Хроники пропавшей Атлантиды. Зов Упхарана

Дом всех молитв, куда в этот час направлялась Зарелла, представлял собой приземистое деревянное строение с облезлыми стенами и хлипкой, местами протекающей крышей. Название своё здание получило не просто так. Изначально оно предназначалось для проведения коротких ежедневных религиозных церемоний, которые могли быть совершены любыми гражданами Атлантиды, по недоразумению, случайности или по вине свалившихся на них дел не успевавшими вовремя явиться в храм своего Божества. Граждане эти могли относиться к любой признанной в Атлантиде религии, и единственным требованием, выставляемым им хранителем дома всех молитв, было соблюдение законов чистоты и тишины. Одновременно в доме всех молитв могли находиться представители нескольких совершенно разных религий, иногда даже соперничающих или, что ещё страшнее, враждующих, но на территории этого святого места никто из них не имел права вступать в конфликт. Впрочем, никто не мешал последователям этих религий заколоть друг друга сразу же за воротами святилища.

В эпоху Четвертой цивилизации Атлантиды дома всех молитв были широко распространены, но впоследствии, когда число официальных храмов значительно возросло, а количество религиозно-настроенных граждан, напротив, сократилось, дома всех молитв потеряли свою популярность. Многие из них были с годами разрушены, а те, что всё-таки сохранились до наших времён, являли собой весьма неприглядное зрелище.

Один из уцелевших домов всех молитв размещался в паре кварталов к северу от рыночной площади. Следуя своим тайным указателям, Зарелла нашла его без особого труда. В отличие от торговых рядов на улице около покинутого святилища было очень тихо. Горожане будто бы специально обходили стороной эти места, что, впрочем, не казалось удивительным, так как все строения в этой округе были какими-то старыми, порушенными и абсолютно непривлекательными на вид.

Ржавые ворота дома всех молитв оказались широко распахнуты, а нижняя их часть даже немного вросла в землю. Казалось, врата эти не закрывались уже очень много столетий. Вообще, у любого, кто посмотрел бы со стороны на это здание, должно было возникнуть стойкое ощущение, что уже очень давно сюда никто не входил.

Не теряя времени на ненужные страдания о былом, Зарелла направила оба своих тела ко входу в забытое всеми святилище. С каждым шагом приближаясь к нему, она всё сильнее ощущала зов тёмного божества. Оно ждало её здесь. Оно торопило её, и, отзываясь на его призыв, атлантка тянулась к нему всей душой.

Дверь дома всех молитв, как и врата, была не заперта, но всё же не распахнута настежь. Брезгливо толкнув трухлявую, скрипучую дверь, Зарелла медленно вошла внутрь и сразу же остановилась, позволяя глазам привыкнуть к полумраку молельной комнаты. Внутри было пусто и тихо. Тяжёлый запах пыли заставил оба лика Зареллы скривиться. Она не любила грязь. Быть духовно во тьме для неё – не значило быть в грязи. Так могли считать лишь те, кто мыслит узко. Кто не способен понять истинную природу и красоту тьмы.

Когда глаза её окончательно привыкли к полумраку комнаты, Зарелла медленно двинулась к противоположной стене. Деревянные половицы под ногами двусуществующей атлантки протяжно заскрипели, словно моля о том, чтобы кто-нибудь уже прекратил их мучения и разрушил, наконец, это богами забытое место. Впрочем, Зарелла прибыла сюда не с целью разрушения. Очень скоро она услышала слабый шорох, доносившийся из-за стены. Там, в самом углу, имелась низкая, сколоченная будто бы наспех дверь, ведущая в комнату, потаённую от обычных посетителей. Покрытая пылью, эта дверь была почти незаметна в полумраке молельной комнаты. Когда-то за ней находилась келья смотрителя. Сейчас на полу около этой двери имелись следы, ясно указывавшие на то, что, несмотря на общую заброшенность всего здания, эта дверца всё же часто открывалась.

Зарелла подошла ней и прислушалась к звукам, доносившимся из соседней комнаты. Тишину прерывал едва слышный молитвенный шёпот. С сомнением покачав головой, атлантка открыла дверь.

В потайной комнате совсем не имелось окон, но здесь на стенах были установлены лампы. Посреди комнаты находился широкий алтарь, созданный из монолитного куска чёрного мрамора. С двух концов его размещались серебряные канделябры, в каждый из которых были вставлены по три свечи. В центре алтаря находилась огромная чаша, сделанная из особого золотистого сплава. Свет, падавший от свечей и лампад, отражался на краях чаши и освещал комнату завораживающим потусторонним сиянием.

– Вы быстро добрались, моя госпожа.

