Герой

– Только не обидь ее!

– Никогда, обещаю!

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Утром в скромной землянке, которую занимал Лин Дунг, собрались заместитель командира партизанского отряда Демин, советские разведчики и несколько китайских партизан. Всем не терпелось узнать подробности предстоящей операции. Наконец деревянная дверь приоткрылась, и вошел командир партизанского отряда в сопровождении майора Максумова. Все бойцы встали вдоль длинного деревянного стола. Лин Дунг приветственно кивнул:

– Садитесь, товарищи.

На столе разложили схемы и карты объектов, все принялись оживленно разглядывать материалы. Лин Дунг обратился к Максумову:

– Товарищ майор, Лань Шинь, Жонг, Фанг и Юн поступают в ваше распоряжение для выполнения задания. Это мои лучшие бойцы.

Митяй улыбнулся Лань Шинь, девушка вежливо улыбнулась в ответ. Поймав на себе взгляд Ли, она улыбнулась и ему, но он опустил глаза.

Лин Дунг тем временем продолжал:

– Теперь, когда все в сборе, перейдем к деталям операции «Вакцина». Нам стало известно, что портфель с документами, которые мы должны перехватить, будет сопровождать в Токио лично руководитель Лаборатории генерал Накаяма.

Он вытащил из нагрудного кармана фотографию Накаямы в мундире генерал-майора и положил ее на стол перед разведчиками. Максумов поднял карточку и внимательно вгляделся в строгие черты японца. Непроницаемое лицо, седые виски, в прищуренных глазах читалась властная жестокость. Майор, нахмурившись, передал фотографию Ли, тот дальше – по кругу. Пока разведчики рассматривали фотографию, Лин Дунг продолжил:

– Перед вылетом он будет обедать с начальником жандармерии в Харбине, в офицерском ресторане «Эдельвейс». Лань Шинь, тебе придется стать одной из официанток, обслуживающей столик Накаямы. Сегодня вечером ты выезжаешь в Харбин для подготовки твоего внедрения.

Митя громко вздохнул. Командир строго на него посмотрел.

– Товарищ командир, как мы проникнем в ресторан? – Ли перевел внимание Лина Дунг на себя.

Командир вынул из конверта два удостоверения и раздал их Максумову и Ли.

– Вы, товарищ Максумов, – немецкий военный журналист, который приехал в Китай делать специальные репортажи об успехах японских союзников. Вас сопровождает лейтенант отдела пропаганды марионеточной армии так называемого Маньчжоу-Го.

Майор внимательно изучил удостоверение и обратился к Лин Дунгу:

– Товарищ командир, разрешите ознакомить группу со спецоборудованием!

Старый партизан кивнул в ответ.

– Соколик! Давай сюда! – скомандовал Максумов.

Соколик достал из брезентового мешка тяжелый деревянный ящик, и поставил его на стол, скрипнувший под его тяжестью. Внутри, в специальных отделениях, лежали: восемь наручных часов-хронометров, четыре разобранные, блестящие хромированным железом плоские мины, гранаты, часовые взрыватели, ножи разведчика, пистолеты ТТ с двухрядными магазинами на 14 патронов, съемные приборы бесшумно-беспламенной стрельбы, называемые в народе «глушитель», пистолеты-пулеметы, бинокль и оптические прицелы.

– А это новый вид мощных мин с часовым механизмом. Как видите, они небольшие и плоские, поэтому удобны для транспортировки и маскировки. Старшина Агафонов позже расскажет вам про них подробней.

– Слушаюсь, товарищ майор, – резво ответил Митяй.

– Одну из них, Лань Шинь, тебе надо установить в отдельной комнате для особо важных гостей, где будет обедать Накаяма. Взрыв должен прогреметь ровно в 14:15. Мы с лейтенантом Вэй Ли выйдем из ресторана за минуту до взрыва, а сразу после него лейтенант вернется за портфелем. Я его прикрываю. Время будем сверять по этим часам. Соколик, раздай всем!

– А теперь, товарищ майор, давайте распланируем всю операцию поминутно, – предложил командир Лин Дунг…

****

Вечером Митяй и Ли провожали Лань Шинь к машине, которая должна была доставить ее в Харбин. Митяй по дороге пытался в очередной раз проинструктировать девушку, как обращаться с миной.

– Митяй, не переживай, я все помню. К тому же мне надо ее только установить. А собрать придется Вэй Ли, ведь так?

– У-гу, – пробормотал Ли.

Когда братья и девушка подошли к машине, Митяй глазами подал знак брату, что тому лучше уйти.

– Ладно, Лань Шинь, будь осторожна.

– И ты, Вэй Ли, – девушка протянула ему руку, и он почувствовал ее теплоту. Парню совсем не хотелось выпускать ее из своей руки, он посмотрел ей в глаза. Митяй кашлянул, Ли поймал на себе пристальный взгляд брата.

