармашка маленький блокнот с ручкой, предварительно звучно опустив контейнер на стол, и, склонившись, начала торопливо чиркать непонятные штрихи. Впрочем, мешать не стала, на цыпочках выйдя из кухни. Ну а как тут мешать, если эти закорючки в итоге – Шакти это знала – превратятся в очередной красивый эскиз украшения? Дизайнер, живший в самом богатом районе Лакхнау, уже полгода с удовольствием и за весьма хорошие деньги приобретал всё, что рождала фантазия девчонки, а потом создавал удивительные украшения, которые последние пару месяцев продавал только богатым клиентам из Дели и Мумбаи, за каждое получая очень и очень большие суммы денег.

– Не зря её мать отдала в своё время девочку в художественную школу. Какой-никакой, а заработок обеспечен, даже если не сможем найти ей хорошего мужа, богатого да влиятельного, – пробурчала тётушка Шакти. Она снова ушла в мечты, которые с тех пор, как девочки – родная племянница Кашви и приёмная – Савитри – выросли, сводились к шикарным свадьбам. Причём желательно в один день, мечтала ее прагматичная часть, чтобы не сильно тратиться на празднование. А ещё и в одну семью отдать, чтобы приданого много не просили, – привычно вело рациональное воображение в райские кущи.

– Пойду-ка я соберу её вещи, а то опоздаем, – шептала Шакти, грузно поднимая своё раздобревшее тело на первую ступень лестницы, ведущей на второй этаж. – Может, оно и к лучшему, – задумчиво добавила женщина, разговаривая по старой привычке сама с собой, остановившись для небольшого отдыха, – в Дели-то женихов всяко побольше, да и побогаче. А уж красотой Богиня деток не обделила, нет. Что одна, что вторая – два распускающихся цветочка. Эх, как бы им найти хороших садовников, – шаловливо хихикнула Шакти, но тут же повинилась перед Богиней, прихватив пальцами мочку уха.

Удаляющаяся тяжелая поступь тёти никак не повлияла на девушку, всё так же чиркавшую в своём блокноте сплетающиеся воедино линии. Прошло не менее получаса, прежде чем она разогнулась из неудобной позы, в которой простояла всё то время, что зарисовывала пришедший в голову эскиз украшения. Куснула ручку, судя по отметинам зубов, частенько подвергающуюся таким процедурам, и удовлетворённо засунула её за ухо, а блокнот – в карман. Постояла еще мгновение, чему-то мечтательно улыбнувшись, и, сопровождаемая звоном ножных паялов, кинулась вприпрыжку вверх по лестнице, громко взывая к сестрёнке:

– Кашви! Кашви!

– Что тебе, Савитри? – миловидная девушка, выглядевшая лишь на пару лет постарше Савитри, на мгнвение показалась из-за ближайшей двери и, не дожидаясь ответа, скрылась в комнате, негромко ворча:

– Сборы из-за тебя затягиваются. Где ты была?

– Я рисовала! – Савитри влетела в комнату и с разбегу плюхнулась на кровать.

Кашви понимающе качнула головой – вся семья привыкла к внезапно накатывающему на младшенькую вдохновению. Учитывая, что это являлось основным источником дохода семьи, все терпеливо сносили внезапно стопорившиеся из-за этого поручаемые девушке домашние дела.

– Тётя уже собрала твои вещи, да и я помогла, – заметила Кашви, аккуратно складывая так и не пригодившийся свадебный наряд насыщенного красного цвета, богато украшенный золотой вышивкой.

– Сестра… – взгляд Савитри стал виноватым, когда она разглядела в руках у Кашви свадебную дупатту.

– Даже не начинай! – они хорошо чувствовали друг друга, и Кашви поняла, что Савитри расстроилась из-за расторгнутой по её вине помолвки. – Ты же знаешь, что я его не любила и согласилась на этот, к счастью, не состоявшийся брак только по настоянию родителей.

Савитри сползла с кровати, едва не потянув за собой выцветший балдахин, на ощупь надела скинутые ранее джутти[2 - Джутти – индийская обувь.] и, подойдя сзади, крепко обняла сестру, чуть покачивая её, как ребёнка. Кашви улыбнулась, легонько поглаживая руку Савитри. Девушки, не являясь родными по крови, относились друг к другу очень нежно, искренне любя приобретённую волей Богини родственницу.

