Напёрсток

Напёрсток
Антон Болдаков

1869 год. США. Эйнджел Снарк-Младший и его пациентка – молодая девушка занесённая "ветром приключений"в Калифорнию, из бескрайней Сибири, совершают самую обычную прогулку в город, для того, что бы прикупить немного припасов для дома. В городе они становятся свидетелями вроде бы банального и малозначащего происшествия – у хозяйки швейного заведения, кто-то украл самый обычный напёрсток…

Антон Болдаков

Напёрсток

1869 год. США.

Ночью был шторм – ветер грозно ломился в окна и двери дома Снарков, швырял камнями в крышу и ставни, но, так и не добившись ничего, был вынужден отступить. Впрочем, его завывания были настолько похожи на вой волков, что Милалика пару раз просыпалась ночью и лихорадочно искала дубинку, дабы выйти и навалять промеж ушей надоедливым хищникам.

Однако она быстро вспоминала, что находится не в своей родной веси, затерянной в безбрежной тайге, в России, а по другую сторону Тихого Океана – в Калифорнии. И волки тут если и есть, то не такие наглые…

Обычно после этого Милалика, с проклятиями, натягивала на уши подушку и снова укладывалась спать. Так всю ночь и развлекались – но под утро ветер ушёл опять посрамленный – старинная твердыня Снарков оказалась ему не по зубам.

Правда Милалике от этого было не легче – проклятый ветер вытряхнул из неё всю душу и не дал выспаться.

Ко всему прочему снова разболелась нога – не сильно – конечно если говорить о Милалике – простой человек уже умер бы от сердечного приступа, испытай он такую боль. Однако боль в ране была очень ноющей и неприятной – «подёргивающей».

Встав с кровати ранним утром, Милалика похромала к окну и, отворив его, уставилась на горизонт. Тихий Океан, как обычно, оставшийся равнодушным к бушевавшему шторму, медленно катил по своей глади усеянные барашками пены волны.

Над самим океаном парили стаи птиц.

Затем среди волн мелькнуло что-то странное – огромное существо, похожее на змею, если, конечно, можно вообразить змею размером с железнодорожный состав. Да ещё и слабо-светящуюся.

Позабыв о ноге, Милалика распахнула окно и вспрыгнула на подоконник, всматриваясь в странное существо, что мерно бултыхалось в толще воды, в паре километров от дома Снарков. Девушка прищурила глаза, всматриваясь в исполинское существо, что резвилось в воде.

Снарк рассказывал, что мир, в котором они живут, огромен и велик – и самая большая ошибка человека – считать, что он познал этот мир до донышка.

Как бы не так! В мире, рядом с человеком, обитают такие чудовища, что люди умерли бы от ужаса, если бы увидели, кто скрывается от них в укутанных облаками горах, затянутых сырыми туманами лесах и непроницаемых для глаз безднах Океана…

Для Человека было счастьем, что многие из чудовищ, живущих рядом с ним, совершенно не интересовались людьми. Люди выдумывали тысячи сказок, в которых фигурировали живущие рядом с ними монстры, но понять, что монстрам нет дела до людей – сочинителям сказок было не под силу.

Милалика напрягла зрение и подалась вперёд – пальцы чуть не соскользнули с гладкой рамы окна – пришлось выпустить когти и всадить их в дерево, дабы удержаться… Затем Милалика сделала глубокий вдох…

Её глаза чуть-чуть изменились – сторонний человек увидел бы, как зрачок девушки практически исчез – сузившись до микроскопической точки – хоть ставь туда танцевать «десять тысяч ангелов».

Морская гладь приблизилась к Милалике и та отчётливо увидела…

…стаю огромных дельфинов – Снарк называл их «косатки», что весело играла в воде. Животные прыгали друг за другом, резвились, ныряли за чем-то… в общем просто веселились.

Издали это очень здорово напоминало извивы огромного змеиного тела – а громадные спинные плавники косаток создавали впечатление, что у этой огромной морской змеи – множество плавников….

Милалика скривила лицо в кислой гримасе и втянула себя назад, в окно. Подув на пальцы, она горестно вздохнула.

«Да и чего уж тута слёзы то проливать – рано иль поздно, да только и я увижу своего морского змея…» решила она.