Зарелла оторвала взгляды от чаши и обернулась к тому, кто так дерзко позволил себе заговорить с ней. Им оказалось невысокое создание, облачённое в тёмно-серую монашескую сутану. На затылке его белёсой ящероподобной головы виднелась татуировка в виде семилапого паука. Взглянув на эту метку, обе личности Зареллы удовлетворённо улыбнулись. Семилапый паук был древним символом, обозначающим приверженность кого-то к тайному обществу, поклонявшемуся тёмному богу. На обоих телах Зареллы тоже имелись такие татуировки, только они были значительно больше по размеру и занимали почти всю центральную часть спины.

– Хозяин предупреждал о вашем возвращении, – словно извиняясь, проговорило существо. Служитель тьмы неуверенно поправил сутану когтистыми трёхпалыми лапами и добавил: – Я не предполагал, что вы прибудете так скоро.

– Меня подвезли, – сухо прошипели обе личности Зареллы. – Что ещё сказал тебе хозяин?

Большие жёлто-зеленые глаза монаха округлились. Треугольные зрачки с тревогой уставились на Зареллу. Атлантка улыбнулась. Ей нравился тот страх, что испытывал перед ней этот тёмный монах.

Тем временем он сказал:

– Хозяин приказал помочь вам спрятаться до того момента, пока вы не скажете, что пришло время явить себя миру.

Зарелла кивнула, хоть и видела, что монах не говорит ей всего. Он, очевидно, знал больше, чем хотел показать. Это настораживало двусуществующую атлантку, но она решила, что монах, вероятно, знает её и её историю, и это знание вызывает в нём страх. Что ж, ему действительно было чего бояться.

– Как тебя зовут? – осведомилась Зарелла.

Вид того, как вольно бродят рядом с ним два тела, соединенные одним разумом, вызвал у тёмного монаха нервную дрожь. Он отступил и тревожно сцепил ладони перед грудью. Зарелла заметила это движение и улыбнулась. Одно из её сущностей обратило свой лик к монаху и вопросительно приподняло бровь, напоминая о заданном вопросе.

– Простите, госпожа, –торопливо проглотив ком в горле, поправился монах. – Суммум Фохат. Так меня зовут.

– Клянешься ли ты, Суммум Фохат, в верности мне? – делая вид, что не замечает его страха, продолжила Зарелла. При этом одно из её тел игриво коснулось пламени стоявшей на алтаре свечи. Жёлтое пламя на краткий миг потемнело.

– Клянусь! – проговорил монах, боязливо покосившись на алтарь. – И обещаю помогать вам во всём.

Зарелла снова удовлетворённо кивнула и, забыв на время про монаха, позволила второму своему телу тоже приблизиться к алтарю. Он притягивал её, завораживал. От него шла мощная тёмная энергия, которая словно бы питала Зареллу, взывая к её внутренним потаённым силам.

Тела Зареллы, нежно и почти любовно касаясь руками чёрного камня, обошли алтарь и остановились точно напротив друг друга. Они зеркально прикоснулись правыми ладонями к чаше, давая собственной единой сущности полностью насладиться глубинной тёмной гармонией этого священного места.

– Нужен огонь, – не открывая глаз, синхронно прошептали существа Зареллы.

– Сейчас.

Монах встрепенулся, а затем с неожиданной для него проворностью выбежал из комнаты. Вскоре он вернулся, неся в руках охапку хвороста. Служитель тьмы торопливо поломал принесённые ветки и с особенным почтением сложил их в чашу, стоявшую на алтарном камне. Зарелла наблюдала за ним с интересом и сомнением. Она не привыкла доверять кому бы то ни было, кроме себя самой, но здесь, в Упхаране, ей нужен был сообщник, помощник и, возможно, даже защитник. Хозяин выбрал Фохата, но так ли он хорош для того, чтобы воплотить в жизнь её давнюю мечту?

Когда монах закончил приготовление хвороста, одна из личностей Зареллы взяла серебряный канделябр, стоявший у края алтаря, и с помощью свечей подожгла хворост. Подпитываемое магией этого места пламя разгорелось очень быстро. Затем обе личности Зареллы закрыли глаза и, словно погружаясь в транс, стали шептать слова тёмной молитвы. Жёлтое пламя постепенно темнело, и вскоре церемониальная чаша оказалась полностью охвачена чёрным пламенем. Когда молитва достигла своего апогея, существа атлантки вытянули руки над охваченной огнем чашей и снятыми с поясов кинжалами сделали надрезы на своих ладонях. Кровь тонкой струйкой потекла прямо в тёмное пламя. Воздух в комнате уплотнился и словно бы ожил. По стенам заметались странные тени, похожие одновременно и на пауков, и на крыс. Потусторонний шёпот, прозвучавший, казалось, из ниоткуда, произнёс:

– Уже совсем скоро…

Глава 7

Утром, когда обитатели туристического лагеря пробудились, мастер Тинджол уже знал, что что-то произошло. Ночью ему привиделся сон, в котором он увидел себя, стоящим у подножия горы Кайлас. Он смотрел на заснеженную вершину, когда земля под его ногами вдруг сотряслась. Пришедшие, казалось, из ниоткуда тёмные тяжёлые тучи заволокли гору, скрыв её вершину. Мир словно бы замер, а затем спустя мгновение небо над горой пронзила огромная чёрная молния.

