Отец с обложки

– Не спорь со мной, хорошо? – давит на меня голосом.

Он приседает на корточки у моих ног, осторожно касается лодыжки. Я задерживаю дыхание, когда холодный спрей попадает на кожу. Боль никуда не исчезает. Я уже не сдерживаю всхлипы, реву от души, причем не знаю, от чего больше: от той боли, которую чувствую, или от унижения перед Леоном. Ибо, как только он оказывается рядом, я вечно делаю что-то не то. И в его глазах вместо красивой, успешной и умной девушки я выгляжу глупышкой.

Я привлекаю слишком много внимания. Когда мы с Леоном поспешно направляемся к лифтам, весь офис смотрит сначала на мое заплаканное лицо, потом на ноги. А потом уже испуганно на самого Вересова, будто это он меня искалечил.

Леон открывает дверцу своего автомобиля – не того, кстати, который я вчера стукнула – и помогает мне забраться на переднее сиденье. Он отодвигает его немного назад, чтобы для моих ног было больше пространства, а затем бережно застегивает на мне ремень безопасности.

– Потерпи немного, здесь рядом есть клиника, – он кладет мне руку на плечо и заглядывает в глаза. Я киваю и отворачиваюсь.

Вересов обходит автомобиль и устраивается на месте водителя. Машина срывается с места и быстро выезжает на улицу. Я уже не сдерживаюсь, плачу от души, отвернувшись к окну.

– Сильно болит? – Леон выглядит сосредоточенным на дороге, но время от времени взволнованно поглядывает в мою сторону.

– Шрамы останутся, – некрасиво всхлипываю я и начинаю еще больше плакать.

– Не останутся. Твоим прекрасным ножкам ничего не угрожает, – подмигивает мне, пытаясь успокоить. Одна его рука остается на руле, другой он тянется ко мне. Сжимает мою руку в жесте поддержки.

Я задыхаюсь от его прикосновения. Не должна так реагировать, но ничего не могу с собой поделать. Хочется уткнуться в его грудь, чтобы он водил ладонью по моей спине, шептал на ушко что-то успокаивающее. Господи, как же в такие моменты не хватает простой мужской ласки!

Толя у меня был моряком. Хотя почему был, он и сейчас есть. Просто уже не мой. Его дома не было по полгода, приходилось быть самостоятельной и с проблемами справляться в одиночку. Некому было выплеснуть свои неудачи и разочарования.

От мыслей отвлекает невыносимое чувство жжения в ногах. Хочется как можно быстрее оказаться в больнице, хотя не уверена, что медики смогут снять мою боль. Заживать будет долго. Хорошо, что сейчас лето, иначе я никак не смогла бы натянуть штаны.

Наконец-то впереди появляется здание клиники. Леон паркуется, наплевав на все правила. Прямо у порога здания.

– Ты сможешь идти? – спрашивает, повернув ко мне голову. Его глаза с беспокойством изучают меня.

– Да, мне же не оторвало ноги, это просто ожог, – пытаюсь пошутить я, потом делаю очередной глубокий вдох, чтобы успокоиться и прекратить всхлипывать.

Леон наклоняется ко мне, я цепенею, его лицо так близко. Я чувствую аромат его духов, могу разглядеть легкие морщинки в уголках глаз. Он открывает бардачок и подает мне влажные салфетки.

– Тушь растеклась совсем, – объясняет мне.

– Да, я сейчас себя в порядок приведу быстро. Извини, что доставляю столько хлопот, – я начинаю суетиться.

– Перестань извиняться, – раздраженно бросает мне.

Мы выходим из машины, ладонь Леона ложится мне на поясницу. Он открывает передо мной дверь и сразу же зовет к нам медсестру. К моему удивлению, он не уходит. Следует за нами в кабинет врача и заходит внутрь за мной.

Медсестра сразу берется записывать мои данные и измерять давление, пока Леон в стороне о чем-то тихо переговаривается с врачом.

Наконец-то врач уделяет мне внимание. Вересов же занимает место в углу кабинета и следит за каждым движением медработников.

– У вас эпидермальный ожог, все заживет в течение двух недель, – успокаивает меня женщина, осматривая мои ноги. – Очаг поражения достаточно велик, поэтому мы можем уколоть вам обезболивающее, чтобы снять боль, – предлагает Валерия Дмитриевна и поднимает на меня взгляд из-под очков, ожидая моего согласия.

– Колите. И делайте все, что нужно, – решительно отвечает вместо меня Леон, который представления не имеет о моей беременности.

Я прочищаю горло, тихо прошу:

– Леон, не мог бы ты выйти? Твое присутствие здесь необязательно, я хотела бы сама поговорить с врачом. К тому же мне придется снять юбку, чтобы обработали раны как следует, – нахожу весомый аргумент, чтобы он не стоял над головой.

Мужчина сжимает губы в тонкую линию. Недоволен. В кабинете наступает тишина. Он давит своей энергетикой. Руки в карманах, поза напряженная.

– Хорошо, – кивает он и исчезает за дверью. Я наконец выдыхаю, потому что могу спокойно общаться с врачом.

– Мне нельзя обезболивающее. Я беременна, – объясняю ей. – Что делать в таком случае? – поднимаю взгляд на женщину с надеждой.

– Ох, с этого и надо было начинать, – она смотрит на меня с осуждением и качает головой. – В таком случае обойдемся мазью с обезболивающим эффектом. Не беспокойтесь, ни шрамов, ничего не останется. Какое-то время цвет кожи может немного отличаться от вашего, но все дефекты быстро пройдут.

– Спасибо, – произношу смущенно и наблюдаю за действиями врача.

– Я пропишу вам… – ее слова перебивает настойчивый стук в дверь. Она не успевает ничего сказать, дверь открывается, и в кабинет заглядывает встревоженный Леон.

Он натыкается взглядом на мои голые ноги и быстро отворачивается. Смотрит только на врача.

– Все в порядке? Прошло уже пятнадцать минут.

Он сканирует пространство кабинета. Замечает тюбик с мазью и другие средства, которые рядом с кушеткой на железной тележке разложила медсестра.

– Мы уже заканчиваем. Сейчас выпишу рецепт, и можете забирать свою девушку.

Я хочу сказать, что мы совсем не пара, но не успеваю даже рот открыть.

– Как это можно забирать? – возмущенно сопит он, проходит в кабинет и закрывает за собой дверь. – У нее обе ноги ошпарены, я настаиваю на госпитализации.

– Леон, – стараюсь одернуть его, но тот не слышит.

– У нее может температура подняться и судороги начаться. Я только что прочел.

Врач прочищает горло, я замечаю, что она с трудом сдерживает улыбку.

– Думаю, успокоительное понадобится не для пострадавшей, а для вас, молодой человек. Ольга, накапайте капель семь.

Я тоже начинаю улыбаться. Мужчины страшные паникеры, но никогда не думала, что такой холодный, мужественный Леон мог испугаться, словно девчонка.

– Мне не нужны никакие капли, я требую квалифицированного и компетентного врача.

– Леон, успокойся. Я не собираюсь здесь оставаться. Нет нужды, – обращаюсь к нему.

– Но судороги…

– Господин Вересов, никаких судорог и всего, что вы вычитали в сети, при ожогах первой степени не бывает. Здесь только один волдырь, остальное – покраснение, которое через пару дней сойдет.

Строгий тон врача срабатывает. Немного потоптавшись на месте, Леон наконец покидает кабинет со словами:

– Буду ждать тебя в коридоре.

Глава 8