Герой

На его губах играла легкая усмешка победителя. Он неторопливо подошел почти вплотную к пленнику и заглянул ему в глаза.

– Твой отец предатель, Вэй Ли! И ты должен это принять.

Ли с ненавистью плюнул ему в лицо и выкрикнул:

– Ты врешь, ублюдок! Можешь убить меня, но я никогда не поверю в эту ложь!

Генерал спокойно достал из кармана белоснежный носовой платок из тонкого батиста, вытер лицо и таким же ровным голосом, как и до этого, ответил:

– Убивать я тебя не стану. Тебе придется жить с мыслью, что ты сын предателя.

– Тогда я убью тебя! – раздувая ноздри и часто дыша, словно дракон, прошипел Ли.

Накаяма позволил себе широко улыбнуться и подошел к пленнику еще ближе. Не отрывая взгляда от пышущих яростью глаз Ли, он резко без замаха ударил его кулаком в лицо. А дальше удары стали сыпаться бесконечным градом. Японец бил пленника по голове, в живот, по лицу, пока тот снова не потерял сознание.

Когда голова Ли снова бессильно свесилась на грудь, генерал повернулся к Ману и отдал приказ:

– Инфицировать его и вышвырнуть отсюда.

За дверью комнаты, в которой Ману и Накаяма проводили допрос, раздались торопливые шаги – по коридору, беспокойно оглядываясь, очень быстро уходил невысокий человек в белом халате.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Накаяма смотрел на керамическую бомбу с такой теплотой и даже нежностью, с какой, наверное, никогда не смотрел ни на одного человека на свете. Это был пропуск в великое будущее. Великое не только для всей Японии, но и для него самого. В ослепительном блеске славы оно подошло уже так близко, что генерал чувствовал его лучи и не мог дождаться, когда же это грядущее, наконец, наступит.

Накаяма осторожно провел по керамической поверхности бомбы кончиками пальцев, будто лаская гладкую щеку нецелованной девушки, и улыбнулся.

– Господин генерал, позвольте спросить, – прервал его приятные мечты голос Ману.

Цыган подошел и почтительно встал рядом, тоже глядя на бомбу. Накаяма благосклонно кивнул – настроение было хорошее.

– Зачем вы были так откровенны с ним?

Продолжая смотреть на свое будущее, пока еще заключенное в тонкую керамическую скорлупу, генерал жестко ответил:

– Ненависть ко мне и желание отомстить придаст ему сил вернуться к своим, чтобы потом прийти за мной. Но, заразив Вэй Ли, я делаю его живой смертоносной бомбой. Именно он, даже не подозревая этого, начнет страшную бактериологическую войну, уничтожая все вокруг себя, и погибнет сам.

После этих слов оба надолго погрузились в молчание – новый день сулил так много, что любые слова казались лишними.

А в это время двое японских солдат небрежно волокли еле живого Ли по чистому, ярко освещенному коридору. На них были одинаковые белые комбинезоны бактериологической защиты: капюшоны покрывали головы и плотно затягивались на шеях. Глаза защищали специальные очки, нос и рот прикрывали плотные белые маски, а руки казались какими-то щупальцами осьминогов из-за белых резиновых перчаток.

Откуда-то слева раздался приглушенный стон, который вывел Ли из полубессознательного состояния. Пленник с трудом приподнял голову и увидел, что с обеих сторон коридора тянутся толстые стеклянные двери, за которыми расположены одинаковые, залитые мертвенно-белым светом боксы. В них сидели и лежали люди разных национальностей – мужчины, старики, женщины, дети. Их лица и тела были обезображены язвами. Некоторые стонали и метались, некоторые неподвижно застыли на месте, глядя в одну точку. Кто-то бился на полу в конвульсиях, изо рта текла белая пена. Ли потерял сознание.

– Слышал, поступила большая партия бревен? Куда их столько? – заговорил первый солдат.

Второй солдат кивнул в сторону боксов, мимо которых они только что проходили, и беззаботно ответил:

– Генерал Накаяма сказал, что старую партию сегодня ночью сожгут.

