В нагорья и джунгли Новой Гвинеи

Информацию о мире они получают по радио, и плюс к тому иногда приходит из Ванимо центральная портморсбийская газета на английском языке. Она печается в столце и приходит в облцентр самолётом раз в несколько дней. Так что о землетрясении в Японии все в курсе. И вообще о том, что есть разные страны, и как в целом живут люди – мои первые гостеприимные хозяева знали.

Спал я очень сладко. Было тепло. Наутро опять угощали. Зная, что у папуасов часто принято платить за ночлег и постой, я спросил об этом. Но учитель ответил, что да, в некоторых случаях очень бедные люди не откажутся от денег, но в данном случае в этом нет нужды. Так я закончил осмотр первой деревни и решил, максимально медленно, воспоследовать дальше – изучать свойства Папуасии, привыкать и акклиматизироваться к ней.

ПНГ-02. Вторая встреча с ПНГшной реальностью: активная полиция

В субботу утром, 19-го, я попрошался с Лукой и другими учителями и пошёл пешком по дороге на восток. Навстречу мне ехали разные машины и грузовики с народом. Все устремлялись на границу на субботний базар.

На выезде из деревни меня остановил военный пост. Я тут уже был – ходил мыться в реке, и меня записали в большую книгу. На этот раз мне пришлось опять показать паспорт и записаться в книгу ещё раз, причём на следующей же строчке. Моё гражданство идентифицировали как USSR.

Солдаты, или полицейские, сидели и проверяли всех проезжающих, включая папуасов, едущих на базар на границу. У одного солдата был топор, у другого – автомат, у третьего – очень толстый живот (начальник?) Сфотографировать – нельзя.

Когда я достиг следующей деревни, навстречу проезжал военный патруль, остановился. Оттуда вылез брито- или лысо-головый мужик и потребовал документы. Я сказал, что покажу документ под крышей, потому что накрапывал дождь. Не вопрос! – Одним словом бритоголовый выгнал всех местных из-под навеса – под которым стояли пятеро тёток, торгуя овощами, – и загнал меня под крышу, где сперва он со своим помощником тщательно листал мой паспорт. Визу ПНГ он так и не нашёл, как и его коллеги на посту, а может и не знал, что она должна у меня быть.

Теперь он потребовал содержимое моего рюкзака, причём всё! Я стал всё доставать, под навесом деревенского базара, а два дурака ковырялись в вешах. Я думал, что им надоест быстро, но что-то эти были особо вредными – не торопились – они проверили всё, кроме мелких карманчиков и пакетиков. Тем также ум свой не подтвердили: искали бы реально, так в мелких пакетиках всё и можно спрятать. Длилось это порядка двадцати минут. Нашли газеты со мной и тщательно пролистали тоже. Нетбук открыли, но включать не стали, не знали наверное что это возможно. Спросили, что на дисках – я сказал «фотографии». Вроде ничего не украли. Потом мне пришлось всё засовывать обратно. Паспорт мне отдали, и я продолжил путь. А торговые тётки (мокрые) вернулись на своё базарное место.

«Вот, блин, типичная страна четвёртого мира!» – думал я. «Электричества центрального нет ни в одной деревне до Ванимо, а вот проверяльщики, менты и солдаты стерегут неведомо что!» – Поплевался, и прошёл не более километра, как тормозит ещё одна машина – опять патруль! Едет с границы. Используя служебное положенье, военные патрули или полицейские – но уже в другой форме, не зелёные, а синие, а машина с мигалкой, кто их разберёт – опять потребовали документы!

«Чтоб вам всем пусто было!» – отвечал я по-русски, но по-английски ответил немного по-другому: «давайте мол, вы меня подвезёте в другую деревню, а там я вам покажу документы». Те согласились. В салоне машины ехали мешки с индонезийским рисом и коробки со сладостями, купленные на приграничном базаре. Полицейские зарабатывают, а бензин-то казёный.