– Ты же знаешь, – прошептала старшая, – моя мечта – выйти замуж по любви…

– Знаю, – перебила её Савитри, выпуская из объятий и вставая перед ней с молитвенно сложенными руками. Завладев вниманием сестры, озорница пропищала тоненьким голоском, подражая героиням сериалов, которые девушки иногда тайком от родителей и тёти смотрели по ночам:

– Чтобы слились сердца в одно живое и вечность увела с собою! – явно процитировала что-то известное обеим, потому что Кашви прыснула и шутливо шлёпнула сестру той самой, так и не упакованной, свадебной дупаттой.

– Я думаю, у тебя обязательно будет такая любовь! – уже серьёзно продолжила Савитри. – А я…

– А ты? – перебила теперь Кашви неугомонную сестрёнку. И сама же продолжила: – А ты уже влюбилась, моя хорошая.

– Да! Да! Да! – Савитри кружилась по комнате, жмуря глаза от влетавших в окно и отражавшихся в металлических, висевших над кроватью звёздах солнечных зайчиков. – Шьямал, он такой, он такой! Ты бы видела, как он раскидал этих бандитов! Р-раз! Левой! Р-раз! Правой! Ух! – девчонка, изобразив пару ударов обеими руками, шлепнулась на кровать, не сильно ударившись о торчащие из старого матраса пружины, и взвыла: – Уууй!

Кашви невозмутимо смотрела на ежедневно напарывавшуюся на одну и ту же пружину в кровати сестру.

– Ты неисправима, – с трудом сдержав смешок, произнесла она. И, дождавшись, пока Савитри поднимет глаза, отчаявшись рассмотреть пострадавшее полупопие, продолжила: – Ты уверена, что он хороший человек? Меня смущают ваши якобы случайные встречи.

Савитри густо покраснела. Этот секрет она не выдавала сестре, сохраняя в тайне даже от правильной части себя. Встречи не были случайными. Не считая самой первой встречи после того, как Шьямал спас её с родителями от бандитов. Тогда они действительно встретились случайно, у дома Богини. И он попросил у неё номер телефона. И она дала, вдохновлённая теплыми глазами и ласковой улыбкой своего спасителя. С тех пор он уже дважды звонил, и она отлучалась из дома под разными предлогами. Нет-нет, они ничего плохого не делали. Шьямал просто провожал её на рынок, они разговаривали. Хотя больше говорил парень, несмотря на то, что Савитри была еще та болтушка. Савитри прикрыла глаза, вспоминая красивые слова, которыми он её, совсем непривычную к комплиментам, смущал и притягивал. Он был очень галантен, воспитан и вежлив. Так почему она не могла принять от него невинные знаки внимания? Правда, вчера он, перед тем как попрощаться, взял её за руку и погладил ладонь большим пальцем. Савитри в смятении вырвалась и убежала. Палец был шершавым, и прикосновение походило на то, когда касаешься раскрытой ладонью дерева баньяна. Она так и не поняла, было ли это приятным или же наоборот.

– Савитри! – сестра не в первый раз окликнула девушку, и та наконец-то вскинула глаза.

– Что? – отозвалась растерянно.

– Я говорю, вообще, конечно, он довольно красивый, да? – Кашви заканчивала упаковывать чемодан и не смотрела на Савитри, поэтому её реакция на разговор осталась для неё не замеченной.

Красивый? Странно, Савитри не могла так сказать. Красивым бы она, скорее всего, назвала того злющего негодяя, из-за которого она опозорена на весь Лакхнау, а свадьба Кашви расторгнута в последний момент. Внизу живота снова собралось тягучее тепло, природу которого девушка не понимала. Совсем как тогда, когда он поймал её падающее тело на собственном же, как выяснилось позже, показе. Тогда крепкие мужские руки впервые так откровенно касались Савитри, так властно и жёстко прижимали к твердым мышцам груди, которые чувствовались даже сквозь дорогую материю пиджака. А глаза, похожие на две тёмные звезды, были так близко, затягивая в себя, казалось, саму душу. Удивившись своей памяти, которая безошибочно выдала мельчайшие подробности того объятия – теплоту дыхания, коснувшегося губ, низкие древесные оттенки в волнующем аромате свежести океана, девушка постаралась насмешливо фыркнуть, скрывая свою растерянность.

