Ведьма для боевого оборотня

Я приготовился: сапоги скинул вовсе, а рубаху расстегнул лишь. И сразу почувствовал, как сила Земли начала наполнять тело. Магическое ранение ведьма залатала как надо: нигде внутри не зудело более от вражьей лютой ненависти. А шерсть на боку новая вырастет – лучше прежней. На мне всё заживает вмиг! Всё же не просто зверь, а магический. Сила наша от природы берётся, от Земли и от духа нашего. Воином я был прирождённым, природу понапрасну не портил да силу Земли на злые дела не расходовал. Потому и выходил из всех боёв живым – берегся сам и сила моя обо мне заботилась.

А вот пару свою я менял одну за другой. Но то у всех так. В бою ведь то ведьма сгинет, то боевой Зверь. Обычно мне везло больше, но в этот раз больно враг оказался хитёр. Наших много полегло, и Зверей в том числе. Даже я не отделался одними синяками, слёг с проклятой раной. А когда меня подлатали, почти седьмицу у штаба проторчал, требуя найти мага, которому под силу то проклятье из меня достать. Говорили, что для того надо быть чистой душой, а где в нашем мире такую найдёшь? Но, кажется, именно такая и нашлась.

Я раскинул руки в стороны, пропуская силы магические сквозь себя, и стал читать заговор на оборот. Просил у Земли силы мне дать и слово дал использовать её во благо. Магия лилась ровно, гладко. Чувство было, будто в речке стоишь в жаркий день. Вода омывает тебя целиком, забирает жар, боль и усталость, а взамен даёт покой.

Оборот – сродни перерождению: я принял в себя магическую силу Земли и обратился в иное, магическое создание. Мир расширился и увеличился в несколько раз, поддаваясь чутью Зверя. Теперь, при желании я мог даже увидеть тот родник силы, что бил из-под земли, придавая мне мощи.

Земля подо мной податливо проминалась, воздух расцвёл ароматами луга, а слух, посреди стрекотания кузнечиков и шума колышущихся на ветру трав, уловил звук дыхания двух живых существ, замерших на дороге неподалёку.

Я ударил лапищами, вонзая длинные изогнутые когти глубоко в землю, взревел своей свободе и, резко рванув с места, рысью побежал туда, где ждал меня бой. Зверь во мне изголодался по сражению и настоящей борьбе.

Прислушался. Со стороны дороги раздавался мерный стук копыт. Не понесла, значит. Уже хорошо. Посмотрим, сколько они продержатся. Я прибавил скорости и приготовился первым добраться до привала.

Однако, ведьминская лошадь меня удивила. Скакала, не подавая признаков усталости, переходя с галопа на рысь и обратно, почти до самого вечера. Правду конюший сказал: быстрая!

Когда солнце стало скрываться за горными вершинами на горизонте, я подал знак переходить на шаг, а сам начал подыскивать место для ночлега. Поднял нос по ветру и пару раз вдохнул ароматный воздух. Вода чуялась неподалёку. Обыскав небольшие рощицы по обеим сторонам от дороги, я быстро наткнулся на подходящее место. Выскочил на дорогу и позвал ведьму идти за мной.

– Надо набрать воды в дорогу и напоить коня, – наказал я ведьме. – Только сначала дай ему жар сбросить, не пои сразу.

– Я знаю, – ответила ведьма, тяжело, со стоном вздыхая.

– Что? Устала?

– Все силы потратила, – честно призналась она. – Надеюсь, завтра мы не будем весь день нестись!

– Вообще-то будем. Нам ещё два дня пути. И все два дня мы будем нестись.

– Как «два дня нестись»?! – воскликнула ведьма. – Я так не смогу. Не выдержу я.

– Сможешь и будешь…

– Нет! Я все силы магические сегодня потратила, чтобы в седле удержаться и не превратиться в один огромный синяк! Два дня такой скачки я не выдержу.

– Да нет у тебя выбора…

– Да есть! – Ведьма замолчала, видимо, обдумывая мои слова, а потом выдала свой результат: – Война от тебя никуда не денется. Два дня или три – особой разницы нет. Хочешь, несись во весь опор, чтобы за сутки добраться, а мы с Беляночкой будем ехать так, как сможем.

Речь звучала убедительно, а внешний вид ведьмы говорил о том, что сдаваться она не собирается. Прям как когда лошадь выбрала. Также тогда упёрлась.

