Правила счастливой свадьбы

Горе его было столь искренно, что Лелюхин смущенно хмыкнул. Впрочем, Эфенбах тоже не растратил способность к состраданию, несмотря на службу в полиции.

– Невеста московская? – спросил он.

Смольс вытер пальцем глаз.

– Нет, приехала из-за границы, проживала в «Лоскутной».

– Значит, паспорт у нее имеется, – упомянул Лелюхин то, что было важно для розыска.

– Конечно… Наверное… Я же не проверял… Она самостоятельная, независимая женщина со средствами… Совершеннолетняя… Наверняка старше двадцати четырех… Но какое это имеет значение. Я не хочу жениться на молоденькой шестнадцатилетней глупышке.

– Расписать лицо сможете? – спросил Эфенбах.

– Красавица редкая, – ответил Смольс.

– Ну, теперь все понятно. – Михаил Аркадьевич вдруг сообразил, что забыл про главное. – Как ее звать?

– Баронесса фон Шталь…

– Как? – с нескрываемым удивлением спросил Лелюхин, хотя отлично расслышал.

Смольс обернулся и повторил.

– Господа, умоляю, найдите ее… Мне бы только спросить: в чем я провинился… И загладить вину…

Эфенбах величественно поднялся и протянул страдальцу руку.

– Будем разыскивать!

* * *

Разгадка, откуда у городового появился рубль на извозчика и почему он так настойчиво требовал Пушкина (наверняка служивый заработал еще), стояла во всей красе. Разгадка была в дорожном платье, модной шляпке и нервно покачивала сумочкой. Разгадка была столь невероятна, что другой и быть не могло.

– Каким образом умудрились оказаться в салоне мадам Жанны Вейриоль именно в этот день и час? – спросил Пушкин.

Ожидания Агату не обманули. Бесчувственный чурбан не обрадовался, не удивился, не улыбнулся, не сделал вообще ничего, что делают смертные люди. Кусок льда не растопишь. Все, что она хотела сказать – быть может, попросить прощения за глупость, ему не нужно. Так пусть будет похоронено у нее в сердце. Навсегда там погибнет. Раз никому не нужно… Есть дела поважнее, невест надо спасать…

Агата расправила плечи. Чтобы он видел, что имеет дело с серьезным противником. Который не знает ни жалости, ни пощады… А он еще пожалеет…

– Здравствуйте, господин Пушкин, – сказала она, вздернув подбородок. Потому что Пушкин, будучи выше ростом, стоял на ступеньке крыльца.

– Вам задан вопрос, – сказал он.

Чем окончательно разозлил: к тому же еще и хам. Каким был, таким и остался.

– Это допрос?

– Должен понимать, в каком качестве здесь находитесь.

– А вы как полагаете?

– Или свидетель, или постороннее лицо, – ответил Пушкин, незаметно поглядывая на ее пальцы. Ни обручального, ни венчального кольца нет. Как и других украшений.

– Ни то и ни другое, – ответила Агата, довольная пусть крохотной, но победой. Хоть радость неуместна в такой тяжелый момент.

– Хотите признаться в убийстве невесты?

Одним словом этот человек умел испортить самое лучшее. От крохотной победы не осталось и пылинки.

– Я не успела ее спасти, – сказал Агата, глядя прямо в отвратительно-равнодушные глаза. – Не успела по вине хозяйки салона… Она меня обманула… Остается понять, в каких целях. Вероятно, она соучастник убийства…

Пушкин сошел со ступеньки, но все равно остался выше.

– Вам знакома убитая барышня?

– К сожалению. – Агата прикоснулась платочком к носу, чтобы показать, что вот-вот заплачет. На Пушкина это не подействовало. – Некая Астра Бабанова… Невеста графа Урсегова… Они ее убили…

– Кто они? – спросил Пушкин, быстро складывая приглашение на свадьбу, записку, поношенную обувь и книжку невесты. Результат получался отрицательным: не может богатая купеческая невеста копить себе на приданое.

– Его дружки… Члены пресловутого «Клуба веселых холостяков»…

– Утренних газет начитались?

Как хотелось Агате врезать сумочкой по этому наглому и самодовольному лицу. Жаль, что нельзя бить сыскную полицию даже сумочкой…

– Лично слышала, как они замышляли преступление, в вокзальном буфете в Клину…

– Как оказались в Клину?

Чтобы избежать подобных омерзительных вопросов, Агата во второй раз за день рассказала, как сошла с поезда, села за оранжад и чем это закончилось. Она умолчала о том, что жених и багаж уехали в Петербург, чтобы Пушкин не слишком обрадовался. Даже если он и не собирался радоваться.

– Хотите сказать, что друзья графа, состоящие в мифическом клубе…

– Клуб не мифический! – с жаром перебила Агата. – Это шайка отъявленных убийц!

– …в мифическом клубе, – продолжил Пушкин, – убивают его невесту до свадьбы. То есть лишают графа солидного приданого. Вы уверены, что он будет благодарен? В чем тут смысл?

Примитивная мужская логика всегда раздражала. Агата даже фыркнула с досады.

– Да как вы, Пушкин, не понимаете! Дело не в деньгах и приданом! Это ненависть к свадьбе и женитьбе, которая глубоко сидит в вас… Во всех вас, мужчинах, – поправилась она. – А у этих господ слепая ненависть перешла в действия! И вот результат… Бедная Астра Федоровна… Я не успела…

– Как хотели остановить убийцу?

– Всего лишь предупредить девушку о грозящей опасности… Я узнала, где она будет примерять свадебное платье. – Агата утаила помощь тетушки, на всякий случай. – Приехала в салон… Мадам Вейриоль сказала, что мадемуазель Бабанова еще не приехала… Предложили сесть подождать… Я стала рассматривать журнал мод… Прошло с четверть часа, как вдруг в салоне появилась молодая барышня, стала стучать в примерочную, кричать: «Откройте, я знаю, что вы здесь». Ей не открыли, она пнула дверь и убежала… А мадам Вейриоль стала проявлять беспокойство… Прошло еще минут десять, она сама подошла и тихо постучала… Никто не открыл… Тут я догадалась, что случилось несчастье: Астра Федоровна давно была в примерочной. Потребовала взломать дверь… Мадам долго не соглашалась, тогда я выбежала на улицу и крикнула городового… Он замок сломал, и мы увидели лежащую Астру… Помощь опоздала… Я приказала до прибытия полиции ничего не трогать и послала городового за вами…

– Городовой получил два рубля?

– Какая разница теперь, – сказала Агата, опустив голову. – Даже если три, бедняжку убили.