– Пфф, сестра, да какая разница, красивый или нет? Не в красоте счастье, – назидательно выставила вперед тоненький пальчик Савитри. – Главное, он очень, и очень, и очень хороший! – девушка закружилась по комнате, обхватив себя руками. – Он совсем как герои Салмана Кхана! – подлетела к висевшему на стене постеру с изображением любимого актёра и замерла, прижав ладошку к груди. – Ах, Салман!

Кашви, закрыв чемодан и поставив его рядом со вторым, уже собранным, с улыбкой наблюдала за младшенькой.

– Девочки-ии! – громогласная Шакти появилась на пороге внезапно и тут же ухватилась за ручку одного из чемоданов. – Нам пора. Родители уже в машине. Что ты застыла, Лунатичка? – обратила свой взор тётя на Савитри, так как Кашви уже подхватила ручку второго чемодана и послушно направилась к двери, громко постукивая новенькими каблуками – она была невысокого роста и обожала каблуки, которые делали её чуть полноватую в бёдрах фигуру более изящной. Савитри оторвалась от созерцания актёра, быстрым движением отклеила постер, аккуратно свернула его в рулон и уже на ходу засунула в сумку.

– Я готова, тётя! – она решительно отобрала у тёти Шакти ручку большого чемодана, заставив последнюю спрятать смешинки в глазах под деланно нахмуренными, двумя широкими росчерками на сдобном лице раскинувшимися густыми бровями.

– Помоги нам, Богиня, – пробормотала женщина, соединив ладони в привычном жесте, и, выйдя из комнаты, стала грузно спускаться с лестницы, держась за поскрипывающие перила широкой лестницы.

* * *

Высокий, атлетически сложенный молодой человек, одетый в строгий, но дорогой и модный чёрный костюм, элегантную белоснежную сорочку с неизменным шёлковым шейным платком, раздражённо оттолкнул стакан с водой. Стакан проскользил по стеклянному столу и, наткнувшись на вазу с изящным букетом, негромко звякнув, словно испугавшись гнева хозяина большого кабинета, затих.

– Сунита! – в грозном окрике яростно звучащего голоса слышались бархатные чувственные интонации.

Секретарь – невысокая миловидная девушка лет двадцати – вбежала в кабинет так, словно за спиной у неё росли крылья.

– Да, мистер Сингх, – неприятно высоким голосом произнесла девушка, заставив поморщиться Джаеша Сингха, владельца корпорации «DC-дизайн», главу известного на всю страну одноимённого дома моды.

«Какого чёрта Аман принял на работу это недоразумение? – брезгливо поморщился Джаеш, оглядев полноватую фигуру девушки. – Ни стиля, ни ума. Надо самому провести собеседование на должность секретаря».

– Сунита, что я сказал тебе утром? – теперь голос мужчины звучал расслабленно, но явственно ощущалось затишье перед бурей. Девушка же интуицией явно не была обделена и замерла, глядя на шефа, как кролик на удава. Вздёрнутая бровь хозяина кабинета выдала крайнюю степень раздражения, и девушка очнулась, зачастив:

– Вы сказали, что кофе пьёте только обжигающим. А потом назвали ослом представителя компания «Морин и сыновья». А потом…

Шеф поморщился, выслушивая бред секретаря.

– Я сказал, что никогда не пью газированную воду! – перебил девушку, продолжавшую перечислять его утренние слова и действия, которые свидетельствовали о крайней степени раздражения Джаеша с самого утра. – Так какого чёрта в мини-баре до сих пор стоит только газированная вода?

– Простите, – Сунита пошла пятнами. – Воду скоро доставят. Пробки, сэр, – выдохшись, хотя пробыла в компании своего начальника всего пару минут, секретарь смолкла.