Мастер Тинджол пробудился ото сна в глубокой тревоге. Его голова кружилась, а тело покрылось неприятной ледяной испариной. Монах знал, что в эту ночь было затмение луны, а значит, сны явившиеся сегодня, могли быть вещими.

–Приближается что-то очень плохое, –бормотал он, торопливо одеваясь.

Пожилой монах выглянул в окно. Было уже светло. Обычно мастер Тинджол просыпался до рассвета, но сегодня сон сковал его настолько, что он пропустил восход солнца и утреннюю молитву.

С улицы, оттуда, где размещался лагерь туристов, доносились странные крики. Они нарушали привычное течение жизни монастыря. Суете не место среди истинно верующих. Но сегодня нарушение порядка монастыря не возмутило настоятеля. Напротив, он был уверен, что суета эта не беспричинна. Всё, что произошло этой ночью, имело причину и будет иметь последствия. Хорошие или плохие? Таких вопросов мастер Тинджол не задавал. Он считал, что всё, что совершалось в мире, было важно для вселенной. Даже зло, творившееся человечеством повсеместно, рано или поздно приводило к добрым последствиям.

–Джины строят храмы, –стараясь унять тревогу, напомнил себе древнюю мудрость мастер Тинджол.

Выйдя во двор, настоятель монастыря обнаружил, что лагерь туристов был уже почти собран. Большая часть путешественников, в основном женщины, стояли тесной группой возле своих вещей и о чём-то тревожно перешёптывались. Несколько мужчин во главе с гидом бродили по двору и саду в сопровождении троих монахов. Создавалось ощущение, что они что-то ищут. «Или же кого-то» – мысленно поправил себя мастер Тинджол.

Не теряя времени, монах направился сразу к гиду. Тот с растерянным видом разговаривал с монахами.

–Доброго вам утра, –поприветствовал их мастер Тинджол и слегка поклонился.

–И вам доброго утра, мастер, –гид поклонился в ответ.

–Вижу, вы расстроены, –сказал настоятель. – Что-то случилось?

–Да, – Бенджамин кивнул. – У нас человек потерялся. Мы планировали отправиться в путь с рассветом, но не досчитались одного туриста. Девушки. Мы уже обыскали весь двор и сад, но её нигде нет.

–Вы проверяли в храме? –обратился настоятель к монахам.

–Да, мастер, – ответил один из них. – Проверили все помещения храма, кухонные и жилые помещения тоже. Девушки нигде нет.

–В саду есть озеро, –начал гид, с некоторой опаской подглядывая на монахов. – Знаю, это запрещено, но, если её нигде нет, не могла ли она случайно упасть в то озеро.

Мастер Тинджол печально вздохнул и посмотрел на гору. Заснеженная вершина её сияла в лучах утреннего солнца, призывно возвышаясь над крышей храма. Небо было ясное, и пирамидальная гора отчетливо вырисовывалась на фоне его голубизны. На крыше храма сидел дрозд. Едва мастер Тинджол обратил на него внимание, дрозд пронзительно вскрикнул и поднялся в воздух. Мгновение он словно бы внимательно смотрел на монаха, а затем повернулся и полетел точно в сторону горы. Мастер Тинджол кивнул своим мыслям. Монах привык доверять знамениям, а в это утро их было слишком много.

–Мастер Тинджол, – не дождавшись ответа, напомнил о себе гид. – Вы разрешите нам вызвать водолазов? Если девушка действительно утонула, её тело нужно найти.

Слушая слова гида, настоятель задумчиво поглядывал на гору. Он не сомневался, что девушка исчезла из монастыря ни без причины. Гид не уточнил, кто именно из его туристок пропал, но отчего-то мастер Тинджол был уверен, что исчезла та девушка, которая привлекла вчера его внимание своей необычной внешностью. В ней было что-то, заставившее мастера вспомнить о прошлом монастыря и о тех заветах, что возлагали на него его прежние учителя. Всё это было не случайно.

Повернувшись к гиду, настоятель сказал:

–Водолазы нам не потребуются. Я не думаю, что девушка утонула. Полагаю, она скоро отыщется. Может быть, через час, а может, и через день. Не беспокойтесь, – мастер Тинджол движением руки остановил возражения гида. – Вы – хороший человек и прекрасный гид, я знаю. Вы несёте ответственность за каждого человека вашей группы. Это достойно уважения. Но я уверен, что девушка не утонула. Водолазы нам не нужны, и это, поверьте, не попытка защитить наше святилище. Планы мироздания порой так сильно отличаются от желаний смертных людей. Иногда вселенная уводит нас от намеченных целей и приводит к точке, совершенно нами неожидаемой. Так случается. Вы потеряли человека. Но ваша ли в том вина?