Пределы осуществления и защиты исключительного права патентообладателя

Во-вторых, распоряжение представляет собой один из способов осуществления исключительного права. При этом оно направлено на прекращение у правообладателя субъективного права. Нетрудно заметить, что при подобном понимании распоряжение исключительным правом подпадает под понятие правоспособности. Как было отмечено С.В. Третьяковым, «порождение прав и обязанностей для самого себя является общим правилом, проявлением автономии воли и охватывается категорией правоспособности»[124 - Третьяков С.В. Формирование концепции секундарных прав в германской цивилистической доктрине (к публикации русского перевода Э. Зеккеля «Секундарные права в гражданском праве») // Вестник гражданского права. 2007. № 2. С. 259.].

Иными словами, распоряжение исключительным правом становится возможным ввиду наличия у правообладателя правоспособности и оборотоспособности исключительного права, но не по причине вхождения такого правомочия в содержание последнего. «Неограниченная способность переходить (передаваться) к другим субъектам вообще не может служить отличительным признаком субъективного гражданского права, так как в принципе всякое такое право оборотоспособно, если только иное не вытекает из обязательных для правообладателя правил закона, корпоративного акта или договора»[125 - Маковский А.Л. Указ. соч.].

Таким образом, на основе исследования отдельных элементов, входящих в легальную дефиницию исключительного права, сквозь призму сущностных особенностей объектов исключительных прав можно констатировать, что основу исключительного права составляет правомочие запрета. Для перехода к рассмотрению конкретных форм нарушения пределов осуществления исключительного права подобного вывода недостаточно.

Действия патентообладателя, способные привести к нарушению пределов осуществления исключительного права

Осуществление субъективного права предполагает совершение управомоченным субъектом действий. Бездействие не образует ни реализацию права, ни злоупотребление правом. Следовательно, принципиально важно установить, посредством каких действий правообладатель может запрещать всем иным лицам использовать патентоохраняемый объект.

Прежде всего, как представляется, речь должна идти о реализации права на запрет посредством отказа правообладателя обратившемуся к нему лицу в предоставлении доступа к патентоохраняемому объекту посредством лицензионного соглашения. Подобное действие может показаться несколько нетипичным. Вместе с тем оно в полной мере соответствует сущности имущественного права на общественные блага.

Законодатель предусматривает, что все иные противопоставленные носителю субъективного права лица, если они стремятся действовать правомерно, должны обращаться к нему за разрешением использовать объект. Правообладатель же, ввиду наличия у него субъективного правомочия запрещать, может отказать в подобном использовании или установить условия для доступа.

Здесь нужно оговориться, что установление подобных условий тоже является проявлением правомочия запрещать. Правообладатель только потому и может определять способы, территорию, срок использования патентоохраняемого объекта, размер выплачиваемых лицензиатом роялти, что он может вовсе запретить любое использование иным лицам. Другое дело, что запрет в данном случае реализуется посредством не отказа в предоставлении лицензии, а установления условий для ее преодоления.

Здесь необходимо отметить, что в доктрине утвердился традиционный подход к рассмотрению лицензионных договоров в качестве способов распоряжения исключительным правом. Вместе с тем подобный подход представляется не совсем верным. Определения юридической судьбы исключительного права, как в случае с договором о его отчуждении, не происходит. Правообладатель реализует свою возможность контролировать на основе правомочия запрета коммерческое использование патентоохраняемого объекта.

Правомочие запрещать всем иным лицам использовать патентоохраняемый объект может быть реализовано правообладателем и на стадии защиты нарушенного исключительного права. При переходе от регулятивных к охранительным правоотношениям на смену отказу в заключении лицензионного соглашения приходит возможность требовать в судебном порядке от иного субъекта прекратить использование запатентованного объекта. В соответствии со ст. 1250 ГК РФ в качестве универсального способа защиты для всех случаев нарушения исключительных прав называется такой способ, как «пресечение действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушений». В зарубежных правопорядках аналогом подобного способа защиты является постоянный запрет на использование патентоохраняемого объекта. Как было отмечено Ю.Н. Андреевым, такой способ защиты «способствует реализации полномочий обладателя исключительного интеллектуального права по осуществлению запрета другим лицам использовать РИД или средства индивидуализации…»[126 - Андреев Ю.Н. Судебная защита исключительных прав: цивилистические аспекты. М., 2011.].