– Свободна, – нахмурился Джаеш ещё больше. – Хотя нет, стой. Пригласи Амана.

Сунита, пролепетав что-то вроде «слушаюсь-будет-сделано-извините» – босс не вслушивался, – пробкой выскочила из кабинета. Вообще успешный бизнесмен от природы обладал взрывным темпераментом, и ему не требовался весомый повод для того, чтобы выплеснуть раздражение на первого попавшегося под горячую руку. Вот и сегодня проблема была не в воде, хотя он действительно не любил газированную воду. Проблема же была в поступке, который он совершил. Там, в Лакхнау. Теперь он и сам не мог понять своих действий, направленных на то, чтобы проучить одну упрямую девчонку с прекрасными медовыми глазами. Красивую, даже очень. Дерзкую, непокорную. Ту, которая заставила замереть, а потом бешено забиться равнодушное до неё сердце. Которая злила, притягивала и отталкивала. Что нашло на него? В конце концов, скандал с её участием на показе удалось замять, а все её высокопарные сентенции о роли Богини в судьбе, простых смертных и таких, как он, не стоили выеденного яйца. Так зачем он отправил запись с показа на телевидение? Джаеш хорошо знал возможную реакцию консервативного Лакхнауского общества, и ему становилось не по себе, едва он представлял себе, во что могла вылиться его попытка проучить строптивицу. И потом, эти глаза… Слишком часто он вспоминал её глаза. В момент, когда она упала прямо к нему в объятия. Или когда он сорвал жемчужные завязки, оголив спину девушки и вызвав своим поступком потрясение, отчётливо видное сквозь дрожащие озёра слёз. Чёрт… Мужчина мотнул головой, прогоняя несвоевременные видения, которые не отпускали его своей призрачной красотой и незаслуженной обидой. «Она заслужила урок!» – прервав этой репликой попытки совести достучаться до своего владельца, Джаеш с усилием переключился на рабочие проблемы. А их хватало всегда. Держать высоко поднятую марку и сохранять лидерство в сфере модной индустрии никогда не было лёгким делом. Проблемы возникали одна за другой. Впрочем, с помощью незаменимого Амана и своего брата Ануджа Джаеш решал их с блеском, не ведая слова «поражение».

* * *

Он устало откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, прогоняя в голове разговор с дизайнерами, изрядно подпортивший ему настроение. Ювелир, чья компания сотрудничала с «DC-дизайн» и который должен был создавать украшения для новой коллекции «Традиционная современность», объявил себя банкротом. Совершенно неожиданно и крайне несвоевременно. И теперь дизайнеры, фигурально выражаясь, рвали волосы на головах, поскольку украшения вплетались в дизайн моделей в процессе их создания. Мужчина криво ухмыльнулся. Принято считать, что начальство правит бал. Да ни черта подобного! Именно они – сотрудники корпорации – и управляют своим главой, подбрасывая задачки и закатывая глаза в притворных инфарктах и инсультах. Ткани бракованные! Пуговицы не того цвета и не из перламутра! Тьфу! А вот теперь ещё и ювелир, будь он неладен!

Прозвучал короткий стук, приглушённый массивной дверью, набранной из ценных пород дерева, и в кабинет вошёл Аман – неизменный и незаменимый помощник Джаеша Сингх. Едва слышный шаг симпатичного мужчины с неожиданно европейской внешностью – тёмно-серые глаза и русые волосы – был хорошо знаком хозяину кабинета, поэтому, не открывая глаз, он только поднял руку, указывая на стоящий поодаль стул, продолжая прокручивать в памяти знакомых ювелиров, способных справиться с творческим, но поистине грандиозным в плане масштабов заданием. Ситуация осложнялась тем, что был необходим креатив в традиционном стиле, но с лёгким уклоном в современность. Маститые же ювелиры не могли или не хотели – кто их разберёт – подстраивать традиционные узоры, используемые в традиционных же формах, под предлагаемую дизайнерами корпораций идею с нотками свежих веяний.

– Чёрт знает что! – прервал наконец нарушаемую только лёгким гулом кондиционера тишину хозяин кабинета, хлопнув раскрытыми ладонями по издавшему жалобный гул столу.