В следующей деревне я согласился показать паспорт. Они тщательно его рассмотрели, спросили, не террорист ли я, и отпустили. Я спросил, много ли иностранных террористов приезжает в Папуа-Новую-Гвинею, и, интересно, зачем? Те отвечали примерно так, что иностранных террористов они сами пока не видели, но бдительность – их важная задача. Визу ПНГ и въездной штамп опять не увидели. Дураки!

Впрочем, остальные встреченные мной в этот день люди идиотами не были. Отличные были люди. Сразу замечу, что за последующие полтора месяца путешествия по Папуасии документы у меня проверили полицейские ещё только два раза.

На другом деревенском базаре я купил бананов на 2 кины. Это просто навесы, под которыми тётки и ребята торгуют бетелем, бататом и бананами для проезжающих машин во вторник, четверг и субботу. Все более серьёзные товары продаются в деревне, в каждой есть 1—2 торговые точки. Там торговля не очень кипит, но всё же можно приобрести консервы, рис, и бензин – по 5 кина (два доллара) за литр, четыре индонезийские цены. Есть контрабандисты, которые везут по морю в лодках, в бочках, топливо из Джайпуры в Ванимо в обход погранпоста, и этот бензин, наверное, из Индонезии.

Женщины, торгующие бананами, оказались прикольными, а некоторые – и англоговорящими. На мои бытовые вопросы вполне способны отвечать, не хуже русских деревенских женщин. Народ приятный, на вид – не вороватый, так что сперва в одном месте я решил искупаться (видя, что никто не собирается похищать моё имущество), а потом и в другом месте. И никто в этих деревнях не собирался толпою разглядывать меня, что было весьма приятно, потому что быть «обезьяной в зоопарке» почётно, но утомительно во многих местах. А из негативных явлений – тут есть пьянство, и стеклянные бутылки с пивом – самый ходовой товар. Выпившие складируют бутылки, как и в России, где попало, так что есть шансы наступить у тех, кто ходит босиком – а таких граждан в ПНГ довольно много. (Позднее, в воскресенье, вечером, во тьме, я слышал рядом громкие крики, ссоры и разборки, похожие на российские, но самих склочников-скандалистов не видел, электричества-то у них не было.)

Днём в субботу я остановился в одной из деревень между Вутунгом и Ванимо. Деревня назвалась Якко (Yakko). Многие машины сами предлагали мне извоз, я соглашался, но только на самое небольшое расстояние в 1—2 км, чтобы просто проверить самостоп. А сразу в Ванимо ехать я не хотел, потому что сперва хотел освоиться в стране папуасов, что проще делать в деревнях – а потом уже ехать в город. Кроме того, я хотел посетить консульство Индонезии в Ванимо, которое не работало в выходные, так что торопиться мне в Ванимо не следовало.

Электричества не было ни в одной деревне. Комары особо не докучали. Итак, я пришёл в деревню Якко и скинул рюкзак в деревенской католической церкви, она имела вид длинного деревянного сарая со скамеечками. Церквей тут несколько штук в каждом селище – есть и католики, и протестанты, и адвентисты седьмого дня, и все они смешаны в одной деревне, и в другой также. Итак, я пришёл в большую церковь и скинул там рюкзкак.

Через несколько минут появился церковный староста, приятный мужик средних лет. Я изъяснился. Он сказал, что в церкви сегодня ночью будет важное богослужение, поэтому в самой церкви ставить палатку не нужно, но он поселит меня напротив – в недостроенный дом. Так и сделал.

Чтобы я был в безопасности, староста пристроил за мной следить парня 14-ти лет по имени Космос. Дабы Космос не шлялся без дела, его назначили смотрителем за мной, а в помощь ему выделили ещё и дядьку более зрелых лет. Мои новые знакомые помогали мне купаться (следили, чтоб я не ушёл на женский пляж, и не распугал детей), помогали ходить по деревне и фотографировать, а также изготовляли, по моей просьбе, кипяток. Жизнь продолжается, и я надеюсь, что встречи с проверяльщиками и шмонателями окажутся лишь редким, нетипичным, папуасским явлением.

