Хроника тринадцати: Рожденный дважды

Хроника тринадцати: Рожденный дважды
Антон Андреевич Муравьев

Многие из нас привыкли к размеренной и выверенной жизни. Давно известно, что делать, чтобы достойно жить и не испытывать нужды.Но что делать, если тебе нет и восемнадцати лет, а ты уже бесплотный дух на краю Бездны, пытающейся пожрать твои последние воспоминания и обратить в ничто?!Есть несколько вариантов.Но для Евгения Афанасьева был только один!

Хроника тринадцати: Рожденный дважды

Антон Андреевич Муравьев

© Антон Андреевич Муравьев, 2019

ISBN 978-5-4496-9950-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Памятка читателю

Дорогой читатель! Данное произведение является вымыслом и не имеет никакого отношения к реальности. Не рекомендуется к прочтению лицам, не достигшим 18 лет.

Карта

Глава 1. Жизнь как она есть

– О, Жека! Тормозни-ка малек. Дело есть, перетереть надо, – сказал он с видом, будто сам факт его внимания ко мне должен был сделать меня счастливейшим человеком на планете.

– Так ты меня ждал, что ли? – удивился я.

– Да, да! Идем быстрее! Мне надо в одно место. Я уже опаздываю, – процедил он сквозь зубы и, схватив мой локоть, поволок за собой.

– Так иди, раз опаздываешь. Я тут при чем? У меня сейчас пара, а я и так уже опаздываю, – раздраженно ответил я, пытаясь освободить локоть.

– Нет! – взвизгнул он и с такой силой дернул меня, что я чуть не растянулся на полу. – Мне сказали привести с собой друга. Без друга они меня больше не пустят. Не пустят… Не пустят… – говорил он уже спокойнее, хотя и продолжал тащить меня за собой.

Я, конечно, не мастер единоборств, но и не баран, которого можно привести за ручку куда хочется. Поднапрягшись, я вырвал локоть, чуть не оставив Бусыреву рукав своей куртки в качестве трофея.

– Хватит тащить меня, как тюк с картошкой. Свои дела решай сам, – зло сказал я.

– Да ты че, Афанасьев?! Струхнул, что ли? Да не кипишуй, тебе делать ничего не надо будет. Рядом постоишь минутку и вали на свою пару, ботаник. Или тебе слабо? Так ты иди, заставлять не буду. Только потом Ирке из параллельного потока скажу, что ты трус, – с мерзкой ухмылкой сказал он.

А вот это уже было плохо. На его понты мне было плевать с высокой колокольни[1 - «Плевать с высокой колокольни» – относиться к кому-либо, к чему-либо безразлично.], но вот угроза ославить меня перед Иркой – серьезное заявление. Весь университет в курсе, что я уже не первый месяц настойчиво ухаживаю за самой эффектной девчонкой из нашего потока. И если этот гад Васька ей что-нибудь наплетет, то все мои труды пойдут прахом. Да и слава труса не лучше. Ничего не поделаешь, придется идти и опаздывать на пару. «Ради любви поступлюсь гордостью», – подумал я. И максимально независимо ответил:

– Ну веди, посмотрим, куда это без друзей не пускают.

– Идем уже! – проворчал он и прибавил шаг, крикнул: – Давай сюда, здесь недалеко.

Пройдя немного вдоль улицы, мы свернули в один неприметный дворик, что прятался за магазином и примыкающим к нему рестораном.

– Зачем нам сюда? Или тебя в ресторан не пускают? – съехидничал я, озираясь.

– Пускают. Я здесь свой, – сказал он, явно бравируя.

Мы подошли к техническому выходу из ресторана. Постучав в дверь и буркнув что-то неразборчивое высунувшемуся из нее человеку, мы остались ждать. Спустя пару минут из двери вышел какой-то мужчина и попросил следовать за ним.