…Огромные зеркала были в каждой комнате дома Снарков. Причём зеркала эти были в рост человека, и в них можно было смотреться целиком. Для Милалики было очень большим удивлением обнаружить на этих зеркалах российские клейма – стекольные заводы Санкт-Петербурга аж за 1767 год. Сейчас этих заводов уже и не было – давно уже перенесли на Урал. Откуда предки Снарков достали эти зеркала – было решительно непонятно. Скорее всего, купили в России – хотя по такому зеркалу в каждой жилой комнате для гостей – это очень много. Это не говоря о том, что зеркала надо перевезти через половину мира и установить в этом доме – в каждой комнате.

В зеркале отражалась темноволосая девушка, с красивым, хотя и немного грубоватым лицом. Тёмно-серые глаза, волосы, осторожно подстриженные на уровне плеч, а так-же густые брови и очень длинные ресницы.

Милалика была красивой, но любой ценитель женской красоты мигом бы подметил, что её красота – это красота деревенской девушки. Или как минимум, девушки, что привыкла работать руками.

А вот врач, увидь он Милалику, отметил бы, что девушка очень необычна тем, что её тело лишено всяких там бытовых мелочей типа шрамов, родинок, следов от порезов и прочих следов, которыми человека обычно украшает прихотливая судьба. Единственным исключением была только толстая повязка на правом бедре.

Расчесав волосы, Милалика села на кровать, смяв пару толстых одеял, и взяв со стула пончо – большое одеяло, с прорезанным в середине отверстием, накинула на плечи и закрутила на поясе верёвкой. По меркам её родной сибирской веси она бродила по дому Снарка – голой, несмотря на то, что пончо закрывало почти всё тело, оставляя голым только руки и голову.

В гардеробах Снарка хранилось множество самой разной одежды, вплоть до японского кимоно и жутковатого костюма шамана индейцев Северной Америки, состоящего из одних скальпов. Однако для Милалики пончо было удобнее – и тело скрывает, и рану на бедре (между прочим, в самом нежном месте бедра) скрывает и не растирает.

Поправив пончо, Милалика выскользнула в коридор.

У Эйнджела она гостила уже почти полгода и успела, как следует изучить дом семьи Снарка – громадное здание с тремя этажами (а если вспомнить по подвал и чердак – то все пять). Сейчас в этом доме жил только Эйнджел Снарк-Младший, последний представитель семьи Снарков.

Однако сам дом был явно рассчитан на очень большое количество людей – одних только комнат для гостей тут было больше двух десятков – заколоченные и пустые. Снарк выделил для своих гостей по комнате, но остальные так и стояли забытые и молчаливые.

Милалика и Виктория как-то раз залезли в пару таких комнат – там был слой пыли по колено, кровати и шкафы, забитые непонятно чем – книги, чучела каких-то животных и посуда…

…Босиком Милалика шагала абсолютно бесшумно, однако Виктория, судя по обмолвкам Снарка, кроме слуха обладала иными органами чувств, так как из-за её двери донеслась тихая песенка:

Бобы, бобы, бобы, бобы,

Поедать бобы арахиса,

Боже, как это вкусно -

Поедать бобы арахиса!

Когда мимо проезжает всадник, у пехоты есть привычка

Громко подначивать его вслед,

Но ещё большее удовольствие, чем дразнить кавалерию -

Это, стирая зубы, пережёвывать бобы арахиса.

Перед самым началом сражением генерал слышит шум,

Он говорит: «Янки идут, я слышу их винтовки».

Но, с удивлением обернувшись, что он видит?

Ополченцы Джорджии жуют бобы арахиса.

Милалика уже пробовала арахисовые орехи, и нашла их вполне вкусными, хотя насчёт метода готовки у неё было своё мнение, значительно расходившееся со Снарком и Викторией – она предпочитала обжаривать орехи на сковородке, как семечки подсолнуха. Предварительно выколупав каждый орех из его скорлупы.

А вот Снарк и Виктория варилиарахис, словно суп, причем, не вынимая из скорлупы. Так же они оба добавляли в него столько специй, что Милалике казалось, что они варят не орехи, а бобы. И собственно ели этот варёный арахис как семечки – бросая скорлупки в специальную корзину.

В общем, с точки зрения Милалики американцы ели орехи арахиса как бобы.