– Надо было им лошадь твою назвать не Дурочкой, а Упрямицей! – буркнул я, мысленно маша на ведьму рукой. Ну не два дня, ну четыре. Что это решит?

Ведьма обрадованно заулыбалась и начала поглядывать вниз. С лошади она так и не слезла, и я прекрасно знал, почему: за день наскакалась так, что ноги не сгибались, а лошадка у неё была высоченная. С такой упадёшь – ноги переломаешь! Сама выбирала – сама теперь выкручивайся!

– Борис, ты мне не поможешь? – попросила ведьма, решив примерно так же.

– Нет, – ответил я и пошёл в сторону ручья. Пить хотелось.

– То есть как нет?!

– Ты же сама всё делаешь: лошадей себе выбираешь, решения сама принимаешь, вот и слезешь сама! Припасы достань, как слезешь. Кушать будем.

Ведьма зашипела себе под нос, но мне было всё равно. Не тёмная же она – точно не проклянёт. Я напился воды из ручья и пошёл собирать хворост. Нужно развести костёр. Есть хотелось. За спиной послышался громкий крик.

Она всё-таки свалилась!

* * *

К пограничному гарнизону мы подъехали аккурат через три дня.

Беляночка держалась хорошо. Долгий быстрый бег выматывал её только к вечеру, но за ночь она отдыхала, и с утра была готова снова весь день бежать без устали. Тяжелее всего оказалось мне. К верховой езде я была не подготовлена. Тем более несколько дней подряд. Болело всё. Спасало хорошее владение магией и то, что темп мы всё же сбросили.

Борис ворчал, но больше переубедить меня не пытался. Да и не смог бы. Я бы всё равно не выдержала. У каждого человека был предел, и мой наступил в тот самый миг, когда меня призвали на военную службу.

К середине третьего дня пути я въехала на пригорок и моему взгляду открылись огромные выжженные поля, а воздух наполнился запахом гари. Я остановила лошадь, боясь двигаться дальше.

– Что это?

– Полигоны, – раздалось совсем рядом.

Беляночка подо мной беспокойно заржала, а я вздрогнула от неожиданности. Обернулась. Борис стоял рядом. Смотрел куда-то вдаль и заметно принюхивался.

– Тут опасно?

– Нет. Они не подходят к дороге. – Борис указал вниз, где дорога мелькала между выжженными участками земли не касаясь их. – Едем. Уже скоро.

Борис дважды оказался прав. Дорога от края полигонов отстояла на несколько саженей и двигаться по ней было безопасно. Совсем скоро мы добрались до гарнизона.

Нас встретил высокий частокол и хмурые военные стражи у ворот. Бумаги Бориса они изучили поверхностно – было видно, здесь Бориса знали, – и нас пустили внутрь.

Огромное пространство за воротами занимали палатки и несколько срубов. А между ними сновали военные. Кого тут только не было: ведьмы, воины, оборотни. Последних всегда можно было узнать по внешности: высокие, статные, широкоплечие. И они все были одеты на порядок легче, чем обычные воины. Никакой тяжёлой амуниции. Даже оружие не у всех было, да и то, чаще это был короткий меч, а никак не большой двуручный, которым чаще всего пользовались в армии. Щитов у оборотней не бывало вовсе.

Я спешилась, и мы дошли до штаба, где нам поставили на бумаги отметки о прибытии. Борис был счастлив: он снова на войне. А мне штабист выдал сухое:

– Располагайтесь в женских казармах. Это слева от въезда. Запишитесь у Васи на тренировки, – протянул мне мой призывной талон и занялся другими делами.

– И это всё? – уточнила я.

Штабист поднял на меня совершенно пустой взгляд.

– А что ты ещё хотела?

– А идти то куда?

– Слева от въезда, сказал же, – недовольно проворчал вояка и отмахнулся от меня, как от надоедливой мошки.

Ладно. Найду казармы, а там посмотрим. Я вышла на улицу. Бориса не было. Он здесь ориентировался как рыба в воде, не потеряется. Но то, что он бросил меня одну, неприятно царапнуло в груди. Как невежливо с его стороны!

Я шла к казармам «слева от въезда» и размышляла, а способен ли вообще Борис на что-то, помимо его ярого желания вернуться на войну и ввязаться в бой? С момента нашей встречи он вёл себя так, будто ему на меня плевать. И говорил точно о том же. Неужели он даже благодарности за исцеление не испытывает? А я ведь его спасла тогда…