Галерея мужских пороков

Минут через сорок приехало такси, Алиса устроилась на заднем сиденье и выслушала отчет таксиста о жуткой аварии на Рублевке.

– Я из Успенского ехал – вез туда писателя, знаете, Вадим Панов такой?..

– Знаю, – кивнула Алиса.

Таксист обрадовался, что Алиса в курсе, какого замечательного человека он катал сегодня на машине, и даже сделал потише музыку – чтобы не мешала уже почти дружеской беседе:

– Вот, а на обратном пути смотрю – гаишники, эвакуатор, кто-то в обрыв рухнул, машина всмятку, ужас, небось насмерть…

– Это моя машина и моя авария, – заявила Алиса, хотя не следовало, конечно, этого делать. – И я жива.

Пришлось рассказать таксисту, как все было, похвастаться, что ни переломов, ни контузий у нее нет, и мужественно вынести все его ахи-охи.

– Ну, видно, Господь вас уберег, – предположил таксист.

Алиса пожала плечами – какая разница? Она устала, хотела домой, в ванну, в постель, хотела отдохнуть и разобраться со своими чувствами. Может, у нее действительно шок?

Она смутно, но все же помнила тот страх – ты летишь в машине и в лучшем случае надеешься на то, что тебя не парализует, что хоть какая-то часть твоего, пока еще молодого, сильного и здорового тела окажется без переломов, надеешься не почувствовать боль и очень-очень хочешь жить. И все происходит так медленно и так быстро – одновременно…

Зазвонил телефон.

– Алиса, это Женя… – Женя была артдиректором «Глянца». – Мы вас уже три часа не можем найти, тут прислали негативы с Мальты…

– Я в аварию попала, – сообщила Алиса.

– А… как вы себя чувствуете? – спросила Женя.

Между этим «а» и этим «как» Алиса почувствовала такую надежду, такое вдохновение: «Неужели эта стерва осчастливит нас своим отсутствием?», что не смогла не ответить:

– Все ужасно. Машина вдребезги, рухнула с обрыва на Рублевке, несколько раз перевернулась… – она сделала паузу. – Но со мной все в порядке, еду домой. Ни царапинки.

– О-о… – не без труда справившись с разочарованием, Женя рассталась с мечтами о вольнице. – Тогда я вам завтра покажу макет…

– Жень, ты знаешь, я, возможно, завтра не приду на работу – нужно еще раз съездить в больницу на повторное обследование, так что не могла бы ты подъехать ко мне домой, я буду через полчаса?

Было восемь вечера.

– Ну… – задумалась Женя.

– Ты знаешь мой адрес?

– Записываю, – вздохнула Женя.

Что делать, была у Алисы такая слабость. Ее обижало, когда к ней плохо относились. Она сама умела уважать – не любить, но признавать чужие достоинства, а другие – вроде Женечки – ценили только «человеческие отношения», то есть Олю, которая никого не заставляла сидеть после шести на работе, которая все что угодно могла перенести на завтра и для которой обеденный перерыв был святыней, отдыхом от работы.

Алиса сама от работы не уставала – она вообще никогда не уставала, а если и утомлялась, так это была сладкая, блаженная истома – как после целого дня, проведенного в море, после танцев всю ночь напролет, после секса с новым страстным мужчиной – такая усталость, от которой получаешь наслаждение, а не измотанность рабочей клячи, на которой весь день воду возили.

Только она разъединилась с Женей, телефон опять заиграл мелодию из «Амели».

Дима.

– Да, – ответила она.

– Ну, ты где? – строго спросил он.

Дима веселил ее тем, что постоянно находился в образе начальника. У них в корпорации субординация была построже, чем на морском флоте – Алиса живо представляла, как он идет, весь из себя важный, по коридорам, а сотрудники склоняются ниц. Он был такой серьезный, так искренне верил в то, что перепродажа природного газа – высший промысел, а сам он, видимо, кто-то вроде пророка, что за это Алиса его и полюбила.

В одно мгновение она поняла, что устала от богемных мальчиков, которые и такие непредсказуемые, и такие занятные, и так с ними жарко, что ей хоть на полгода захотелось, чтобы все было «как у людей» – привет теть Вале. Она приходит домой, он приходит домой – может, вместе поужинают в ресторане, может, сходят в кино, красивый дом – буржуазный до противности, никаких запоев по вторникам… И чтобы он чувствовал себя эдаким рыцарем, охотником-добытчиком, а ее, кем бы она ни была, считал слабым полом, о котором надо заботиться…

Правда, когда он стал называть ее «котенок», Алиса задумалась – а все ли правильно в ее жизни, но, с другой стороны, жить с членом совета директоров газоперерабатывающей компании было так уютно, так удобно, что она все откладывала и откладывала на завтра размышления о разрыве.

