Тайны льда

Оглянувшись, Фёдор Павлович отметил, что чудо в белой шубке направилось к пандусу, а за ним на некотором отдалении следует Алёша.

– Позвольте от имени Общества пригласить вас и вашу дочь к нам на каток. – Фёдор Павлович выразил светскую любезность, на какую был способен. – Приём и расходы путешествия за наш счёт, разумеется.

– Приехать на какой-то каток в Петербург?

– Лучший каток в столице.

– Для чего же отправляться в такую даль? У нас льда достаточно. – Вежливость вдове-генеральше была незнакома. Ох уж эта Москва, одни крайности.

– Мечтаем насладиться искусством фигурного катания вашей дочери. У неё подлинный талант. Поверьте моему опыту. В нашем обществе состоят членами великие конькобежцы Паншин и Панин.

– Насколько мне известно, фигурное катание – сугубо мужской спорт. Девушки в состязаниях не участвуют. Или в столице уже шагнули далеко вперёд?

Столкнувшись с московским упрямством, Фёдор Павлович скрыл досаду улыбкой.

– Состязаний среди дам пока нет. Ваша дочь может принять участие в совместной езде с кавалером.

– Разве допускается катание барышни и кавалера, не женатых между собой?

– В этом виде катания наши правила не так строги. – У Фёдора Павловича был готов веский предлог: – Мы подберём вашей дочери достойного кавалера для совместного катания.

Такой кавалер уже подкатил к пандусу.

Лёгкий ветерок коснулся гладко выбритой щеки Фёдора Павловича. Рядом остановилась барышня в белой шубке. Румянец украшал её щёчки.

– Маменька? – спросила она, как положено послушной дочери.

– Вот, Наденька, господин Куртиц из Петербурга…

Фёдор Павлович чуть не потерял шапочку, отдав слишком глубокий поклон. Ответным кивком барышня повторила манеру матери.

– Очень приятно, – добавила холодно.

– Господин Куртиц приглашает тебя покататься на их катке.

– На катке Санкт-Петербургского общества любителей бега на коньках, – поторопился Фёдор Павлович. – Самого знаменитого среди конькобежцев России.

Судя по лицу мадемуазель, слава Общества обошла Москву стороной. Ох уж эти ленивые москвичи…

– Зачем ехать так далеко? – спросила барышня.

В голове Фёдора Павловича мелькнуло: «Сговорились они, что ли?»

– Имею честь пригласить вас, мадемуазель Гостомыслова, присутствовать почётной гостьей на состязаниях за звание чемпионов России в фигурном катании, – проговорил он и ощутил присутствие сына за спиной. – А вот, кстати, позвольте представить: мой сын, Алексей Фёдорович, блестящий фигурист.

На дочь генерала Алёша смотрел слишком прямо, лицо его казалось напряжённым. Он не поклонился. Забыл, что ли, приличия в монастыре. Впрочем, барышня не замечала его взгляд.

– Как мило, – только сказала она.

Обдав фонтаном снега, у пандуса затормозил Иван.

– Отец, представь меня, – бодро заявил он, не сводя глаз с барышни.

– Мой сын, Иван Фёдорович, – сказал Фёдор Павлович раздражённо. – Буду бесконечно счастлив видеть вас, мадам Гостомыслова, с дочерью в Петербурге.

– И я буду счастлив! – вставил Иван некстати.

Алёша упрямо молчал.

Отбросив плед, вдова поднялась, как снежная королева в мехах, став на голову выше всех, кто стоял перед ней на льду.

– Благодарю за приглашение. Вынуждена отказать, – сказала она и, опережая возражения, добавила: – Окончательно.

Фёдор Павлович пропустил оскорбление:

– Позволите нанести вам визит?

– Мы не принимаем, – последовал ответ, похожий на пощёчину. – Пойдём, Наденька.

Генеральша царственно направилась к выходу.

Дамы уселись в сани, поджидавшие их, укрывшись меховым покрывалом. Возница гикнул, сани скрылись под свист полозьев. А вместе с ними исчезла последняя надежда. Фёдор Павлович ощутил это сердцем. Ни на кого не глядя, он поехал переодеваться.

У выхода с катка дожидалось семейство.

– Где Алексей? – спросил Фёдор Павлович, швырнув Симке ботинки с коньками и ком одежды.

– Простился, – осторожно сказал Митя.

– Просил передать, чтобы его не беспокоили, – беззаботно ответил Иван.

– Попридержи язык! – рявкнул Фёдор Павлович и осёкся, видя, как на лице сына появилась холодная почтительность. – Прости, Ваня, устал… К тебе будет дело.

– Слушаю, отец, – ответил Иван, как полагается послушному сыну, обиду затаив.

– Остаёшься в Москве.

– Но отец…

– Не спорь! – опять повысил голос Фёдор Павлович и сменил тон: – Пожалуйста, не спорь. Тебе поручения. Первое: делай что хочешь, но вытащи Алёшку из монастыря. Хоть жени его, хоть… Второе: познакомься с владельцами катка, дальше сам знаешь…

– Хорошо, но…

– Никаких «но», Иван. Без Алёшки не возвращайся и вообще раньше трёх месяцев не возвращайся. Жить будешь в доме на Пресне. В гостиницы не смей соваться. Театры и прочее веселье попридержи. Получишь тысячу на расходы, должно хватить, если не промотаешь сразу…

Иван был мрачен.

– Как же состязания в феврале? – спросил он. – Я хотел участвовать.