Ведьма для боевого оборотня

Боевой Зверь, – а это без всякий сомнений был не обычный лесной медведь, а воин-оборотень, – встал на дыбы, ударил в землю предо мной лапами и взревел, обдавая громогласным рыком, а заодно и слюнями из раззявленной пасти. В голове прогромыхало забористой руганью, которой полил меня воин. Среди нелестных эпитетов, посвящённых лично мне, удалось разобрать кое-что по делу: «бой», «ранен», «больно же» и «ходют тут всякие, только умничать и могут, лучше б помогли». Хотя нет, последние слова опять относилось ко мне.

– Куда ранили? Почему лекарь ничего не делает?

В том, что касалось заговоров на заживление ран, я разбиралась отлично. В дипломе так и указано: «Заживление ран – Отлично». Поставила стопку книг на землю и подошла к медведю вплотную.

– Рану покажи! – приказала я, и медведь, от неожиданности, видать, послушался: вытянул перед собой лапу и заурчал.

«Бок распотрошили, выродки имперские!» – раздалось в голове.

– Морду убери! – сказала я, отворачивая от себя медвежью пасть. – И так ничего не видно.

Воин сказал правду: его и правда распотрошили. Глубокая рваная рана тянулась через весь правый бок от плеча до поясницы. Лекари стянули ей края, но заживить не смогли. Я провела над раной руками, чтобы определить характер повреждений, и вопрос с армейскими лекарями отпал сам собой.

– Злая магия. Прочно засела. Поэтому и рана не стягивается. Тут специалист нужен.

«А то я не знаю!» – уркнул медведь и попытался лизнуть раненый бок.

– Морду убери! – окрикнула я снова и приготовилась к лечению. – Так уж вышло, что со специалистом тебе повезло.

Чтобы управлять стихиями, нужен мощный магический дар, а чтобы помогать ближнему, достаточно просто быть человеком. «Сопереживание и способность пропустить чужую боль через себя – вот главные принципы любого магического исцеления». Так в учебнике написано.

Вражеский маг щедро одарил медведя скверной ненависти. При недостаточном лечении такая рана годами могла мучать воина, подпитываясь изнутри его собственными чувствами и разрастаясь в нём всё больше и больше. Надо было действовать решительно.

– Постарайся не шевелиться, пушистенький! – попросила я, закрыла глаза и запела заговор на заживление ран.

Затих ветер и умолк стрекот сверчка в траве. Мир вокруг замер. Магия широким потоком лилась на нас сверху, спускаясь по солнечным лучам мне на плечи, окружая сияющим ореолом волосы. Она проходила сквозь мои ладони и спадала вниз с каждого пальца, покрывая раненый бок медведя узорами лечения.

Слова заговора подошли к концу, и рана оказалась надёжно укрыта. Я приготовилась сделать самое главное: чтобы излечить магические раны, мало знать нужный заговор, нужно подпустить вглубь своей ведьминской сути злую волжбу и дать ей противостоять этому злу. Если ведьма недостаточно любит то, чем занимается, – ничего не выйдет.

Но я любила своё дело, и любила помогать людям. Я выхватила из магического плетения элемент связки, вытянула, как нитку из вязания, и прижала к груди. Магический узор задрожал, затрепетал, соприкоснувшись с моей истинной сутью. Он запульсировал в одном ритме с сердцем, а затем по нему хлынула затаённая во вражеской волжбе тьма.

В учебниках всё выглядело точно так же. Я с интересом наблюдала, как тёмные жилки ненависти достигают средоточия моей магии и распадаются безобидным туманом. Их там ничто не подпитает, нет во мне ненависти, нет злобы, лишь сочувствие и поддержка. Именно поэтому мне так легко давалась наука лечения магических ран.

– Ну вот и всё, – сказала я медведю, как только последняя ниточка злобной магии была вытянута из его раны и распущена. Ещё раз проверила рану и дала плетению сделать своё дело: остановить кровь и затянуть рваные края. – Готово!

Как на уроке. Только вражья магия в этот раз была настоящей, не поддельной, как в Академии, и поэтому лечение потратило слишком много моих сил. Закружилась голова, и я чуть не упала, но меня подхватил – нет, не медведь, – а тот, кем он был на самом деле.

Воин-оборотень был высок и плечист. Про таких говорят обычно косая сажень в плечах. Волосы тёмные и чуть вьются. Глаза чёрные под чёрными бровями и взгляд пронзительный. А на губах то ли улыбка, то ли усмешка, не разобрать.

«Красивый», – не к месту подумалось мне, и я почувствовала, как краснею.

