Призрачная нить. Сборник

– Что ты такое говоришь? Я вернусь через несколько дней. Мы вернемся к тебе вместе. Я и малыш.

– Ты не вернешься…

Вздрагиваю, открывая глаза. За окнами поезда яркими кляксами расплывается осень. Скоростной экспресс бесшумно летит по рельсам, унося меня прочь из счастливой жизни в темную бездну прошлого.

Путешествие во времени.

Потягиваюсь в мягком кресле. В теплом вагоне царит тишина и покой. Рядом со мной мой сосед дремлет, сложив пухлые руки на пивном животе. А женщина напротив – увлеченно читает книжку в мягкой обложке. Достаю из цветастого рюкзака конверт с письмом. Задумчиво кручу его в руках.

Что могло произойти там, в доме, в котором я провела все свое детство?

– Возвращаетесь к родным?

Поднимаю глаза. Женщина, читавшая книжку, смотрит на меня поверх очков.

– Да, я… еду домой.

– Вы не рады этому?

Пожимаю плечами:

– Я не знаю, что сказать.

Улыбается:

– Настоящий дом там, где мы оставляем свое сердце. Здесь все едут домой. В этом поезде. А знаете почему?

– Нет.

– Потому что поезда созданы для того, чтобы возвращать людей домой.

– Звучит красиво…

– Но если уж сели в этот поезд, не забывайте, что он ходит в обе стороны.

– Я не забуду.

Женщина кивает и возвращается к книжке. А я прислоняюсь щекой к холодному окну, пытаясь вспомнить, сколько лет прошло с тех пор, как я уехала. Сколько холодных зим минуло с той поры, когда я, маленькой девочкой, бегала по замерзшей дороге в школу… Я стараюсь вспомнить, но вместо этого снова засыпаю, проваливаясь в темноту. И только слышу, как продолжает стучать внутри меня маленькое, отважное сердце.

Мне снится дорога домой. Серый асфальт, усеянный полыхающими осколками неба. Закат после дождя. Его беспощадный огонь сжигающий судьбу маленькой девочки, бегущей навстречу яркому пламени. Туда, где не осталось больше ничего, кроме родительских фотографий на бесцветных надгробиях. И трясущихся детских рук, сложенных в мольбе. Согретых, горьким от слез, дыханием.

Мне снится дом. Ад, в котором я оставила свое израненное сердце. Место, которое обрело для меня бессмертие.

Он стоит все там же и ветви платанов скребутся о его черепичную крышу, когда волны ветров разбиваются о ее острые, как волнорезы, края. И трава на газонах блестит по утрам от прозрачной росы. А прямоугольники окон, словно глаза, по-прежнему наблюдают за тихой улочкой, по которой прогуливаются одинокие прохожие. И ручка двери все так же скалится пастью голодного льва, отпугивая коммивояжеров. Он стоит все там же. Живет с моим сердцем внутри.

Именно за этим я возвращаюсь – забрать то, что принадлежит мне по праву. Освободиться от долгих лет плена. И больше никогда не вспоминать о том, что произошло здесь много лет назад…

Поднимаюсь по скрипучим ступеням и вхожу в душную гостиную. Темнота, скопившаяся здесь, пахнет пылью, как и много лет назад. А на стенах – все те же полосатые обои, вздувшиеся у потолка уродливыми волдырями. Никуда не делись и рамки с армейскими фотографиями дедовских сослуживцев. Разглядываю их загорелые лица. Но, как и в детстве, не запоминаю ничего кроме красного флага, реющего на жарком афганском ветру.

Эта стена напоминает мне обелиск с именами погибших.

Касаюсь рамки, висящей на кривом гвозде. Она раскачивается в стороны, тихо поскрипывая.

Он не ждал меня? Или я приехала слишком поздно?

Останавливаюсь у лестницы, ведущей на второй этаж. Слушаю, как кто-то кашляет наверху.

Это он.

Опираясь на гладкие перила, поднимаюсь по ступеням и заглядываю в дедушкину спальню через щель приоткрытой двери. Он лежит на панцирной кровати, под узорами пыльного пледа. И я замечаю, как он постарел. Каким измученным и больным выглядит его лицо.

Чуть касаюсь двери, и она скрипит петлями.

– Здравствуй, дедушка. Я получила твое письмо…

– Это ты? – шелест его высохших губ заставляет меня замолчать.

Если бы он был слепым, я бы развернулась и побежала прочь. Но его бесцветный взгляд смотрит прямо на меня.

– Оля. Твоя внучка. Ты писал, что тебе нужна моя помощь.

Его тяжелое дыхание наполняет собой весь дом. Слышу, как слипаются в груди, вымокшие от никотина легкие.

– Прости меня… – одинокая слеза сползает по его щеке, и я опускаю глаза.

Мне не хочется говорить с ним о прошлом.

– Ты отдыхай, я устроюсь сама.

Знаю, что он смотрит на меня, но ухожу, так и не подняв головы.

Прямоугольник двери в конце коридора высечен линиями яркого света. Мама всегда говорила, что я цветок, которому необходимо солнце. Эту комнату на солнечной стороне дома выбрала для меня именно она.

Сбрасываю рюкзак с плеча и толкаю дверь. Она распахивается, заставляя меня зажмуриться от слепящего света. Прикрываю глаза рукой и переступаю порог, чувствуя на языке горький привкус воспоминаний.

Среди сверкания пыли, в загустевших от однообразия днях, моя детская комната все эти годы превращалась в тюрьму. В то место, из которого я однажды сбежала, но лишь для того, чтобы повзрослев вернуться обратно и понять – я навсегда останусь пленницей этих стен.

Здесь ничего не изменилось с тех пор.

Ставлю рюкзак на застеленную кровать и сажусь рядом.

На ночном столике-трюмо, рядом с вращающимся зеркалом, аккуратной стопкой лежат розовые тетрадки, хранящие мои детские тайны и мечты. А в ящике, запертом на ключ, я уверена, до сих пор скрываются от любопытных глаз десятки неотправленных любовных писем и валентинок. Тот, кому они предназначались, был старше меня. Я так и не отважилась раскрыть ему своих чувств.

Боже… это так больно, возвращаться на места проигранных сражений. Идти между насыпями могил и вспоминать имена тех, кто был тебе дорог.

Но иногда у нас нет выбора. Мы должны возвращаться туда, где оставили свое сердце.

Этот дом – выгоревший туннель памяти, по которому я иду к долгожданной свободе.