Тем более что Дима достался ей в равном и не легком бою.

На него покушалась очень уж роскошная девица – Майя, тощая брюнетка с огромным бюстом. Майя отлично выглядела: в свои тридцать пять – на двадцать шесть, изумляла публику восхитительными изумрудами, держалась уверенно и была профессиональной содержанкой. Если бы Майя оказалась бестолковой и милой, Алиса бы уступила, но та изображала из себя невесть что – а точнее, дизайнера интерьеров, и Алиса вцепилась в Диму, как питбуль.

Диму привел Никита – бизнесмен, но заядлый тусовщик, и всем сообщил, что Дима расстался с какой-то барышней и мечтает снова влюбиться. Их было пятеро: Дима, Никита, Майя, Алиса и один кинопродюсер с коричневыми мешками под глазами.

– Ну, кто смотрел «Код Да Винчи»? – поинтересовалась Майя.

– Я смотрел, – признался Никита. – Проснулся в пустом зале.

– О, да! – подтвердила Алиса. – Я такого массового исхода на перекур ни разу в жизни не видела! Даже обидно.

– А вам понравилась книга? – поинтересовался Дима.

– А вам нет? – прищурилась Алиса.

– Нет, – ответил он.

– А что там вообще может понравиться? – воскликнула Майя, которая, как ей казалось, схватила волну. – Американский пирог!

– А мне нравится американский пирог, – произнесла Алиса. – А сейчас, Майя, закрой уши, – я даже Макдоналдс люблю! И, несмотря на то, что книга основана на реальных телепрограммах канала «Дискавери», в ней есть то, чего не хватает читателю – факты, изложенные доступным языком. Даже сейчас, когда рекламный туман рассеялся, это все равно почти что единственная попытка донести некоторую философию до обычного читателя, которого все большие авторы считают быдлом.

– Ну, конечно, только у вас в «Глянце» читателя не считают хуже себя, – съязвил кинопродюсер.

Но Майя промахнулась. Алиса, опытный интервьюер, сразу же засекла одну интересную особенность – Дима принадлежал к новому типу богатых мужчин, которые в свои сорок два мечтают не только о вилле на Гавайях, комфорте пятизвездочных люксов, идеальном газоне в идеальном коттеджном поселке с развитой инфраструктурой – их тянет в культуру. Они пишут книги. Они даже издают свои книги. Они видели столько фотомоделей, нимфеток и опытных, зрелых содержанок, что мечтают о чем-то качественно другом – о женщине с головой на плечах. О той, кто может прочитать пару глав его нового романа и найти стилистическую ошибку. О той, что нежно и уверенно скажет, что Пикассо – гений, а Дали – комедиант.

И на декольте от Версаче с грудью четвертого размера они не клюнут. То есть не клюнут, если декольте украшает голова, в которой примечательны только серьги с крупными брильянтами. Это даже не вопрос вкуса – это такой новый этикет продвинутого бизнесмена.

– Об этом я не подумал, – улыбнулся он.

– Но, если честно, у меня уже все эти Коды в зубах навязли, – призналась Алиса.

Конечно, милая беседа двух интеллигентных людей ничего не решала – а именно того, что грудь Майи плавно перемещалась в декольте, следуя за вдохами-выдохами ее счастливой обладательницы. Потому что интеллект интеллектом, но мало ли какие у мужика в этом месяце сексуальные предпочтения… Но тут Алиса заметила приятеля – известного певца. Он подошел поздороваться, а она прошептала: «Забери Майю и держи ее при себе, пока тебе не позвонит наш корреспондент и не попросит об интервью». Певец оживился, а Алиса задумалась, как бы его похитрее втюхать какому-нибудь «Вестланду», чтобы она, Алиса, аргументировала появление певца в номере рекламным бюджетом, который джинсовая марка готова оставить в их журнале. В том смысле, что певец хоть и популярный, но о нем уже написали все журналы, а если надавить и на «Вестланд», и на рекламный отдел, то последний потребует, а «Вестланд» прогнется под определенную сумму за интервью – с упоминанием марки, разумеется.

Будущее лицо джинсовой одежды прихватило Майю за талию, наговорило комплиментов и уволокло ее знакомиться с режиссером музыкального видео – на предмет того, не подойдет ли она на главную женскую роль в его, певца, новом клипе.

И пока Майя присматривалась к певцу – что за часы, какая машина, где он живет – новый ли дом, давно ли купил квартиру, она, Алиса, продолжала умеренно дерзко – но в то же время восторженно, по-женски, рассматривать Диму.