Недостроенный дом был уже с крышей, и идеально подходил для моего ночлега. Здесь я и остановился, достал невиданное в деревне изделие – нетбук – и составил первый текст про ПНГ. Мои смотрители тоже старательно смотрели в нетбук, мысленно помогая мне в творчестве, но вскоре, от усиленной работы мозга, утомились и уснули.

Девушки-папуаски увидели, что в доме поселился иностранец, и безо всякой просьбы с моей стороны принесли мне рис с сосисками. Рис я съел, а что сделать с сосисками? Я человек не очень сосисочный. Раздал их детям, и те с удовольствием слопали. Девушка потом была очень довольна, что тарелка была очищена полностью. Заходила знакомиться. Предъявила даже своё свидетельство о рождении, бумажку, оказалась 1997 г.р.. Я оставил свой адрес в РФ, не знаю, воспользуется или нет. Пока не воспользовалась. Чтобы написать письмо, им нужно отправиться в областной центр, в Ванимо, где имеется почта; и только туда же, на областную почту, может прийти мой ответ: доставки писем по адресам в свободной Папуасии не имеется.

* * *

Вечером оказалось, что церковный староста является не единственным деятелем Католической церкви в этом посёлке. Позднее, когда уже стемнело, в деревенской полутьме (освещаемой луной) появилась белая фигура и ударила в баллон. Старый баллон из-под газа использовался как церковный колокол в этой местности, а баллону было лет тридцать. Наверное морем принесло с какого-то судна. Рядом лежал ещё один баллон, уже до дыр проржавленный – тому уж было за полста лет. А в школе в соседнем кишлаке в качестве школьного звонка использовался корпус от бомбы (торпеды) времён Второй Мировой войны. Бомбе было лет под семьдесят, но она, ржавая, исправно исполняла свой долг – звонила, призывая детей на учёбу.

Итак, белая фигура позвонила в баллон и скрылась в церкви. И тут произошло чудо. Церковь осветилась электрическим светом. Видимо, Бог сказал «да будет свет!», или в церкви был припрятан аккумулятор. Тарахтения генератора не было слышно, но аккумулятора хватало на две длинные лампочки, что было великим чудом. А фигура оказалась местным священником. Святой отец был родом из Аргентины. Окончил обучение на священника, и тут его заслали к папуасам. Святые отцы, как солдаты в армии: семьи нет у них, они люди подневольные – скажут «езжай!» – и поедешь хоть в ПНГ. Уже пять лет работал он в этой глухомани, и был главным церковником по всем деревням побережья, от Вутунга почти до Ванимо. И был тоже умным, на вид, и хорошим человеком.

Священник устроился в углу церкви, и начал – как я понял – исповедовать граждан. Я же вернулся в «свой» домик. Вообще очень, очень приятное место. Домики тут все на ножках. В двух метрах море шумит. А комаров почти нет. Может быть, от церкви их как-то распугали, а может ветром сдуло в море. Есть неподалёку ещё пара церквей – адвентисты и ещё кто-то. Школа тоже есть. Туалетов в этой деревне нет – все 700 человек ходят в море. И я тоже.