Пройдя через проходную, мы вошли в небольшое техническое помещение. Похоже, тут держали лишнюю мебель. У стены стояло несколько столов с перевернутыми стульями и шкаф со стеклянными дверцами. Был даже огромный старинный и довольно большой сейф с замочной скважиной. Таких не выпускают уже лет пятьдесят. Настоящий раритет. Но восхищаться сейфом времени не было. Помимо мебели в комнате было еще трое мужчин, включая нашего сопровождающего. Одеты они были неброско, но стильно. Чем-то напоминали руководителей крупной компании из какого-нибудь современного сериала. Но один из них отличался от других. Чем? Да не знаю. Может быть, всем. Как стоял, как смотрел, как держал сигарету. Мне вдруг показалось, что этот человек хочет, чтобы его считали не тем, кем он является на самом деле. Если бы я только знал, насколько оказался прав…

Город Москва. Столица огромной страны. Яркий представитель городов технически развитого мира. На дорогах пробки, тяжелый воздух, пропитанный испарениями большого города, постоянно обволакивает толпы народа на улицах. Люди всегда куда-то спешат, боясь опоздать. Сегодня понедельник – как известно, день тяжелый. Встать по будильнику – уже подвиг, а ведь путь до работы сам себя не пройдет. Впрочем, на работу я пока не хожу. Я студент.

Утро началось довольно обычно для понедельника. Я слегка проспал. Почему слегка? Ну знаете, как это бывает – будильник звенит, ты его выключаешь и с мыслью «поваляюсь две минутки» вырубаешься. Хорошо, что на такие случаи в дальнем углу компьютерного стола, чтобы я не мог до него дотянуться, не встав с постели, у меня стоит запасной будильник. Иначе двадцатью минутами дело бы не ограничилось.

Героическим усилием оторвав тело от коварной постели, я поставил окончательную точку в утреннем пробуждении, по-быстрому застелив кровать. Вполне довольный своей маленькой победой, направился в ванную на стандартные водные процедуры. Следовало поторопиться, иначе завтрак мог помахать мне платочком в окошко, ведь сегодня первой парой было банковское дело. Что тут такого ужасного? – спросите вы. Главный ужас здесь – преподаватель и его принципиальное закрытие двери перед носом опоздавшего. Я уже молчу про написание объяснительной записки в деканате, которую после пропуска лекции обязательно заставят написать.

Проявив чудеса ловкости и немалый профессионализм, я за какие-то десять минут умудрился умыться, вымыть и высушить голову и почистить зубы. Не теряя ни минуты, накинув полотенце на недосушенные волосы, отправился инспектировать кухню на предмет быстрого и вкусного (по возможности, так как подставу со «здоровой пищей» никто не отменял) завтрака. Правда, инспекция закончилась, толком не начавшись. Заботливая мама оставила на столе овсяную кашу, клубничное варенье и мой любимый бутерброд с сыром и ветчиной, который нужно было только слегка подогреть в микроволновке, чтобы сыр чуть расплавился и начал сползать по краям хлеба толстыми эластичными косичками молочного цвета. Сколько раз ей говорил, что я уже взрослый и могу сам еду приготовить, но все без толку. Ее «железный» аргумент: «Ты будешь моим ребенком, пока я жива. И не важно, сколько лет тебе будет – десять, двадцать или пятьдесят». Как тут поспоришь? Мысленно поблагодарив маму, я отдал должное еде. А закончив, помыл посуду и, одевшись, отправился в неблизкий путь в родной институт.

Ждать лифта не было желания, поэтому, бодро отстучав по лестнице каблуками десять этажей, я выбежал из подъезда на улицу, которая встретила меня неповторимым миром запахов раннего утра поздней весны. Пожалуй, только в эти утренние часы, пока сотни тысяч автомобилистов не покинули свои гаражи в каждодневном пути по делам, можно насладиться свежим, ярким и насыщенным запахом сирени и жасмина, что растут рядом с подъездом. Немного влажным и прохладным от росы утренним воздухом. Угасающей тишиной двора, что через какой-то десяток минут взорвется гомоном ребятни, идущей в школу, гудками машин, спорящих из-за очередности выезда со двора, и десятков ног пешеходов, мерно шагающих по своим делам.

Мгновение покоя завершилось, и как положено, все ответственные граждане устремились по своим делам: кто – на работу, кто – в школу или университет, а кто – в ближайшее кафе скоротать часок-другой или позавтракать. Влившись в быстро увеличивающийся людской поток, я направился к главной транспортной артерии моего города – метро. Признаюсь честно, я не без основания считаю метро Москвы самым красивым в мире. И не только я. Не раз приходилось видеть экскурсии на различных станциях метрополитена и восхищенных иностранцев, рассматривающих с открытым ртом сводчатые потолки, цветные мозаики, барельефы и скульптурные композиции. А ведь помимо красоты у родной подземки не менее богатая история. Впрочем, не будем отвлекаться. Как бы ни было приятно поговорить о достоинствах своей страны и родного города, речь все-таки не о них.