Красавец придержал меня и сурово осмотрел с ног до головы. Я вздрогнула от того, как он нахмурился. Недобрый взгляд, у хороших людей такого не бывает. Хотела освободиться и пойти по своим делам, мне ещё из армии уйти надо, как вдруг воин-оборотень пробасил решительно:

– Хороша ведьма! Забираю! Сгодишься мне на поле боя.

Кажется, сегодня у мироздания тугоухость к моим мольбам: всё наоборот!

* * *

Борис

Магическая рана затянулась на глазах. Я хмыкнул. Армейские лекари заливали что-то про редких специалистов, а тут какая-то выскочка – только вчера из Академии – залечила всё за пару вздохов.

Осмотрел результат и еле успел подхватить ведьму под руку. Видать, лечение сил-то у ней отняло. Осмотрел её.

Сама мелкая, едва до плеча мне достаёт. Лик круглый, что солнышко, волос светлый и глаза тоже. Глаза мне её сразу запомнились: яркие, голубые, что небо весной. И ресницы длинные-длинные. Пухом вокруг глаз лежат – облачко.

На вид и возрасту бы я много ведьме не дал. Лет двадцать или что-то около того небось. Молодая совсем ещё. Странно. Точно помнил, что раньше двадцати четырёх из Академии не выпускались.

У ног ведьмы стояла стопка учебников, перехваченных бечёвкой, и пара свитков поверх. Среди всего взгляд выхватил серый уголок призывного талона. Вот как! Призвали ведьму. Тогда всё будет ещё проще. Ведьма-то в лечении хороша! А то, что боец из неё никакой, так и не жалко. Мне она нужна только для галочки.

– Хороша ведьма! Забираю! Сгодишься мне на поле боя, – выдал я, крепче перехватывая ведьму за руку: то ли её снова качало, то ли уйти куда собиралась.

На лице ведьмы отразилось недоумение. Ну да, откуда ей хорошо соображать, если она и жизни-то толком не чуяла.

Я приблизился, чтобы понятнее стало, и повторил медленнее:

– Ты ведьма, я оборотень. Такие как мы воюют в паре.

– Вою-ю-ю… – завыла ведьма, глупо хлопая ресницами.

– Не воют, а воюют, – поправил я, а затем махнул рукой и сделал всё сам: выхватил у ведьмы из стопки книг талон и потащил эту дурочку в призывной пункт.

В этом кабинете ничего никогда не менялось. Стул, стол, за столом дед Василий. Он был здесь, когда я пришёл в армию, будучи ещё неопытным юнцом. Иногда меня одолевала мысль, что дед Василий и не человек вовсе, а местный призрак. Умерший некогда за этим самым столом прапорщик Василий Пупкин. А что? Вполне себе вариант, особенно если видеть, что за последние несколько лет дед ничуть не изменился.

В этот момент дед Василий поднял голову и посмотрел на меня край неодобрительно. Ну точно не человек! Ещё и мысли, небось, читает!

– Обернулся уже, – проворчал дед. – А говорил, долго заживать ранка-то будет…

– Повезло просто! – отозвался я и бодро отрапортовал: – Я к тебе с новобранцем! Принимай! –и бухнул на стол перед ним призывной талон ведьмы.

Тот пробежался по талону глазами и скривился.

– Первый ранг, Борь. На кой она тебе?

– Я… Мне… Архив бы, – пищала зажатая в моих руках ведьма.

– В архив бумаги отправим. Не боись, своё дело знаем, – ответил ей дед Василий, хмыкнув, – не первый день замужем!

– Ты давай это, не задерживай! – подогнал я деда, чувствуя, как ведьма оседает всё больше. – Я ещё хочу обходной лист подписать и завтра к утру в лагере появиться!

– Ну ничего ты, какой спорый! – ответил дед Василий, ничуть не реагируя на сами слова. – Запомни, внучок, спешка полезна лишь при ловле блох! – Он взял из стопки журналов верхний, открыл и сверился с записями. – Пары за тобой не закреплено, Борька. Запишу на тебя ведьму Настеньку. – Он пригляделся к ведьме, прищурил один глаз и спросил: – Пойдёшь в пару к медведю, Настенька?

– Насть, кивни! – гаркнул я на дурочку, а то она совсем уже ничего не соображала: язык заплетался, ноги разъезжались.

Дед Василий глянул на меня, затем снова на ведьму.

– Будь по-твоему, Борька! Сгубишь девицу то! Она на излечение волжбы вражеской себя до дна исчерпала. Я же вижу, пусты запасы силы ведьминской. Каково ей в бой идти?! Сгинет! В миг сгинет же!