В практике американских судов высказывалась схожая идея: поскольку с предоставлением патента связано право исключать всех иных лиц от использования патентоохраняемого объекта, «при отсутствии возможности требовать запретить иным лицам использовать ОИС право исключать всех остальных от использования будет иметь только малую часть от своей ценности»[127 - Smith International, Inc. v. Hughes Tool Co. 718 F.2d 1573, 1578 (Fed. Cir. 1983).].

Таким образом, можно заключить, что исключительное право представляет собой возможность контролировать посредством правомочия запрета коммерческое использование патентоохраняемого объекта, конкретными формами реализации которой является отказ в заключении лицензионного соглашения, установление условий такого соглашения, предъявление требования о запрете использовать патентоохраняемый объект. Нетрудно догадаться, что именно данные действия и будут составлять основу как допустимых, так и ненадлежащих правореализационных моделей в сфере патентных отношений. При этом с учетом определенного выше институционального назначения исключительного права можно предположить, что риск нарушения пределов осуществления субъективного права в данной сфере особенно высок (в сравнении с иными гражданскими правоотношениями).

Так, отказывая в заключении лицензионного соглашения или требуя запретить использование патентоохраняемого объекта, правообладатель без особых для себя затрат может как блокировать бизнес иных частных субъектов, так и подорвать инновационный процесс в конкретном секторе экономики.

Здесь важно подчеркнуть один, в известной мере парадоксальный, момент: инновационная значимость (а с нею и потенциальная коммерческая привлекательность патентоохраняемого объекта) не во всех случаях будет тождественна научно-технологической ценности разработки. Первый показатель будет существенно повышаться вне зависимости от значения второго в случаях, когда доступ к получению прав на такую разработку становится необходимым для создания конкретного инновационного продукта. В данном аспекте надлежит обратить внимание на два основополагающих принципа современного инновационного процесса:

– свойство кумулятивности: последующие инновации строятся на основе предшествующих разработок[128 - См.: Carrier M. Innovation for the 21st Century: Harnessing the Power of Intellectual Property and Antitrust Law. USA: Oxford University Press, 2009. P. 26; Robert P. Merges & Richard R. Nelson. On the Complex Economics of Patent Scope, 9 °Colum. L. Rev. 839, 880–81 (1990).]. Экономистами подчеркивается особое значение так называемого эффекта колеи (от англ. path dependence – зависимость от предшествующего развития) для технологического прогресса: прошлый успех и неудачи в научно-изобретательской деятельности являются «фокусирующими устройствами», задающими вектор последующего технологического развития.

На современном этапе кумулятивные инновации и связанный с ними процесс распространения знания составляют основу всех теорий инновационного прогресса и инновационного развития[129 - См.: Grossman G., Helpman E. Quality Ladders in the Theory of Growth // Review of Economic Studies. 1991. Vol. 58. № 1. P. 43–61; Aghion P., Howitt P. A Model of Growth Through Creative Destructioni, Econometrica. 1992. № 60. P. 323–351; Acemoglu D., Akcigit U. Intellectual Property Rights Policy, Competition and Innovation // Journal of the European Economic Association. 2012. № 10. P. 1–42; Aghiony P., Akcigitz U., Howittx P. What Do We Learn From Schumpeterian Growth Theory? // http://scholar.harvard.edu/files/aghion/files/ what_do_we_learn_0.pdf] и рассматриваются в качестве факторов роста производительности и развития последующих инноваций;

– свойство комплексности инноваций.

Если несколько десятилетий назад один патент, как правило, охватывал весь инновационный продукт, то сегодня для использования разработки, выведения на рынок того или иного высокотехнологичного товара требуются десятки и сотни патентов. Так, более 10 тыс. субъектов обладают более чем 90 тыс. патентов, относящихся к микропроцессорам[130 - Ping Z. Analysis on Antitrust Regulation of Patent Pools // http://leonardo.chiariglione. org/conferences/dmsd/ipdm06/papers/Antitrust Regulation of Patent Pools.doc]. С 2007 г. Apple получила более 200 патентов на iPhone.