До метро было недалеко. Я жил с родителями на улице Шумкина, что совсем рядом с парком «Сокольники». Всегда с радостью ходил в него по выходным и в свободное время. Да и с друзьями мы не скучали. Летом гоняли мяч, а зимой – шайбу. К сожалению, сейчас собираться стали реже. Все поступили в разные институты, а некоторые устроились еще на подработки. Я тоже хотел пристроиться на кафедру, но слишком долго собирался. В итоге все места на академический год были заняты. Впрочем, я не сильно расстроился. Трудоголизм никогда не был моей отличительной чертой.

За этими мыслями я не заметил, как вошел в подземный переход с заветной красной буквой «М» на крыше. Спустившись по ступенькам, я уже собирался войти в качающиеся двери[2 - Качающиеся двери – это двери, у которых полотно (полотна) открываются или в одну, или в другую сторону и не фиксируются в закрытом/открытом состоянии, а самостоятельно возвращаются в исходное положение.], как кто-то грубо схватил меня за локоть и дернул в сторону. Вернув себе руку и посмотрев на человека, который так настойчиво требовал моего внимания, я слегка опешил. Грубияном оказался мой сокурсник Василий Бусырев. Встретиться с ним здесь в это время было очень странно. Сам он жил в общаге и славился тем, что не ходил на первые пары. Впрочем, ходили и более нелицеприятные слухи. Поговаривали, что он связан с какой-то нехорошей то ли компанией, то ли историей. Впрочем, я никогда его биографией не интересовался. Довольно сложно завести нормальные приятельские отношения с тем, кто на приветствие отвечает раз через два.

Вспоминая о тех событиях, иногда снова задаюсь вопросом: а что было бы, если бы тогда я не пошел с ним? Но жизнь – как река. В нее нельзя войти дважды. Остается лишь плыть дальше…

Первым заговорил мой сокурсник Василий:

– Здорово, мужики! – крикнул он с порога.

Компания из трех человек окинула его брезгливым взглядом. Но когда они заметили меня, то как-то странно подобрели и даже заулыбались. Идея пойти с университетским другом уже не казалась мне столь удачной и правильной.

– Здравствуй, Василий, – сказал левый из троицы. – Вижу, ты сегодня с другом?

– Ага. Это Жека, мой друг из университета, – ответил он, панибратски хлопнув меня рукой по спине.

Пока Бусырев разговаривал с мужчиной, в комнату привели еще две пары ребят. И если одни из новеньких вливались в разговор к Василию, то другие два, как и я, смотрели по сторонам и явно были не в курсе, что происходит и зачем здесь они. Понаблюдав за троицей, я был полностью уверен в том, что стоящие по бокам от центрального мужчины – его охранники. Они хоть и поддерживали разговор с ребятами, но и на нас посматривали как-то странно. Будто ожидая, что мы сейчас рванем к выходу. Или наоборот – нападем на них.

После прихода третьей, как выяснилось позже – последней, пары ребят центральный мужчина прервал разговор своих телохранителей с гостями. Повинуясь его жесту, один из его сопровождающих разлил какую-то жидкость по стаканам и раздал гостям. Удостоверившись, что всем хватило, он взял последний стакан.

– Господа, сегодня замечательный день. Благодаря тяжелому и кропотливому труду мы добились впечатляющих результатов. И львиная доля успеха лежит на плечах наших молодых коллег, – сказал центральный мужчина. При чем при упоминании молодых коллег Бусырев с приятелями буквально раздулся от гордости.

Пока я отвлекался и разглядывал окружающих, босс закончил произносить речь и объявил тост:

– До дна! – И подавая пример, осушил свой стакан.

Его примеру последовали все, кроме меня. Пить что-то сомнительное в компании подозрительных и, скорее всего, криминальных личностей? Спасибо, не надо. Я уже понял, что влип в нехорошую историю, и судорожно пытался найти выход из ситуации, когда меня окликнули:

– Молодой человек, вам не нравится наш скромный, я не побоюсь этого слова – семейный, корпоратив? – спросил главарь этой банды, улыбаясь мне с такой теплотой и участием, что я даже растерялся.

Сбитый с мысли, я ляпнул первое, что пришло мне в голову:

– Мне еще не исполнился двадцать один год, а значит, алкоголь пить нельзя. Да и вообще, пора мне, и так на первую пару уже опоздал.