Вообще в первые дни я пока не выявил источники дохода папуасов. Ведь у них есть одежда, вещи, деньги на пиво (не у всех, но у некоторых) и жилища. Дома стоят по 20—30 лет, их надо строить заново, в строительстве используют гвозди и, в некоторых случаях, и металлический шифер. Откуда берут эти ингредиенты? Я уже знаю, что Австралия подкидывает до 20% бюджета в ПНГ, но не развозят же австралийцы гвозди, железные кровли и кастрюли непосредственно. В центральной части Новой Гвинеи (Индонезийская половина), в Энатроталийском районе, всё было понятно: нет ни гвоздей, ни кастрюль, спят на земле, готовят на огне батат, в углях, потому что кастрюлю купить не на что и негде. Тут же и еда различная, и одежда, и кастрюли, и стройматериал, а в некоторых деревнях живёт человек с машиной-пикапом. Да, некоторые папуасы ПНГ ходят в майках с портретами индонезийских вождей – наверное, это самые дешёвые майки, что продаются на границе Индонезии, и не важно, кто нарисован на них. – Откуда же берутся деньги у них? Некоторые говорят, что то от продажи рыбы и фруктов, за которыми приезжают скупщики на пароходе и на грузовике. А некоторые имеют доход от приграничной торговли – привёз-отвёз, десяток кин заработал. Многие папуасихи стоят по субботам, вторникам и четвергам – продают бетель, бананы и овощ по обочинам дорог, тем, кто едет мимо – ведь сотни людей проезжают на границу и обратно. Но вот что делают остальные, кому что продают? Как живут в глухих деревнях в горах, где нет ни рыбы, ни моря, ни границы – вот это мне интересно посмотреть, и попасть в такие места, где нет и автомобильного сообщения – сравнить с подобными же местами на Индонезийской половине острова.

ПНГ-03. Воскресное богослужение в папуасской церкви (деревни Yakko и Waromo)

Утром в воскресенье, 20 марта 2011 г, шёл дождь. Поэтому когда священник позвонил в «колокол» у церкви, никто не явился. Но через час дождь прекратился, и когда он уже более настойчиво стал стучать в баллон, папуасы и папуасихи потянулись на службу. Она была очень приятная, и людей собралось более 100. Из них около 10 мужчин (включая пастора, и его помощников и активистов), остальные – тётки и дети. Все оделись в лучшие одежды. Я тоже пошёл, совершив заранее намаз в «моём» домике. Какой хороший домик – хоть неделю живи! Только электричества нет. А мне оно нужно, чтобы заряжать нетбук. Пришли на службу и две собаки, которых все тщательно пытались изгнать.

В церкви всё было интересно и торжественно. Вообще должно быть несколько факторов, чтобы богослужение привлекало трудящихся. Во-первых, оно должно быть интересным, во-вторых, подвижным, в-третьих, понятным для большинства пристуствующих, и в-четвёртых – не затянутым. В России богослужение РПЦ не отличается какими-то внешними сторонами, но альтернативы обычно нет. А тут, поскольку церквей в селе несколько, то нужно как-то народ привлечь. Конкуренция – великое дело.

Вот, здесь – сии правила были соблюдены. Священник читал молитвы, доставал какие-то белые предметы (хлеба) и клал их, разломив, в чашу. Не прячась от народа за перегородкой. Потом некоторые подходили за причастием, другие пели гимны, народ иногда становился на колени. Всё было на местном языке или на Ток Пинджине, ну вроде все понимали, кроме меня. Я понимал отдельные слова. Всё богослужение длилось около часа. Также в один из моментов многие десятки людей стали подходить и складывать деньги в миску, пожертвования. По окончанию службы, пожертвования – в основном монеты, но и бумажки тоже – были рассортированы в углу церкви, и бумажки были выданы каким-то двум дядькам (может быть – нуждающимся), а монеты спрятались в холщовый мешочек и их дальнейшая судьба была неясна.

После богослужения и купания я решил из деревни удалиться, перебраться в другую деревню. Это и произошло. Был воскресный день, машин на дороге почти не было, по деревням ходили люди, одетые нарядно, папуасы, и звонили в какие-то звоночки или бубенчики. В Ванимо в воскресный день мне было нечего делать – я собирался прибыть в город Ванимо только в понедельник утром.

В следующей деревне было безлюдно, все наверное ушли в соседнее селение на службу. А вот в третьей деревне было многолюдно. Там была видна уже дальнейшая цивилизация. Несколько магазинчиков продавали еду, Продавались папуасские консервы, индонезийское печенье, соки, пиво, и чай ПНГшный. Рис, сахар и бензин стоили равно, по 5 кина ($2) за килограмм.