Следствием подобных характеристик современного инновационного процесса является необходимость активного взаимодействия участников инновационных отношений как на стадии разработки коммерчески привлекательных патентоохраняемых объектов, так и на стадии их коммерциализации. В экономической доктрине все чаще обращается внимание на оправданность (вернее – неизбежность) реализации в рассматриваемой сфере парадигмы «открытых инноваций» и кластеризации. При этом под первой тенденцией понимаются широкий возмездный взаимообмен компаниями интеллектуальными правами, построение инновационного бизнеса на основе как собственных инновационных разработок, так и чужих[131 - Кощегулова И., Синицина Е. Факторы успеха парадигмы открытых инноваций // bagsurb.ru/upload/Журнал2013/№ 1. KOTSCHEGULOVA.pdf; Open Innovation: Researching a New Paradigm / H. Chesbrough, W. Vanhaverbeke, J. West (eds.).]. Под второй – консолидация усилий заинтересованных сторон – инновационных компаний, «направленных на достижение конкурентных преимуществ в условиях становления постиндустриальной экономики»[132 - Васильев В. Создание кластеров малых гостиниц. Повышение их конкурентоспособности // Next Stop. 2008. № 1.], создание комплексного инновационного продукта[133 - Как было отмечено в докладе «Создание инновационной Европы», подготовленном независимой экспертной группой, «инновационной системе свойственна трехуровневая мобильность человеческих, финансовых (материальных) и информационных (знания) ресурсов, что предполагает создание инновационных кластеров… необходимо принять меры по увеличению связи ресурсов бизнеса, науки и промышленности». См.: Creating an Innovation Europe: Report of the Independent Expert Group on R&D and Innovation appointed following the Hampton Court Summit and chaired by Mr. Esko Aho. Luxembourg, 2006 (доступно в Интернете по адресу: http://www.eua.be/ Libraries/Research/aho_report.sflb.ashx).].

Реализация обозначенных характеристик инновационного процесса, а с нею и развитие конкуренции на рынке высокотехнологических товаров предполагают получение всеми заинтересованными в ведении инновационного бизнеса субъектами доступа к конкретным патентоохраняемым разработкам. Речь в данном случае идет о патентоохраняемых объектах, заложенных в основе инновационного продукта, служащих базой для всех последующих усовершенствований, элементом, при отсутствии которого невозможно произвести конкурентоспособный продукт. Наличие исключительных прав на подобные объекты a priory ставит патентообладателя в чрезвычайно выгодное положение на рынке соответствующих товаров. Он может как добиться сверхприбыли и(или) иных несправедливых выгод от предоставления лицензии на подобные объекты, так и в принципе блокировать деятельность конкурентов, отказав в доступе к разработке. Учитывая, что эффективное взаимодействие правообладателей является определяющим фактором инновационного развития, в подобной ситуации возникает существенный риск нарушения публичных интересов.

Стратегии патентной борьбы

Определив институциональное назначение исключительного права, а также возможные формы его реализации, рассмотрим получившие широкое распространение в мире стратегии патентной борьбы, традиционно вызывающие серьезное беспокойство у специалистов по инновационному развитию. Основу подобных стратегий составляют обозначенные выше действия по реализации правомочия запрета всем иным лицам использовать патентоохраняемые объекты. При этом общей их направленностью является получение несправедливых выгод и преимуществ, явно не соответствующих аксиолого-телеологическим основам патентной системы.

К таким стратегиям относятся, в частности:

1. Получение патентов на отдельные элементы комплексного инновационного продукта с последующим отказом предоставлять права на использование соответствующего патентоохраняемого объекта всем иным производителям данного продукта с целью вытеснения с рынка конкурентов.

2. Предъявление к потенциальному лицензиату как лицу, заинтересованному в использовании разработки, требований, непосредственным образом не следующих из предоставленного патента: приобрести в дополнение к правам на ОИС иные объекты, «пакет лицензий» вместо прав на конкретный объект; выплатить чрезмерно завышенные роялти и т. п. При этом под «пакетным лицензированием» понимается лицензионное соглашение в отношении группы патентоохраняемых ОИС с установлением общего срока их использования и единой цены, не зависящей от количества и конкретных характеристик, входящих в «пакет» патентов[134 - Bloom R.S. Package licensing and post-expiration royalties: the risk of misuse // 10 B.C.L. Rev. 143 (1968) // http://lawdigitalcommons.bc.edu/bclr/vol10/iss1/8].

