Маленький Принц

Маленький Принц
Антуан де Сент-Экзюпери

Новый перевод Алексея Козлова трогательной сказки Антуана де Сент-Экзюпери «Маленький Принц», единственной сказке в мире об одиночестве человека.

Маленький Принц

Антуан де Сент-Экзюпери

Дизайнер обложки Алексей Борисович Козлов

Переводчик Алексей Борисович Козлов

© Антуан де Сент-Экзюпери, 2020

© Алексей Борисович Козлов, дизайн обложки, 2020

© Алексей Борисович Козлов, перевод, 2020

ISBN 978-5-0051-0406-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПОСВЯЩАЕТСЯ ЛЕОНУ ВЕРТУ

Я прошу прощения у всех детей за то, что посвятил эту книгу взрослому человеку. У меня есть для этого все оправдания: этот взрослый – мой самый лучший друг из всех, какие у меня были на свете. У меня есть еще одно оправдание: этот взрослый человек может понять всё на свете, даже детские книжки. У меня есть третье оправдание: этот великий человек живет во Франции, где ему сейчас голодно и холодно. И поэтому он нуждается в утешении. Если всех этих оправданий недостаточно, я хочу посвятить эту книгу ребенку, которым когда-то был этот взрослый. Все взрослые люди когда-то были детьми. (Но мало кто об этом помнит) Поэтому я исправляю свое посвящение :

ЛЕОНУ ВЕРТУ ТЕХ ВРЕМЁН,

КОГДА ОН БЫЛ МАЛЕНЬКИМ МАЛЬЧИКОМ

Глава I

Когда мне было шесть лет, я однажды увидел картинrу в великолепной книге о девственных лесах. Она называлась «Правдивые Истории».

Нарисованное было похоже на удава, проглотившего огромную жвачку. В принципе этот рисунок где-то есть и при желании его можно найти.

В книге говорилось: «Удавы проглатывают добычу целиком, не пережевывая. Потом они уже не могут двигаться и поэтому спят в течение шести месяцев, пока целиком не переварят свою жертву».

Тогда я много мечтал о невиданных и чудесных приключениях в джунглях и, в свою очередь, умудрился цветным карандашом нарисовать свой первый в жизни рисунок.

Я показал свой шедевр взрослым людям и спросил, не пугает ли их мой рисунок?

Они мне ответили: «Как может кого-то испугать обыкновенная шляпа?»

На моем рисунке не было никакой шляпы. Он изображал удава, заглотившего и переваривающего слона. Тогда я нарисовал внутренности удава, чтобы взрослые могли понять, что к чему. Взрослые просто не могут жить без пояснений. Это был мой рисунок №2.

Взрослые советовали мне оставить рисовать змей и удавов снаружи и изнутри, а вместо этого побольше интересоваться географией, историей, математикой и грамматикой. Так в шестилетнем возрасте была уничтожена карьера будущего великого живописца. Я был обескуражен катастрофой, постигшей рисунок №1 и чертеж №2. Взрослые сами по себе никогда ничего не понимают, и как утомительно для маленького мальчика всё растолковывать им и раскладывать по полочкам!

Поэтому мне пришлось выбрать другую профессию, и я научился летать на самолетах. Я летал по всему миру. И география, верно, мне очень помогала в этом. Я умел с первого взгляда отличить Китай от Аризоны. Это бывает очень полезно, если вы заблудились ночью.

Таким образом, за свою жизнь я имел множество контактов с кучей разных серьёзных людей. Я много жил у великих людей. Я имел возможность видеть их очень близко. Это не слишком улучшило мое мнение о Человеке.

Когда я встречал хоть кого-то из них, кто казался мне чуть более мудрым, чем остальные, я испытывал на нём свой рисунок №1, который был всегда со мной. Я хотел узнать, действительно ли они понимают его. Но всегда они отвечали мне: «Это шляпа!» Нет-нет, я ничего не говорил им ни о удавах, ни о девственных лесах, ни о звездах. Я старался подстроиться к ним. Я беседовал с ними о бриджах, гольфе, политике и галстуках. И великим людям было приятно познакомиться с таким разумным человеком.

Глава II

Таким образом, я жил один, не с кем по-настоящему не общаясь, пока шесть лет назад не грохнулся в пустыне Сахара. Что-то сломалось в моём двигателе, и, поскольку у меня не было с собой ни механика, ни пассажиров, я был готов к тому, чтобы в одиночку попытаться отремонтировать самолёт. Для меня это был вопрос жизни или смерти. Воды у меня хватало едва ли на неделю.

Итак, в первую ночь я заснул на песке в тысяче миль от любой обитаемой земли. Я был гораздо более одинок, чем любой путешественник, потерпевший кораблекрушение посреди океана и оказавшийся на плоту. Вы представляете мое удивление, когда на рассвете меня разбудил какой-то странный голосок. Он сказал:

– Пожалуйста… Нарисуй мне барашка!

– Эх!

– Нарисуй мне барашка…

Я вскочил на ноги, словно ударенный молнией. Я стал тереть глаза. И внимательно смотрел на представшего предо мной человечка. И я увидел совершенно необыкновенного маленького человечка, который серьёзно в упор рассматривал меня.

Это лучший портрет, который мне удалось сделать позже. Но мой рисунок, конечно, не идёт ни в какое сравнение с оригиналом. Это не моя вина. Когда мне было шесть лет, важные люди отлучили меня от карьеры серьёзного художника, и я не научился рисовать ничего, кроме целых удавов и удавов в разрезе.

Понимаете, почему я смотрел на это явление круглыми от изумления глазами? Не забывайте, что я находился в тысяче миль от любого населенного пункта. Но мой маленький собеседник не казался мне ни потерянным, ни мёртвым от усталости, ни голодным, ни замёрзшим, ни увечным. Он отнюдь не имел вид ребёнка, заблудшего посреди огромной пустыни, и оказавшегося в тысяче миль от любого населенного пункта. Когда мне наконец удалось открыть рот, я сказал ему:

– Но что ты здесь делаешь?

И он опять попросил тихо и очень серьёзно:

– Пожалуйста… Нарисуй мне барашка…

Когда тайна слишком велика, ослушаться невозможно. Каким бы абсурдным ни казалось мне происходящее за тысячу миль от всех населенных мест, в смертельной опасности, я вынул из кармана лист бумаги и писчую ручку с вечным пером. Но потом я припомнил, что в основном изучал географию, историю, математику и грамматику, и сказал парню (с некоторым сожаленирем), что не умею рисовать.

Он ответил мне:

– Ничего страшного! Нарисуй мне барашка!.

Поскольку я никогда не рисовал барашков, я нарисова для него один из двух рисунков, на которые я был способен. Тот, что с целым удавом. И я был ошеломлен, услышав, как маленький человек отвечает мне:

– Нет! Нет! Мне не нужен слон в удаве. Удав – он очень опасный, а слон – уж обень большой. У меня дом совсем маленький. Мне нужен барашек. Нарисуй мне барашка.

Тогда я нарисовал ещё один рисунок.

Он внимательно посмотрел на него:

– Нет! Этот уж слишком больной. Нарисуй еще один!

Я нарисовал.

Мой друг приветливо улыбнулся, и сказал снисходительно:

– Вот видишь… это не маленький барашек, это баран! Он с рогами…