В этой деревне Варомо, я остановился. Закинул свой мешок в большую католическую церковь, где только что закончились все богослужебные дела. Пошёл бродить по деревне, искать кипяток и фотографировать. Сперва один человек меня позвал, потом другой, но я никак не переселялся, пока меня не похитила тётка – которая видела меня вчера в селе, где была Главная церковная служба. Туда она ходила специально, т.к. ту службу проводил главный священник района.

Итак, я переставил свой рюкзак под очередной дом. Интересно, что тут все дома на ножках – это частные дома. В них обитает по 4—5-6 человек. Дом стоит 20—30 лет, иногда и 50 лет. А вот дома без ножек – общественные здания. Церкви, школа, сельсовет – сии здания все стоят прямо на земле. Подполья у них нет.

В деревне этой было уже видно: несколько машин; несколько домов с генераторами; несколько торгующих частным образом, помимо магазинов. Старушка продавала бананы, по 1 кина за гроздь. Стоило мне купить одну гроздь, как она всунула мне и другую гроздь – в подарок. На дороге тоже продавали бананы, но без особенного успеха. И бетель, жевательный орех, от которого рот и слюни становятся очень красными. А ещё вдоль дороги продают плюшки, ценой всего 20 папуасских копеек. Где тут потратить тыщу кин в день – непонятно. Посмотрим, что в городе будет.

Ребята из деревни сказали, что у них есть достопримечательность – водопад. И предложили мне пойти посмотреть его и искупаться. Я согласился. 14-летний Иезикиль, 11-летний Тэла и третий ребёнок пошли мне показывать водопад, предупредив, что до него довольно далеко. Я согласился.

Мы пошли по тропинке через лес, и величина деревьев вокруг превысила средние российские размеры. Обнаружилось даже дерево, которое и десять человек не обхватили бы. Много лиан, корней и прочего. Тропинка вела вдоль речки, мы прыгали по каким-то камням и шли к водопаду.

В одном месте в лесу, на реке, сидели четверо папуасов, и жгли костёр. Над костром висел баллон, используемый для дайвинга, чёрный, закопчённый, и грелся. От него шла трубка. Папуасы готовили самогон (что я потом уточнил у других граждан). Рядом стояли уже бутылки, пустые, из-под виски, куда они потом готовились заливать готовую продукцию. Я сфотографировал самогонщиков, и мы пошли выше – общаться дольше они не хотели, ожидая процесса. Местные потом сказали, что те за воскресенье на целую неделю запасают выпивки, в основном для собственного потребления, но прячутся в лесу: самогоноворение тут официально запрещено.

Наконец мы пришли к водопаду (высотой несколько метров) и искупались в нём, плавали в озерце, образованном под водопадом, а вокруг была тропическая зелень. Было очень интересно. Папуасы хотели, чтобы я плавал с ними наперегонки, я конечно же отставал, к большому удовольствию ребят. Размеры озера были игрушечные, метров пятнадцать, так что утонуть нельзя было. Я вообще человек не водянистый, и поэтому когда мне предложили съехать тоже по водопаду в озеро, испугался, но всё же съехал и набрал полные уши воды, потом отплёвывался, а папуасы смеялись весело. Райские места! Даже комаров почти нет.

Водопад в лесу

Потом отправились обратно вниз, вдоль и по речке, мимо самогонщиков, через лес в деревню. По сторонам росли фрукты, в том числе мне ранее неизвестные. Дети угощали меня некоторыми из них, оказывалось съедобно. На одну из пальм папуасёнок ловко залез с длинным ножом (он оказывается всегда с ножом ходит), срезал ветку бетельного ореха, и все принялись жевать, кроме меня, засунув в рот этот орех и какие-то колбаски растительные. Тут массовое явление, жевание бетеля, отчего плюются красными слюнями, красные следы повсюду – но это не кровь, а слюни.