3. Создание так называемых патентных пулов, которые в отношении с третьими лицами применяют «пакетное лицензирование». Патентообладатели проводят один раунд переговоров по условиям лицензирования, регулируют фактические и потенциальные споры, а также обеспечивают предоставление лицензий другим фирмам, желающим использовать технологию по правилу «единого окна» (one stop shop)[135 - Crane D.A. Patent Pools, RAND Commitments, and the Problematics of Price Discrimination // http://papers.ssrn.com/abstract_id=1120071].

С одной стороны, такая стратегия может служить эффективным (даже необходимым) инструментом решения проблем в сфере интеллектуальной собственности, обеспечения инновационного развития на рынке комплексных технологий. Как констатировал Д. Крейн, «патентный пул является формой внутриотраслевого соглашения, разрешающего «войну всех против всех»»[136 - Ibid.]. По мнению Министерства юстиции США, подобные структуры заключают в себе потенциальные выгоды: «интеграцию комплементарных технологий, сокращение транзакционных издержек, преодоление блокирующих позиций, избежание дорогостоящих судебных разбирательств»[137 - Bussiness review letter (U.S. Department of justice Antitrust Division) (http://www. justice.gov/atr/public/busreview/291451.htm). Схожие идеи высказывались и в доктрине, см., например: Baron J., Pohlmann T. Patent Pools and Patent Inflation: An empirical analysis of contemporary patent pools. 2012.].

Ранее нами отмечалась принципиальная необходимость взаимодействия обладателей прав на различные элементы сложного, комплексного инновационного продукта. Патентные пулы являются одним из механизмов решения данной проблемы.

В то же время рассматриваемые конструкции могут использоваться патентообладателями и откровенно во вред интересам их конкурентов и инновационному развитию в целом. Объединение инноваторов в патентный пул может способствовать вытеснению с рынка высокотехнологичной продукции новых игроков[138 - В первую очередь это касается закрытых пулов, которые не допускают вхождение в их состав новых участников.], установлению максимальных цен как на интеллектуальные права, так и на финальный инновационный продукт, разделу рынка и т. п. Не случайно в процессе рассмотрения дела Harford Empire было сказано, что «история, возможно, никогда не видела более эффективной тирании над любой областью промышленности, чем это достигается посредством патентных пулов»[139 - Hartford-Empire Co. v. United States, 323 U.S. 386 (1945).]. По мнению З. Пинга, «патентные пулы являются одной из форм соглашений компании, которым присущ антиконкурентный потенциал»[140 - Ping Z. Analysis of antitrust regulation of patent pools.].

4. Группа стратегий, основывающихся на получении компанией многочисленных патентов, относящихся к одной сфере, без цели коммерциализации, применения всех запатентованных ОИС.

«Патентный забор» (patent fence)

Под стратегией «патентного забора» в наиболее общем виде понимается поведение фирмы, «окружившей» свой основной патентоохраняемый объект патентами на его «неусовершенствованные субституты» (non-improving substitutes). К последним относятся изобретения, функционально идентичные основному изобретению, патенты на которые принадлежат одному и тому же субъекту.

У правообладателя отсутствует намерение коммерциализировать подобные объекты, каким-либо образом их усовершенствовать. Данная стратегия реализуется им, как правило, в целях лишить конкурентов доступа на рынок, причинить им существенные неудобства. Конкуренты правообладателя, даже осознанно избегая нарушения прав последнего и обходя его основной патент (который реально используется им в предпринимательской деятельности), натыкаются в таком случае на иск о нарушении одного из дополнительных патентов. При этом ввиду значительного количества патентов вокруг основной разработки получить лицензии на все такие ОИС для них практически невозможно.

«Патентные заросли» (patent thickets)

Стратегия «патентные заросли» предполагает создание плотной сети пересекающихся прав на ОИС, которые компания-конкурент должна взломать на своем пути, чтобы коммерциализировать разработки[141 - См.: Shapiro C. Navigating the Patent Thicket: Cross Licenses, Patent Pools, and Standard-Setting // Innovation Policy and the Economy (Jaffe, Adam B. et al., eds). Vol. 1. 2001. P. 119–150, MIT Press; Blakeney M. Biotechnological Patenting and innovation // Patents and Technological Progress in a Globalized World (ed. by Adelman M.J., Brauneis R. and etc.). Berlin, 2009. P. 234; Stack A.J. International Patent law: Cooperation, harmonization and institutional analysis of WPO. Cheltenham, 2011. P. 24.].