Выдавив из себя улыбку, он оставил брата наедине с Лань Шинь.

Митяй потянулся к Лань Шинь, чтобы поцеловать ее в щеку, но девушка протянула ему руку, грустно смотря вслед уходящему Ли.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Двадцать пятого августа 1942 года, ближе к полудню, у стойки метрдотеля офицерской гостиницы в центре Харбина появились двое. Один из них, немецкий обер-лейтенант и журналист, судя по новенькому фотоаппарату “Leica”, висевшему у него на груди, был брюнетом с приятными манерами, говорившим с мягким баварским акцентом. Глубокие шрамы, уходившие под седеющую шевелюру, видимо, следы студенческих мензур-дуэлей, как и темные глаза, очень серьезные и внимательные, внушали уважение. Журналиста сопровождал лейтенант в форме марионеточной армии Маньчжоу-Го, молодой подтянутый китаец. Он дождался, пока от стойки отошел один из постояльцев, невысокий худощавый полковник в форме японской Квантунской армии, и принялся переводить слова метрдотеля рассеянно кивавшему немцу:

– Господин метрдотель говорит, что номер герр обер-лейтенанта на четвертом этаже, 403. Я, для вашего удобства, размещусь в соседнем.

Лейтенант подхватил выданные метрдотелем ключи от комнат, которые были утяжелены массивными брелоками с номерами, взял тяжелые чемоданы и почтительно проводил иностранного гостя к лифту. Наверху, у дверей, он пожелал «журналисту» хорошего отдыха и они расстались.

Однако отдыхать ни один, ни второй не собирались. Вместо этого они почти одновременно заперлись в своих номерах и, слегка отодвинув шторы, принялись каждый из окна своей комнаты наблюдать за одноэтажным зданием напротив.

Возле офицерского ресторана «Эдельвейс» был разбит небольшой сквер, в котором в послеобеденный час отдыхали посетители. У задней стены «Эдельвейса» хорошо просматривалась крышка канализационного люка. Ресторан усиленно охранялся, по периметру постоянно ходил патруль, вооруженные часовые стояли по углам здания. Два солдата у тяжелых деревянных дверей проверяли документы у всех входящих, интересовались содержимым сумок и портфелей, обыскивали тех, кто внушал подозрение.

И вот из-за поворота, грохоча неисправным выхлопом, показался грузовичок, старенький и поржавевший, с кузовом, накрытым брезентом. Метрах в пятидесяти от ресторана грузовик чихнул двигателем и замер, накрыв днищем канализационный люк на проезжей части.

Максумов отвернул рукав немецкого кителя и взглянул на циферблат хронометра. Ровно 13.00.

За стенкой то же самое сделал Ли. Операция началась.

Молодой разведчик выдохнул и вернулся к наблюдению. Из кабины грузовичка выскочил партизан Юн в форме рядового армии Маньчжоу-Го, перемазанный машинным маслом. Он мельком глянул на наручные часы, вытащил из-под сидения громоздкий насос и принялся, пыхтя и отдуваясь, подкачивать спустившее заднее колесо.

В кузове грузовичка Митяй и Соколик, одетые в комбинезоны защитного цвета, осторожно убирали с его дна лист брезента. Под листом зияло круглое полуметровое отверстие, а ровно под ним матово блестела крышка канализационного люка. Соколик, шумно, как перед чаркой, выдохнув, принялся протискиваться в дыру, сжимая в ладонях острые крючья. Он осторожно подцепил чугунную крышку люка, легко, словно кусок картона, поднял ее и тихонько положил на асфальт рядом.

Под шум насоса и пыхтение богатыря оба разведчика спустились в люк и также бесшумно опустили крышку на место. Юн быстро убедился, что его товарищи уже оказались в канализации, и, насвистывая, принялся сворачивать насос.

Ли с облегчением задернул занавеску и, не раздеваясь, вытянулся на гостиничной кровати. Скоро предстояло самое сложное.

Через полчаса Максумов и Ли стояли у входа в ресторан, дожидаясь, пока японский солдат закончит осматривать сумку. Японец, повертев напоследок новенький фотоаппарат, вернул Максумову его вещи и взял под козырек:

– Все в порядке, господа, проходите.

Ли придержал двери, пропуская «корреспондента» вперед, и разведчики оказались в зале ресторана. «Эдельвейс» был оформлен как классический европейский ресторан для облуживания исключительно офицеров. Светлый дубовый пол, фарфоровая посуда, мягкие стулья с высокими спинками радовали усталого военного, а тяжелые шторы цвета «кофе с молоком» скрывали происходящее внутри от случайного глаза. Обстановка была, пожалуй, даже слишком помпезной из-за тяжелой хрустальной люстры, нависавшей над залом, и слишком уж роскошных столовых приборов.