– Так они же еще живые.

– В печке сдохнут.

Последнее замечание показалось обоим тюремщикам очень забавным, и они громко рассмеялись. Через секунду они открыли пустовавшую камеру, швырнули туда пленника и захлопнули стеклянную дверь.

****

Ли пришел в себя. От многочисленных ударов жутко болела голова и ныло тело. Он едва мог пошевелиться. Сколько он пролежал на холодном полу камеры – часы или дни – Ли не мог даже предположить. В голове звучали слова Накаямы: «ты сын предателя».

– Это неправда, – прохрипел Ли, – это неправда.

В двери послышался щелчок замка. Юноша приоткрыл запухшие глаза и стал из-под ресниц наблюдать за человеком, который переступил порог его камеры. Картинка двоилась и расплывалась, Ли боялся, что вот-вот снова потеряет сознание.

Одет посетитель был в такой же костюм бактериологической защиты, что и солдаты, которые привели Вэй Ли в этот бокс. В руках он держал небольшой металлический поднос – что на нем лежало, Ли увидеть не мог, но ничего хорошего не ждал. Дверь с шипением закрылась.

Когда «комбинезон» подошел ближе и опустился на колени, парень разглядел, что на подносе у него ампула с цветной жидкостью, жгут и шприц. Первым побуждением было отшвырнуть поднос и броситься на незваного гостя, но Ли еле дышал от слабости.

Незнакомец оглянулся на стеклянную дверь. Убедившись, что в коридоре уже пусто, он незаметно извлек из металлического ящика крошечную колбу. Вытащив резиновую пробку, незнакомец поднес склянку к носу Ли – в голову ударил едкий противный запах. Парень закашлялся, застонал от боли во всем теле, острый шип пронзил всю голову, но, к своему удивлению, он почувствовал, что мысли наконец-то прояснились.

«Комбинезон» удовлетворенно кивнул, поднес палец к губам и снова открыл металлический ящик. На этот раз оттуда появилась пробирка с бледно-красной жидкостью и еще один шприц. Ловко набрав раствор в шприц, незнакомец еще раз опасливо оглянулся на дверь.

– У меня мало времени, Ли, – тихо и невыразительно проговорил незнакомец голосом, искаженным маской. – Поэтому слушай внимательно.

Фигура указала пальцем в резиновой перчатке на шприц.

– Мне придется заразить тебя смесью чумы и других страшных болезней – это приказ Накаямы. Ослушаться я не могу. Но сначала я введу тебе универсальную вакцину. Она спасет тебя. Но… Об этом никто не должен знать… поклянись!

Ли обессилено кивнул, а потом прошептал:

– Кто вы?

«Комбинезон» секунду помолчал, с сомнением глядя на распростертого перед ним истерзанного человека, но все-таки решился:

– Меня зовут доктор Чжоу. Когда тебя отсюда выпустят, не вздумай выходить к людям, иначе начнется эпидемия. Иди в лес, найди родник и много пей. Через три дня вакцина начнет действовать. Еще через пару дней ты будешь уже не опасен и сможешь вернуться к своим, – продолжая говорить, незнакомец воткнул в предплечье Вэй Ли тонкую иглу и ввел красную жидкость. – Передай им, что ровно через две недели Накаяма начинает операцию «Империя» – это первый этап большой бактериологической войны.

Чжоу снял иглу, спрятал шприц назад в карман и крепко сжал ладонь Ли:

– Останови его!

В коридоре раздались шаги, мимо стеклянной двери прошел караульный, бросив внимательный взгляд на камеру Ли. Чжоу весь сжался, но взял с подноса бутылочку с цветной жидкостью и набрал ее во второй шприц. Этот укол оказался намного болезненней первого, и Ли застонал.

– Почему вы спасаете меня? – спросил он, когда удалось перевести дыхание.

– Тебя спасет вакцина твоего отца, Ли.

– Вы знали его?

Чжоу кивнул.