Для того чтобы понять, какие проблемы влечет за собой данная стратегия для инновационной системы, достаточно схематично обрисовать следующую ситуацию. Инноватор стремится выйти на рынок высокотехнологичной продукции. Анализируя патентные портфолио своих конкурентов, он с ужасом обнаруживает, что соответствующая сфера наводнена различными, зачастую перекрывающимися патентами как на конкретные технологии, так и на самые незначительные элементы. По сути, такой инноватор оказывается на «минном поле», где любые его действия по коммерциализации готового продукта с высокой долей вероятности могут нарушить один из чужих патентов. Перед ним встает сложная, а подчас неосуществимая задача оценить содержание подобных патентов, объем патентной защиты. И без того высокие риски инвестирования в инновационную деятельность увеличиваются в разы, причем сами правообладатели могут и не быть заинтересованы в использовании большинства патентов.

Следует отметить, что «патентные заросли» в конкретной сфере могут создаваться усилиями как нескольких правообладателей, так и одного, использующего соответствующую стратегию для укрепления своего монопольного положения на рынке.

Патентный флудинг» (patent flooding)

«Патентный флудинг» представляет собой стратегию, в известной мере противоположную «патентному забору»: конкуренты правообладателя приобретают патенты на тривиальные заменители первоначальной разработки. Флудер окружает патент или технологию инноватора своими патентами так, что по прошествии времени последний оказывается не в состоянии маневрировать, эффективно использовать и совершенствовать свою разработку. Для того чтобы продолжать получать прибыль от своей разработки, субъект, который изначально внес значительный вклад в инновационное развитие, оказывается вынужденным вступать со своими конкурентами – флудерами в кросс-лицензионные соглашения»[142 - Rassenfosse G. de. Quality versus quantity: Strategic interactions and the patent inflation // www.epip.eu/conferences/epip04/files/DERASSENFOSSE_Gaetan_2.pdf].

5. Стратегии, основывающиеся на общем механизме: правообладатель, который сам не стремится коммерциализировать объект, дожидается момента, когда соответствующий ОИС начнет активно применяться иным субъектом в его предпринимательской деятельности, после чего обращается к последнему с требованием о нарушении исключительного права. При этом потенциальный нарушитель до такого обвинения оставался в неведении относительно факта существования патента.

Принципиальное значение в данном аспекте приобретает несколько обстоятельств. Во-первых, в условиях «патентного потепления» инноватору зачастую бывает крайне сложно (если не сказать невозможно) выявить все патенты, существующие в данной сфере, тем более что в случае с рассматриваемыми стратегиями речь, как правило, идет о патентах на незначительные элементы комплексной инновации. Таким образом, нарушитель может добросовестно заблуждаться относительно правомерности своих действий. Правообладатель же намеренно выжидает расширения инноватором производства, с тем чтобы запрет на использование даже самого незначительного элемента комплексной инновации стал для бизнеса последнего серьезным ударом.

Во-вторых, правообладатель, осуществляющий рассматриваемые стратегии, является, как правило, непроизводственной организацией, в связи с чем, добившись запрета на использование ОИС, он не заменит на рынке соответствующих инновационных товаров нарушителя. Таким образом, могут пострадать общественные интересы.

Стратегия «подводных патентов» (submarine patent) заключается в том, что компания до того, как это успеют сделать ее потенциальные конкуренты, подает патентные заявки, распространяющиеся на технологии или отдельные элементы, которые, по сути, еще не разработаны и никогда не будут ею использоваться. При этом она стремится задержать выдачу патента, публикацию информации о нем, надеясь, что другой субъект самостоятельно разработает схожее изобретение, применит его в своей коммерческой деятельности. Когда это происходит, изобретатель заканчивает оформление документов на патент и подает против производителя иск, с тем чтобы он поделился своей прибылью[143 - См.: Bell A.M. An Autopsy on Submarine Patents: A Window into Expectations of the World Technological Frontier // http://www.brown.edu/Departments/Economics/2013-un-dergrad_theses/Bell_Thesis.pdf); Kennedy J.P., Watkins W.H. How to Invent and Protect Your Invention: A Guide to Patents for Scientists and Engineers. New Jersey, 2012. P. 82. В первый раз подобная стратегия была применена еще в XIX в. В 1879 г. Дж. Селден подал патентную заявку на бензиновый автомобильный двигатель, но сумел оттянуть момент окончательной регистрации на 16 лет. Тем временем автомобильная отрасль выросла, и в 1895 г. ловушка захлопнулась. Дж. Селден зарегистрировал патент и потребовал от ряда автомобильных компаний заключить с ним лицензионные соглашения. Второй окружной суд США в 1911 г. поддержал его, указав, что Селден «всего лишь воспользовался задержками, которые допускал закон».].

