А КАПЕЛЛА

– Звучит интригующе! – съязвила девушка, до глубины души оскорбленная таким безразличием к ее личной жизни. – И что же такого невероятного ты хочешь мне сообщить помимо необходимости подписания этого дурацкого контракта?

– Мы с твоей мамой решили пожениться, – невозмутимо закончил он, не обратив никакого внимания на ее едкие словечки.

– Правда? – неожиданно лицо девочки счастливо просияло. – Здорово! С ума сойти! – Она действительно искренне обрадовалась этому известию.

Максим нравился ей: «Настоящий мужик! То, что надо!»

Но в следующее мгновение ее глаза потускнели, и она подавленно смолкла.

– Что с тобой? – заботливо спросил Максим. – Может, тебе нужна помощь? Говори! Сегодня я чувствую себя всемогущим! – И он ободряюще подмигнул ей.

Валерка взглянула на него исподлобья и грустно произнесла:

– …Он не стал со мной спать…Наверное, он не любит меня больше… Это ужасно… Я не перенесу такого унижения… Я прямо сегодня изменю ему! – И в ее голосе послышались воинственные нотки. – Он еще пожалеет! Только вот пока еще не знаю с кем…

Филипп уже второй час кружил по городу в своей ярко-красной «Ауди», пытаясь собраться с мыслями.

До встречи со Светланой оставалось уйма времени, и ему было совершенно нечем себя занять. Домой же ехать ему не хотелось. Что ему там делать? Там ведь никого нет.

Всё сегодняшнее утро он провел в аэропорту, провожая жену и дочь в Болгарию, где они должны были провести ближайшие две недели.

А у него наконец-то наступит долгожданная передышка в его безрадостном семейном марафоне и можно будет расслабиться и отвлечься от надоевших однообразных серых будней, ненадолго вернувшись в почти позабытый им, но такой заманчивый мир беззаботной холостяцкой жизни.

Такая возможность выдавалась ему, может быть, всего пару раз в год, когда его жена с дочерью уезжали в отпуск, а он оставался наслаждаться каждым мгновением наставшей свободы.

Хотя он и так не отличался особенной привязанностью к своей второй половинке и уже очень давно имел любовницу.

Ею была нынешняя подружка его босса – Анжелика. Красивая. Холеная. Стильная.

Вот уже почти пять лет они неплохо проводили время.

Впрочем, Филю всегда окружали женщины. Ему нравилось это будоражащее состояние поиска. Адреналин. Ему неизменно не хватало остроты в уже случившихся отношениях.

Дамы же с удовольствием отвечали взаимностью.

Казалось бы, чего еще желать-то? Живи да радуйся!

Не получалось…

Что он искал среди этих бесконечных красоток?

Увы… Лишь спустя столько долгих лет он наконец нашел ответ… Который был сколь очевиден, столь и горек.

…Снежанна…

Безумный водоворот воспоминаний беспощадно увлекал его за собой, ворвавшись в его жизнь. Без спроса. Без стука. Без жалости.

Соединив прошлое с настоящим, эта давно забытая им женщина своим появлением сделала его устремления и планы абсолютно бессмысленными. И он с ужасом понимал, что отныне им владеет единственное желание увидеть ее хотя бы еще раз. Но в то же время прекрасно понимал, что это почти невозможно, – ведь она принадлежит другому.

Филипп упорно гнал от себя мысли о ней, зная наперед, что всё тщетно. Что она никогда даже не посмотрит в его сторону. Никогда не заговорит с ним. А значит, никогда и не узнает, как сильно он теперь раскаивается в том, что сделал тогда…

Она. Его первая жена. Его первая любовь. Его первая женщина.

Та, с которой он совершил свои первые глупости, постиг самое сокровенное, навсегда запомнив вкус этой святой порочности… свойственной только юности…

С ней всё было впервые. Восхитительно и незабываемо. Как прыжок с парашюта. Когда, ощущая свободное падение, ты словно взмываешь вверх. Когда от прикосновения почти останавливается сердце. Когда…

И когда только его безумная злость успела смениться отчаяньем?

Невыносимо!

Невыносимо знать правду. Правду о том, что он сам отказался от нее.

«Герой!» … мать вашу…

… Так появилась Ксения.

Ему было двадцать, и его отношения с ней были более чем стремительными.

Они накрыли его, как цунами, и он уже больше не мог думать ни о чём, кроме нее.

…Она была скорее мила, чем красива – вся такая пышная и манящая.

Высокая, с шикарной грудью и округлыми бедрами; спокойный уверенный взгляд; губы с очень яркой помадой… Но ее это не портило, а лишь эффектно подчеркивало матовую белизну ее кожи.

А еще она курила…

Дымящаяся сигарета в ее руке просто завораживала – изящные длинные пальцы с идеальным маникюром, которые обволакивало легкое облако табачного дыма, обладали какой-то магией, и Филя не мог оторвать от них восторженного взгляда.

Затяжка. Еще затяжка…

Словно заколдованный, он наблюдал, как белоснежная грудь Ксении в весьма откровенном декольте лениво вздымается в унисон тающей сигарете.

Ее небрежная расслабленность была наполнена таким удивительным спокойствием, словно всё в этом мире ею уже было доделано и досказано, а потому совершенно не важно.

Их отношения окрыляли: такие ненавязчивые – без каких-либо обязательств; без глупых проблем, без необходимости к чему-то стремиться, чего-то достигать, пытаться соответствовать.

С Ксенией можно было целыми днями беззаботно плыть по течению – вот так запросто, совершенно бездумно пить водку и ругаться матом, неспешно дрейфуя посреди океана вседозволенности. А по ночам – качаться на крутых волнах упоительного безрассудства, абсолютно не беспокоясь о том, что их ждет утром.

Его покорило, как, смело ворвавшись в его жизнь, она решительно рушила всё вокруг, уверенно создавая свою новую реальность.

Презрительно отметая всё, что было до себя, Ксения жестко демонстрировала окружающим свое недосягаемое превосходство, однозначно давая понять, что никакому прошлому нет места рядом с ее настоящим.

И Филипп, не задумываясь, смело шагнул навстречу этой новой для него реальности, полной азартного драйва, – все последние месяцы они просто купались в лучах собственного обожания.

И, ослепленный своим таким нежданным увлечением, Филипп не заметил, как неуправляемый ураган его страсти смёл на своем пути всё, чем он так дорожил…

Отношения со Снежанной были разбиты вдребезги – от их любви остались лишь потускневшие осколки. И еще – дочь. Которой теперь было суждено расти без него…