Стратегия «патентной засады»

Как правило, применяется участниками организаций, устанавливающих стандарт. Проявляется она в том, что такие участники не раскрывают соответствующей организации информацию о наличии у них патента на разработку, позволяя ей включить ОИС в стандарт. Затем они дожидаются так называемого закрытия стандарта, когда исключение из его состава любого элемента становится весьма проблематичным. В ловушке оказываются все субъекты, применяющие стандарт. Они теряют возможность производства и использования совместимой со стандартом продукции, что самому правообладателю дает значительные экономические рычаги[144 - Royall S., Tessar A., Vincenzo A. Deterring «PatentAmbush» in Standard Setting: Lessons from Rambus and Qualcomm // http://www.gibsondunn.com/publications/Documents/Royal-Tessar-DiVincenzo-DeterringPatantAmbush.pdf].

Как отмечается в литературе, возможность блокировать применение стандарта в значительной мере повышает коммерческую ценность патентов для их обладателей[145 - Rysman M, Simcoe T. Patents and the Performance of Voluntary Standard Setting Organizations // Management Science. 2009. № 54. P. 1920–1934.]. Таким образом, процесс стандартизации дал дополнительный стимул для приобретения компаниями патентов[146 - Bekkers R., Bongard R., Nuvolari A. An empirical study on the determinants of essential patent claims in compatibility standards // Research Policy. 2012. № 40. P. 1001–1015.], внеся тем самым свой «вклад» в «патентное потепление». Рост числа патентов в сферах применения технических стандартов стал серьезным вызовом для развития и применения последних[147 - Shapiro C. Navigating the patent thicket: cross licenses, patent pools, and standard setting // Innovation Policy and the Economy. 2001. № 1. P. 119–150.].

Патентный троллинг

Патентными троллями принято называть компании, которые не производят и не продвигают собственный продукт, а получают патенты для цели подачи исков о нарушении своего исключительного права против фирм, уже использующих технологию[148 - См.: Beatty J., Samuelson S. Business law and legal environment. Mason (Texas), 2012. P. 1064; Takenaka T. Patent law and theory: a hand book of contemporary research. Northampton (Massachusetts), 2008. P. 152; Ferrera G.R., Bird R., Aresty J.M. Cyber Law: text and cases. Mason (Texas), 2012. P. 202.]. Другими словами, «патентный троллинг» – это бизнес по подаче исков, а не по продаже или производству чего-либо[149 - См.: Elias S., Stim R. Paten, Copyright and trademark: an intellectual property desk. Bercley, 2004. P. 113.].

Жертвами такой деятельности, как правило, становятся крупные успешные компании, специализирующиеся на разработке и продаже комплексных инноваций – товаров, имеющих в основе десятки патентоохраняемых объектов. Патентные тролли при этом действуют по следующей схеме. Они отыскивают в «патентном портфолио» компании пробелы – элементы комплексной инновации, не охваченные патентами инноватора, затем находят авторов подобных разработок и приобретают у них права на соответствующие объекты. Учитывая, что речь идет, как правило, о старых и неликвидных патентах, затраты оказываются минимальными. Наконец, они обращаются с требованием к компании-инноватору выплатить им значительные средства под угрозой инициирования дорогостоящего судебного разбирательства о нарушении исключительных прав. Если дело доходит до суда, тролли в качестве способа правовой защиты избирают «пресечение действий, нарушающих права», применение которого способно нанести наиболее болезненный удар по бизнесу ответчика.

В США – на родине данного явления сегодня существует значительное количество компаний, для которых патентный троллинг является основным источником прибыли. Так, например, весьма успешно в данной сфере функционирует корпорация Intellectual Venture. Ею контролируются, по некоторым данным, 3–5 тыс. патентов. При этом в качестве истинной цели ее функционирования аналитиками однозначно называется скупка старых патентов с целью организации судебных процессов против эффективных инновационных компаний[150 - Подробнее см.: Джермакян В.Ю. Появятся ли на российском рынке патентные тролли // Изобретательство. 2006. № 9.].